возникло мысли, что такое возможно?
— Ага, поздравь, — согласилась, выдавив из себя подобие улыбки. — Уверена, Ильяс оценит такой подарочек на Хэллоуин.
И развернулась, чтобы уйти.
— Ты расстроена из-за этого? — озадачился Дамир мне в спину, вынудив задержаться.
— Нет, — солгала вполне уверенно. — Просто голодна, а ты не торопишься к столу, — продолжила путь.
В отличие от первого ответа, во втором совсем не соврала.
Чувство голода росло с каждым мгновением все больше, затмевая все остальные. В последнее время особенно часто. Как и желание разреветься на пустом месте. Вот как сейчас.
И не в Дамире дело.
Просто обидно.
Что все пошло несколько не так, как я хотела.
Чертовы гормоны!
Которые сегодня взбесились больше обычного.
Вот и Дамир заметил. Догнал в два шага. На плечи легли его ладони, останавливая. После чего он аккуратно развернул меня к себе, внимательно вглядываясь в мои глаза.
— Ир, что случилось? Тебя так расстроило, что у них будет ребенок? Но ты же сама не хотела торопиться.
Верно.
Прав по всем пунктам.
Только дело не в том.
А просто…
— Я совсем иначе планировала тебе это сказать.
Вот тут Дамир озадачился по-настоящему. А я вместо пояснений просто взяла его за руку и повела в гостиную.
— Примерно так, — вздохнула, отходя в сторону ближайшего горшка с капустой.
Дамир уставился на нее совсем растерянно. Хотел что-то спросить, но вместо этого, как открыл рот, так и замер, дыхание затаив.
— Ванильная? — произнес недоверчивое, переводя взгляд с капусты на меня, обратно и снова на меня.
Вместо ответа я подошла к камину и сняла с полки рамку с фотографией, которую поднесла к нему.
— Полдня готовилась к этому моменту, а по итогу прокололась на мелочи, — хмыкнула нервно. — Как обычно.
Едва ли правда Дамир меня услышал. Все его внимание сосредоточилось на картинке УЗИ. Всего восемь недель, не видно ничего, кроме темного пятна, но сам факт — куда важнее.
Прошло минуты три, не меньше, прежде чем Дамир переварил новость.
— Нет, — заявил после, отвлекаясь от рассматривания фото.
Нет?
То есть он… против?
Ребенка.
Не хочет?..
В груди похолодело.
Не на такой ответ я рассчитывала.
Или все дело в том, что я опять поспешила с выводами, потому что пока я барахталась в собственных эмоциях, мужчина продолжил:
— Ничего обычного. Ты самая необыкновенная женщина, которую я очень сильно люблю, — произнес со всей серьезностью. — Поэтому даже не вздумай расстраиваться из-за того, что все пошло не по плану. Поняла меня? — ухватил за подбородок, приподнимая, чтобы я смотрела исключительно на него. — Тем более, капусту в горшках я оценил, — улыбнулся тепло и ласково. — Пожалуй, это будет и правда покруче простого «я беременна», — хмыкнул.
Я тоже улыбнулась.
Помнится, Этери говорила нечто подобное, только в обратном ключе. И хорошо, что я ее не послушала.
— Спасибо тебе, — шепнул Дамир, склонившись ниже, ведя большим пальцем по краю моей нижней губы.
— За что?
— За то, что ты есть, ванильная. За то, что ты со мной. Терпишь все мои закидоны и до сих пор не сбегаешь.
— Вот еще! — фыркнула наигранно надменно. — Я тебе еще не все нервы вытрепала. Так что даже не надейся от меня избавиться так легко.
И кто еще чьи закидоны терпит, если уж на то пошло…
На мужских губах расплылась довольная ухмылка.
— Запомни эти свои слова, — проговорил он, одаривая легким поцелуем в губы.
— Сам не забудь! — парировала нахально.
За что получила еще один поцелуй. Куда более долгий и глубокий. Наравне с последующими словами:
— Никогда, ванильная. В моем сердце, моих мыслях, душе всегда только ты одна. Моя единственная. И я скорее забуду собственное имя, но только не тебя.
И черт бы побрал эти гормоны, я все-таки расплакалась. А Дамир будто ожидая такой исход обнял крепче, принявшись баюкать в своих руках, пока я снова и снова орошала слезами его рубашку, оставляя на ней следы потекшего макияжа.
— Я опять испортила тебе рубашку.
— Точно теперь до конца дней не расплатишься со мной, — заявил Дамир со всей серьезностью.
Рассмеялась. Слезы высохли в считанные мгновения. И да, тут он безоговорочно прав. До конца дней. Иначе не будет. Иначе я не хочу. Иначе просто не имеет смысла. Ведь я:
— Люблю тебя.
