думаю.
– Отдыхай, дед, – подхожу к кровати и касаюсь его руки своей.
Он открывает глаза, и мы смотрим друг на друга.
– Отдыхай. И набирайся сил. Нам предстоит еще много задушевных разговоров, – киваю ему и выхожу из палаты, наконец ощутив легкость в груди.
Глава 37. Чокнутая принцесса
Два месяца спустя…
Мила
– Согласно последним отчетам наших аналитиков, за последний месяц продажи нашей продукции выросли вдвое, – кивает Миша, проходя взглядом по притихшим присутствующим на совещании коллегам. – Это прогресс, ребята, – останавливается на мне и улыбается, хитро вздергивая один уголок губ, – так держать.
Коллеги начинают бурно радоваться сказанному временно исполняющим обязанности генеральным директором, а у меня не получается. Этот “и.о.” сейчас смотрит на меня таким темным, голодным взглядом, что у меня бурной радости не выходит. Бурно выходит кое-что другое – совершенно в офисе неуместное. Я возбуждаюсь. Как и всегда рядом с Мишей. Плыву, как кубик льда. Хорошо еще, что не стекаю по стулу под стол!
По коже разбегаются мурашки, концентрируясь на кончиках пальцев легкими покалываниями. Щеки алеют и горят, а дыхание становится глубже и тяжелее, будто грудную клетку сдавило. Желание раскаленной лавой стекает в низ живота, устраивая там настоящий пожар. Я закидываю под столом ногу на ногу, стискивая бедра в попытке хоть немного унять сладкую боль.
Нет, это невозможно! Работать под руководством своего мужчины – извращенная пытка. А тем более, когда твой мужчина – Михаил Русланович Румянцев. Первую пару недель, когда я заходила в кабинет Андрея Петровича, а видела там Мишу, с его мощными плечами, густой бородой и глубоким взглядом, в идеально сидящем по фигуре костюме – едва не падала в обморок от эстетического оргазма. Боже!
Эти его длинные умелые пальцы, которые сейчас перекатывают ручку. Огромные запястья, на которых поблескивают стильные часы. Губы, которые в данный момент что-то говорят, но я не слышу и не понимаю, что, потому что у меня в ушах вата, а в голове сплошной разврат! Вчерашняя девственница, я превратилась в чокнутую, сексуально зависимую от Миши принцессу, которой хочется много, часто, постоянно! Не понимаю, что со мной происходит. Может, пора сходить к доктору? Провериться там на… не знаю, на что можно провериться в таком случае? На слабоумие и отвагу? Заниматься сексом на рабочем столе, под столом и у стола – охренеть, как неправильно! И это мы еще не берем в учет то, что мы с Дикарем почти основательно съехались!
Буквально на следующий же день после того, как Андрей Петрович попал в больницу, а Миша сдался и пообещал деду помочь с фирмой, пока тот восстанавливается, Миша забрал меня к себе. Не дал ни единого шанса к отступлению, заявив, что жить он без меня теперь не сможет. Часть моих вещей уже благополучно перекочевала из родительского дома на квартиру Миши, а другая… другой тоже осталось недолго пылиться у папы с мамой.
С Димкой, кстати, мы тоже подружились. Не сразу, да. Но, когда в начале сентября Ирина улетела в отпуск и привезла парня на две недели к нам, мало-помалу мы нашли общий язык, и к концу его пребывания у нас в гостях парень даже заявил:
– Милкивей, а ты крутая, оказывается!
У-у-уй, я тогда пошла пунцовыми пятнами и чуть не разрыдалась в голос. Испуганный Димка едва не перекрестился. А Миша от души поржал над моей сентиментальностью. Мальчики, что с них взять?
Думаю, во многом нашему сближению посодействовала игровая приставка и два джойстика, которые мы нещадно терзали, рубясь в стрелялки, пока Миша разгребал завалы в офисе Андрея Петровича. Еще пару раз мы чуть не оставили Мишаню голодным, когда, увлекшись каткой, сожгли к чертям старательно приготовленный ужин. Благо, в Москве есть доставка. Папа-Дикарь ничего не заподозрил. Или нам об этом не сказал.
Так что у нас все прекрасно. Ну, кроме одного, единственного, что все еще слегка меня грызет. За два месяца Миша так и не сделал мне предложение. Нет, то есть, мы поженимся, ты станешь моей женой, давай планировать свадьбу и прочее – я слышу от него постоянно. Но я же девочка, камон? Я хочу ми-ми-ми, кольцо и коленопреклоненного романтичного “выходи за меня, принцесса”, а не вот это вот все!
Эх…
Совещание заканчивается. Понимаю я это только по тому, что коллеги вскакивают из-за стола, начиная потихоньку разбредаться по своим рабочим местам. Я тоже поднимаюсь на ноги. Сгребаю папки в кучу, планируя проскочить мимо Миши, пока его отвлекает заместитель, и спрятаться в своем кабинете от очередного грехопадения в офисе. Но…
– Милена Леопольдовна, задержитесь, – прилетает мне прямехонько между лопаток.
Упс.
Я поджимаю губы и, крутанушись на пятках, давлю из себя улыбку:
– Да, Михаил Русланович, как скажете.
Волоку ватные ноги обратно к массивному длинному столу и складываю папочки стопочкой. Намеренно не оборачиваюсь, стараясь удушить свою внутреннюю похотливую бунтарку и унять дрожь в руках.
Не получается. Вздрагиваю и зажмуриваюсь, когда за спиной слышится хлопок закрывшейся двери и щелчок замка. Шаги. Шуршание ткани. Миша снял пиджак и галстук? Улыбаюсь. Он их просто терпеть не может! Закусываю губу, предвкушение приятной негой разливается от самой макушки. Щекочет в сердце и подгибает колени. А когда две широкие ладони прокатываются по моей талии и сжимают грудь, обжигая сквозь тонкую ткань блузки, с моих губ срывается стон:
– М-м-м…
– Господи, Милка, прекращай так делать, – опаляет мое ухо хриплый шепот.
– К-как так? – сиплю.
– Раздевать меня взглядом каждое долбаное совещание. Я не железный, принцесса, – прихватывает зубами мочку, слегка оттягивая, пальцами вытаскивая край моей блузки из юбки, а затем и пуговицы из петель.
– М-да? – хмыкаю, теснее прижимаясь к Мише попой. – Может, ты и не железный, но точно каменный. И упираешься мне прямо в поясницу. У тебя что, правда стоит?
– Ты серьезно сейчас это спросила? По-моему, пора привыкнуть, что рядом с тобой он стоит всегда. Это все ты виновата, что я заработал перманентный стояк, принцесса.
– А я думала, это тебя так результаты отчета возбудили.
– Милка – зараза! – щиплет меня за попу Миша.
Я посмеиваюсь.
– Иди сюда, – сдергивает с меня блузку, с пуговицами которой наконец-то справился, и разворачивает к себе лицом Миша. Охнуть не успеваю, как он задирает мою узкую
