мол с бабушкой весело и друзей много. Мама тоже говорит, что не против. Тем более куда мне. И косится на мой огромный живот.
Вова, как может ограждает меня от всего. Оказывается даже соцопека приходила ко мне домой. Это мне по секрету рассказал Стас. Но секреты же долго не хранятся, так что приход соцопеки, я уже обговариваю с Вовой. Заодно и на тему, что от меня ничего не надо скрывать.
Тут и выясняется – Вова делает вклад в благотворительность и соцопека отстает от меня.
Мог и рассказать мне такое, а он умалчивал.
– Зато я могу тебе сказать, что нашли Земляного Дениса Ивановича, – говорит Вова.
Я недоуменно смотрю на него.
– Кого? – уточняю.
На этот раз Вова прищуривается, глядя на меня.
– Сожитель Людмилы, – поясняет он.
– А-а, – тяну я. – И что с ним?
– Работал на подпольном СТО, куда привозили угнанные иномарки. Разбирал на запчасти, сбивал номера, потом перепродавал. Была целая банда под крышей местных ментов. А тут начальник полиции сменился и все бандиты залегли на дно.
– Ого. То-то я думала, что он выглядит так страшно, – тяну я.
– Теперь нечего его бояться, – говорит Вова, потирая мою руку большим пальцем. – Мои ребятки нашли его быстро.
– А Людмила?
– Вот с ней сложнее. Где-то скрылась. Но ты не беспокойся. Без Земляного она ничего не сделает, – Вова целует меня в щеку. – Ладно, не хочу тебя оставлять, но мне пора. Важная встреча на фирме.
Вова поднимается и задерживает взгляд на животе. Мы все еще избегаем темы его ребенка внутри меня, но я все чаще замечаю, что он то и дело задерживает руки на животе.
Мне кажется, что он хочет этого ребенка себе. Но заговорить об этом мне очень тяжело. Да и понимаю, что это невозможно. Есть контракт и когда я рожу, то ребенок отойдет Эле и Виктору. У самой сжимается сердце от этого. И выхода тоже нет. Ведь все честно – жизнь Ильи взамен на малыша.
Лучше о таком вообще не думать.
Вот я и стараюсь не думать. Будь, что будет. В конце концов, у меня любимый мужчина.
Еще пугает, что у Вовы проблемы с Виктором. Что ни разговор, то ссоры. Все же младший брат сумел довести фирму до банкротства, а Вове приходится восстанавливать семейный бизнес. Трудится в поте лица, чтобы поднять его. И все равно, что ни день, то истерики от Эли и Виктора. Мне так и хочется заикнуться, что точно надо им ребенка отдавать? Да вовремя прикушиваю язык. Это не мое дело.
Я стою на кухне и нарезаю овощи на салат.
Вове как всегда звонит партнер. Он уходит в другую комнату. Он всегда так делает, когда разговаривает с кем-то.
Но что-то он уже долго говорит по телефону, на удивление.
Я иду в комнату, чтоб позвать мужчину, застываю, услышав:
– Давай порвем этот контракт. Я выплачу вам неустойку и вы сможете с Элей начать новый бизнес, – слышится голос Вовы. – Куда вам сейчас ребенка? Решите проблемы, найдете другую суррогатную мать. Я дам материал еще раз.
Виснет пауза.
– Да. Это будет наш с ней ребенок. Еще раз тебе говорю – ребенок и фирма остаются моими. Вы получаете с Элей другую суррогатную мать и мой материал, – жестко говорит Вова.
Я прижимаю руки к груди. Он хочет этого ребенка оставить себе? Нам?
– Да. Это моя женщина. Женюсь на ней, понял? Сам понимаешь, что ни тебе, ни мне лишний шум не нужен. Так что мои условия ты услышал. Все давай.
Я замираю у двери, но тут же дергаюсь и стучу. Дверь распахивается.
Смотрю в любимые глаза.
– Пошли кушать? – хрипло спрашиваю.
Встречаюсь с его темным взглядом и сглатываю.
– Кать, – Вова придвигается ко мне и обнимает.
– Что?
– Я люблю тебя. Кажется, совсем забыл об этом сказать, – и целует меня в губы, прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить.
С обедом тоже придется подождать.
* * *
Я решаю пойти погулять в парке неподалеку от дома. Там уютно и спокойно, поют птички, продают горячий чай и бегают дети. Прогулка позволяет мне расслабиться, отдаться моменту и не думать о плохом.
За мной следует охрана, приставленная Вовой. Они меня слегка пугают, но выбора нет. И не отвертишься от них.
Я гуляю по аллеям, принюхиваюсь к зеленым растениям парка.
Уже распускаются листья на деревьях. Настоящая весна вступает в свои права. Потеплело сильно за последнее время, и я радуюсь, что больше не нужно носить теплые тяжелые пуховики и сапоги. И шапку… терпеть не могу шапку.
Я наслаждаюсь весной, гуляю долго, а когда устаю иду домой. Прохожу по улице, наслаждаясь теплым солнцем. Вова меня любит. Разве это не прекрасно? Конечно, прекрасно.
Иду и почти не замечаю, что происходит рядом.
– Ах, ты тварь! – на меня несется Людка.
Я не сразу успеваю ее заметить.
Хорошо, что со мной охрана, которая тут же перекрывает ей путь.
– Его посадили! – верещит надрывно она. – Из-за тебя. Квартирку получить хотела, тварь. Ну ничего. Я до тебя доберусь. До всех твоих ублюдков.
Я отшатываюсь от нее. Она настолько зла, что кажется вырвется из крепкой хватки мужчин. А они, между прочим, огромные, уверена, и не с таким справлялись.
От Людмилы разит алкоголем. Резкий слишком запах, хотя я и стою довольно далеко. Волосы спутаны в колтуны и в целом она выглядит жалко.
– Скотина! Как ты могла! Он же мой любимый.
– А сын? – устало спрашиваю я. – На сына-то плевать.
– Это тебе плевать, – продолжает она орать. – Я все сделаю для своего Дениса.
Охрана ее отводит в сторону. Не обращает внимания на ее попытки освободиться, буквально тащат к стене и оставляют там, давая понять, что ко мне не подпустят. Она и не рвется, осознает, что с ними ей в одиночку не справиться.
Я направляюсь к переходу, но не хочу проходить мимо Люды, поэтому иду к светофору. Конечно, придется сделать круг к дому, но ничего страшного. Я-то и дело поглядываю в сторону матери Ильи. Пугает то, что она пьяная. И жалко ее с другой стороны.
Я испуганно отшатываюсь от дороги, когда неподалеку останавливается иномарка. Визг шин закладывает уши, но я почти ничего понять
