да детка, – его голос непривычно резкий. Давид пошло облизал языком щёку девушки, а руку засунул ей в трусики, и через мгновение та начала стонать. – Все хотят стать знаменитыми, не так ли?! Например, успешным продюсером… Почему бы и нет? Да, Диана?
– О чём ты? – горло ужасно саднит, и от болезненных ощущений слова получилось произнести не сильно громко.
– И не надо разыгрывать тут представления со слезами на глазах. И получше актрис видал.
– Я не понимаю, Давид. Зачем ты так со мной?
А девушка стонет всё громче и громче, и её движения бедрами не оставляют места для фантазии, что именно его пальцы делаю внутри неё.
Но я смахиваю слезу, чтобы разглядеть его дикие и взбешённые глаза, и стараюсь абстрагироваться от звуков, исходящих от неё.
– Ты думала, что я куплюсь на твою слезливую историю сиротки, с погибшими в ДТП родителями? А после помогу и тебе, и детдомовской шавке пройти кастинг в агентстве матери? Хах! Круто вы всё-таки провернули всё это. Были бы свободны руки, поаплодировал бы твоей находчивости.
Тем временем блондинка в его руках продолжает насаживаться на пальцы и прикрикивать:
– Да, Дэв, да! А-а-а!! А-а! – и задрожала в оргазме.
А он как будто её не замечает. Продолжает сверлить меня взглядом, холод от которого заставляет всё мое тело покрыться колючими мурашками.
Злость в его глазах пугала. Он действительно верил в то, что говорил. Огонь в его взгляде полыхал ненавистью и сжигал всю меня внутри. С каждым его словом во мне умирало всё то хорошее, что успело накопиться по отношению к нему.
– Я не нанимался, знаешь ли, за сиротками сопли вытирать. Я не меценат, Диана. И если тебе что-то от меня надо, то ты просто приди и скажи мне это в лицо! Не нужно выкручиваться и продумывать сложные схемы. Я уже понял, что ты умная девушка. Но в таких делах ум – это лишь помеха. Тут всё просто: ты вот так же раздвинешь ножки передо мной или моими друзьями. В общем, как я решу. Поняла? А может, и как эта, – повернул голову к девушке, которая уже кончила от его пальцев, – будешь давать себя трахать перед третьими лицами. Или согласишься на «тройничок». Всё зависит от того, что я захочу.
Каждое его слово режет моё и так израненное сердце на куски. Он словно медленно проводит острием ножа, проворачивает его, стараясь причинить боль как можно больше и сильнее.
– Зачем ты так со мной, Давид? – повторила свой вопрос. Силы покинули меня, я стояла, опираясь о косяк двери. Ноги не хотели меня слушаться. Мне бы убежать отсюда, чтобы не видеть, а главное, не слышать этих ужасных слов.
– Я всего лишь озвучиваю условия договора, который будет между нами, если ты решишься продвигать свою детдомовскую сиротку через агентство моей матери. Ты должна знать условия, при которых впоследствии будешь блистать в свете софитов на ковровой дорожке.
Я поняла, что сейчас упаду. Прямо перед ними. Позорно распластаюсь на этом самом полу у их ног. Нет! Я не хочу.
Осторожно развернулась, опираясь обеими руками о стенки, и потихоньку, шаг за шагом, поплелась прочь, подальше от места моей публичной «казни».
Я уже не слышала ничего: ни грохота за спиной, ни мата, который продолжал литься из уст Давида, ни тем более музыки, беспрерывно гремевшей в клубе.
Последняя слеза скатилась с моих глаз и высохла на щеке. Я будто наблюдала за собой со стороны.
За то время, что я провела наверху, народу заметно прибавилось, и их поток не уменьшался. Это стало понятно по ощутимым толчкам, которые прилетали мне с каждым сделанным шагом в направлении выхода.
Наконец, когда я оказалась вне стен клуба и смогла набрать полные лёгкие прохладного осеннего воздуха, я ощутила тупую боль, которая давила на сердце от потери близкого человека. Давид убил всё внутри меня, но также умер и сам. Да, его тело ещё функционирует, но для меня он мёртв.
Подняла глаза и увидела ясное звёздное небо над головой. Оно как огромный экран с подсветкой, где вырисовываются и тают мечты наивной девчонки. Сегодняшний вечер мне представлялся полностью противоположным тому, что произошло. Улететь бы от этой жестокой реальности. Но, что бы ни происходило со мной – мир продолжает существовать. Кто бы ни оставлял меня, какие бы раны я ни получала от судьбы – это уничтожает меня, но никак не влияет на других. Но нет! Не в этот раз! Бесчисленные звёзды, словно подмигивая и улыбаясь мне, делились своей силой. Едва ощутимый ветерок освежил лицо от слёз.
Мимо меня промелькнула весёлая парочка, активно смеясь, парень с девушкой спешили попасть в клуб на мероприятие.
Ещё недавно я сама была такой девчонкой, которая спешила оказаться внутри и попасть в объятия любимого, как мне казалось. Но сейчас, сейчас я готова его убить физически и морально. Как быть? Оставить всё вот так и уйти? Ни за что! И пусть мне больно, но даже если это конец ещё не начавшихся отношений, последнее слово будет за мной.
Слёзы уже не лились из глаз, но продолжали омывать мою душу и очищать от грязи, которую вылил на меня Давид.
Почему я позволила так себя унизить?! Да как он посмел так со мной поступить! Думает, раз понравился, можно смешать мои чувства с грязью! Ну уж нет! Я ему сейчас все выскажу, и будь что будет!
Развернулась и пошла обратно в его ВИП-комнату.
Дверь открыла с ноги: не хотела больше прикасаться ни к чему, что бы имело отношение к этому Индюку! Она распахнулась и стукнулась о стену.
В комнате творился полнейший хаос. Стол был перевернут вверх ногами, диваны опрокинуты на пол. Давид держал бутылку спиртного и пил с горла.
– Ты! Чёртов сраный кобель! – начала тихо, но с каждым сказанным словом мой голос повышался в тональности. – Козёл, каких ещё поискать! Я-то думала, ты нормальный парень! Оказался рядовой бабник и только. На что я могла рассчитывать, зная это? Любые отношения с девушками для тебя как незначительная игра, просто выход энергии. Да ты ничем не лучше этой самой сучки, которая при посторонних кончает от твоих пальцев! Понял?! – вошла в комнату и продолжила орать: – Я-то поверила словам Саши, думала, он тебя лучше знает. Оказывается, и его ты знатно обманул!
Поначалу Давид выглядел шокированным, оставил бутылку и даже сделал шаг ко мне навстречу, но когда услышал имя нашего друга, его глаза вновь налились злостью и
