Добравшись до стола Милли, она наклонилась и тронула подругу за плечо.
— Милли, ты не поверишь, но Джек нашел-таки «Опус-2»!
Тоненькая девушка улыбнулась ей:
— Ох, Дженни, это замечательно! Может быть, теперь ему не придется уезжать!
— На это я и надеюсь.
— Когда он возвращается?
— Точно не знаю, но я буду счастлива видеть его.
— Сомневаюсь, что он надолго задержится.
— Конечно, нет. — Она вздохнула: — Как бы мне хотелось уплыть с ними и помочь всем, чем могу!
Джек вернулся на следующий день, израсходовав почти все горючее и продукты, измотанный до предела, но полный надежд. Он сказал, что хочет точно определить местоположение затонувшего судна и провести хотя бы беглый осмотр корпуса.
Чтобы скоротать время, Дженни продолжала разыскивать ключ к прошлому, который помог бы разгадать ее сны. Она таскала домой пачки книг, читала до головной боли и рези в глазах, но ничего полезного не находила и начинала думать, что понапрасну тратит время.
Дженни сидела в гостиной на диване, собрав светло-русые волосы в узел на затылке и заложив за ухо карандаш, когда ее внимание привлекла картинка в одной из книг по истории.
Она читала про остров Сент-Китс, который вместе с расположенным в двух милях от него Невисом принадлежал Британии — конечно, с перерывами — с 1623 года. На следующей странице была напечатана гравюра с изображением сахарной плантации начала прошлого века. Плантация представляла собой безбрежное поле, тянувшееся до самого океана и усаженное высоким тростником с мечевидными листьями. У Дженни похолодело внутри и затряслись руки.
Потом у нее все поплыло перед глазами. Комната завращалась и сжалась; свет потускнел и начал меркнуть.
— Нет!.. — прошептала Дженни, пытаясь овладеть собой и отогнать внезапно возникшие в уме образы. А затем она ощутила, что время закручивается в спираль, и потеряла контакт с окружающим. В сознании странным образом сочеталось прошлое и настоящее.
Она стояла на тенистой дорожке, которая вела к огромному дому плантатора. Неподалеку раскинулся широкий луг и находился обрамленный скалами пруд, покрытый кувшинками.
Она повернулась в другую сторону и обвела взглядом горизонт. Повсюду, куда ни посмотри, разбегались зеленые волны сахарного тростника. Это была плотная, почти непроходимая стена, скрывавшая самого высокого раба.
Вдоль поля ехал всадник — красивый мужчина, одетый в однобортный длинный шоколадно-коричневый сюртук и штаны из оленьей кожи, заправленные в веллингтоновские сапоги до колен. Под деревом с плоскими листьями он спешился и быстро исчез в густой листве на краю поля.
Из тени вышла черноволосая женщина в роскошной синей амазонке, расшитой рядами накрахмаленных кружев. Ее лицо было скрыто синей вуалью шляпки для верховой езды. Красавица подошла к мужчине, и тот привлек ее к себе. Рядом тихонько ржали две верховые лошади, обдуваемые прохладным ветерком. Приближался вечер.
— Я соскучилась по тебе, — тихо сказала женщина, и красивый мужчина улыбнулся. Дженни видела, что он молод — моложе женщины — и как-то странно чужд здешней обстановке. Красавица обвила руками его шею, и они стали целоваться. Женские пальцы вплетались в его каштановые кудри. Сначала это был нежный поцелуй, сопровождавшийся сладостным вздохом.
Она чувствовала прикосновение его губ, наслаждалась его теплым дыханием, ощущала вкус вина на его языке. Кровь быстрее побежала по жилам, тело опалила страсть, соски затвердели и сладко заныли. Она расстегнула белую льняную рубашку под его рединготом и провела ладонями по мускулистой груди. Прикосновение к твердым ребрам и напрягшимся плоским мужским соскам пробудило в ней желание. Закипавший в крови жар сулил скорое блаженство.
Но все кончилось так же быстро, как и началось.
Мужчина больше не стоял, а лежал на земле у ног красавицы. Согнувшись пополам от боли, он держался за живот, тяжело дышал и умолял ее о помощи. Его лицо стало пепельным, щеки запали. Капли пота стекали по щекам к шее и падали на белоснежную рубашку.
— Помоги мне, — шептал он, — сделай что-нибудь… пожалуйста!..
Но женщина следила за ним со злобной усмешкой на рубиновых губах:
— Ты должен был думать о последствиях, прежде чем спать с Перл!
— Это ничего не значит… Пожалуйста… — Его слова прервал мучительный стон. Он попытался сесть, вскрикнул от боли и снова упал в пыль. Глаза мужчины стали тусклыми, стеклянными и пустыми, вдохи перешли в еле слышный свист. Он хотел поглубже втянуть в себя воздух, но потерпел неудачу и тут же испустил дух.
Женщина молча смотрела на него сверху вниз. На мгновение она вспомнила другого красивого мужчину — того, которого любила всей душой. Тогда она была моложе и глупее. В конце концов он предал ее, как и все остальные.
Она смотрела на мужчину, распростертого у ее ног, и у нее вырвался истерический хохот, нарушивший молчание смерти. Этот мужчина был ее любовником… может быть, даже больше… но предал ее. Она смеялась, пока по щекам не потекли слезы…
И этот злобный, дьявольский смех заставил Дженни очнуться.
Она дышала так же тяжело, как тот мужчина, свидетелем смерти которого она явилась, пускай в своем воображении, так же задыхалась и втягивала в себя воздух. Шло время, а она все сидела, стискивая лежавшую на коленях книгу и заливаясь горючими слезами. Почему эти сны доставляли ей столько горя? Если бы она могла забыть виденное, если бы могла притвориться, что ничего не случилось… Но нет, это было выше ее сил.
Она протянула дрожащую руку, взяла бумагу и перо и начала описывать очередную галлюцинацию. Закончив писать, Дженни уронила голову на спинку дивана. Эта женщина приходила опять, и не во сне, а так же наяву, как было недавно.
Она пришла продолжить свою историю. Теперь Дженни была в этом совершенно убеждена. Оставалось непонятным главное: почему незнакомка хотела, чтобы Дженни знала о ней, жила ее жизнью и чувствовала то же, что и она?
Убедилась Дженни и в другом: единственный способ справиться с кошмарами заключается в том, чтобы узнать историю до конца. О Боже милосердный, сколько же ей еще терпеть?
Измученная Дженни легла в постель, но уснуть ей не удалось. Она встала, прогулялась по берегу, вернулась, немного почитала и в конце концов проспала до утра. Проснулась она совсем не отдохнувшая и разбитая. Только вера в скорое возвращение Джека не давала ей впасть в отчаяние.
* * *
Дженни, облачившаяся в костюм цвета спелой клюквы, чтобы поднять себе настроение, подпрыгнула от телефонного звонка. Любимый голос и то, что Джек позвонил в неурочное время, подействовали на нее словно освежающий душ. Едва Дженни повесила трубку, как к ее столу подошла Миллисент.
