— Ты — ублюдок, — сказал он.
Пес обнажил зубы, зарычал, а затем поднялся еще на три ступени. Хьюго понял, что в этом споре будет только один победитель. Он решил, что помочь ему может только шок, подождал, пока собака не поднялась еще на две ступеньки, потом внезапно подпрыгнул, издал разрывающий барабанные перепонки крик и бросился вниз мимо удивленного животного.
Следующие несколько секунд прошли в попытках удержаться на ногах, бросках и отчаянном скольжении по доскам пола в прихожей, и все это сопровождалось лаем, от которого кровь стыла в венах. Собака догнала его, и Хьюго почувствовал, как острые, как бритва, зубы, лязгнули рядом с его бедром. Потом его все-таки цапнули за задницу. Он как сумасшедший дергал входную дверь, затем ему каким-то чудом удалось ее за собой захлопнуть. Шатаясь, Хьюго пошел прочь, голова у него кружилась, сердце учащенно билось, а пришедший в ярость убийца заливался лаем в доме.
Хьюго достал мобильный телефон.
– Дай мне Нейла, — приказал он Шуне, не замечая ее привычной неприветливости. Сейчас ему было на нее наплевать.
Через несколько секунд в трубке зазвучал спокойный голос Нейла.
– Ты заключил сделку? — спросил он.
– Не совсем, но меня тут чуть не разорвали на куски, — выпалил Хьюго. — В доме бешеная собака. Почему, черт побери, ты меня не предупредил?
– Собака? — голос Нейла звучал удивленно. — О, да, — сказал он, очевидно немного поразмыслив. — Владелица упоминала, что там остается ее домашнее животное.
Она сказала, что это очаровательное маленькое существо по имени Чу-Чу. Очевидно, оно любит людей и от него не может быть никаких проблем. — Затем Нейл заговорил сурово. — Ты не расстроил собачку, Файн?
* * *
– Давай, дорогая, — уговаривала Элис Розу, засовывая в рот дочери ложку с пюре из свеклы, окры и сладкого картофеля. Однако красные губки Розы были упрямо сжаты. Она не хотела есть розовато-серую массу, и Элис подозревала, что так будет и дальше. — Просто попробуй. Это не так плохо, как кажется. Не может такого быть, — добавила она себе под нос, подхватывая высокий стул, когда в тысячный раз возникла угроза его откатывания назад по полу.
Высокий детский стульчик Розы представлял собой старую сломанную тележку из супермаркета, которую Джейк лично извлек из канала.
– Здесь столько дополнительного места для хранения чего угодно. Просто фантастика! Как удобно! — с энтузиазмом говорил он, показывая на часть за складывающимся местом для ребенка. — Ты только представь, насколько она может быть полезна. В миллион раз лучше, чем обычный детский стульчик.
На практике Элис выяснила, что этот «стульчик» можно считать каким угодно, но только не удобным. Он был уродливым, громоздким, а также обладал всеми обычными отрицательными характеристиками тележки из супермаркета. Тележка отказывалась ровно двигаться в каком угодно направлении и часто внезапно дергалась. А кормление Розы и так было непростой задачей без внезапного откатывания «стульчика».
Элис решила снизить количество потерь и освободить Розу от мук. Ребенок сразу же пополз в гостиную, где работал Джейк.
Офис «Собери и используй!» временно не мог использоваться из-за того, что в настоящее время его занимало «большое количество потенциально ценного для переработки материала», как описал ситуацию редактор. Элис радовалась тому, что муж дома, и надеялась воспользоваться возможностью залатать трещины в их отношениях. Чем больше она о них думала, тем большим уроном казались ей режущие по живому, предательские слова Джейка во время вечеринки. У нее с глаз спала пелена. Она больше его не идеализировала и не льстила ему. Элис надеялась, что со временем пропасть может затянуться, как и дыры в озоновом слое, о котором постоянно говорил Джейк.
Она предполагала, что физическое влечение к нему все еще осталось. Это чувство временами охватывало ее всю, у нее начинало учащенно биться сердце и возникало томление в низу живота. Но в эти минуты чувство спало. Его интенсивность явно уменьшилась по сравнению с тем, что было вначале. Недавние попытки заняться сексом не принесли успеха. Да и общались они в последнее время редко. Джейк слишком много работал и не мог разговаривать с Элис днем, а вечерами часто уходил. Как поняла жена, с Джессами. Хотя вначале Элис пыталась игнорировать растущие подозрения, в конце она больше не могла сдерживаться.
– Но чем вы занимаетесь? — спросила Элис, когда Джейк снова собрался уходить на встречу со своей помощницей.
– Работаем, — кратко ответил Джейк.
– Где работаете? Над чем?
В тот раз выяснилось, что они с Джессами собираются пикетировать конференцию под названием «Парикмахеры Западной Англии». Услышав, что их цель — переработка огромного количества волос, которое обычно остается на полу в парикмахерских, Элис почувствовала, как ее страхи рассеиваются. Это звучало так нелепо и абсурдно, что просто не могло не быть правдой.
Кроме этого, есть ли у Джейка время на любовную интрижку? Элис казалось, что его у него не больше, чем места в доме для «богатств», приносимых со свалок для переработки. «Старый морг» все больше и больше походил на свалку, откуда появлялось все, что в нем находилось. Внутри стояло море банок, коробок, ящиков, магнитофонов и проигрывателей и всех других видов мусора, который только можно представить и представить нельзя. Тем временем снаружи каждый дюйм сада был покрыт унитазами, мойками и ваннами. Но, несмотря на то, что она когда-то говорила матери, ни из одного из них так и не сделали альтернативную клумбу.
Также имелись звенящие на ветру гирлянды из старых консервных банок из-под фасоли и гороха, которые звенели всю ночь. Элис просто сходила с ума от этого. На наружных стенах висели старые ботинки, нанизанные на веревки и набитые землей. Джейк называл их «фантастическими цветочными корзинами». Единственным, что Элис считала фантастическим, так это собственное проживание менее чем в миллионе миль от этого уродства. Но, по крайней мере, она больше не боялась призраков. Вначале она подозревала, что они живут в «Старом морге». Но количество мусора в доме означало, что там есть место только одной беспокойной душе — ей самой.
