Это внезапное открытие полностью меняло дело.
—Но зачем? Зачем ему это было делать? — спросила растерянная Райнона.
—Чтобы произвести впечатление на твою подругу, — лишь пожал плечами Лукас. — Или... может, досадить мне. Он из тех, кто любит подгадить. Не раз пытался очернить мою репутацию в прессе. Правда, журналисты вскоре все поняли и перестали реагировать на его заявления и выходки.
—Но ведь... очевидно, что вы совершенно не похожи. Я имею в виду внешне. И потом, в газетах и журналах есть твои фотографии.
—Дело в том, что обычно я даю им свои давние фотографии, не хочу показаться старым. А мы с ним все же родные, потому немного похожи, — он вздохнул. — Но если раньше он досаждал мне всего лишь какими-то мелочами, то теперь... Это серьезная вещь.
Райнона молча кивнула. Слишком много новой информации, к которой она, была, не готова и которую надо, было, переварить.
—Как я поняла по твоему рассказу, он был бы не слишком хорошим отцом, — сказала она наконец. — Верно?
Ее вопрос встретило гробовое молчание.
—Да уж... не могу сказать, что он подходит на роль отца, — наконец сказал Лукас, покачав головой.
—Тогда... Аннабель будет попросту ему не нужна, — пробормотала Райнона.
Лицо Лукаса еще больше помрачнело, а глаза стали темнее грозовых туч.
—Наверняка, — еле слышно подтвердил он.
Райнона медленно покрутила головой. Совершенно не то, на что она рассчитывала. Как же ей теперь быть с малышкой? Бедная девочка! Сердце Райноны защемило. Неужели ей придется отвезти ребенка к себе домой? Ничего у нее не получилось!
—И что же теперь делать? — спросила вслух Райнона.
Лукас задумчиво смотрел на девушку, его губы кривились в непонятной усмешке.
—Так значит, на самом деле, девочка тебе безразлична. Ведь поэтому ты сюда и приехала? Чтобы отдать ее тому, кто о ней позаботится?
—Если бы это было так, — вспылила она, покраснев, — я бы просто отдала ее в детский дом. И не надо думать обо мне хуже, чем я есть, мистер Петракидес. Для меня Аннабель не чужая.
—Безусловно, — фыркнул он.
Райнона покачала головой. Да как он может осуждать ее? И было бы еще в чем! Разве она не имела права отдать ребенка отцу? Что в этом было преступного? И разве правильно было бы оставить малышку себе?
—Если Аннабель и в самом деле ребенок Кристо, — начал Лукас с убийственной уверенностью в голосе, — тогда она моя племянница. Моя родственница. И я за нее отвечаю.
—Понятно, — протянула Райнона, начиная верить газетам.
Правда, теперь все эти его положительные качества вдруг приобрели для девушки угрожающий оттенок. Он вполне мог претендовать на то, чтобы отобрать у нее Аннабель. А Райнона этого почему-то уже не хотела.
—Ты останешься здесь до тех пор, пока не определят, кто отец Аннабель, — приказал он.
Всего она ожидала, только не такого тона. Он приказывал ей! Где же его вежливые манеры, где «пожалуйста»?
—Но как же моя работа, которая ждет меня в Уэльсе? — пролепетала она.
—Ты вполне можешь задержаться на пару дней, — и он игриво поднял бровь. — Уверен, ты уже договорилась на работе, что тебя не будет какое-то время.
—Да, но я договаривалась всего на пару дней...
—Тогда просто возьми отпуск за свой счет.
—Легко тебе говорить.
—Вовсе нет, — сурово ответил Лукас. — Ты должна помнить, что теперь Аннабель — это главная твоя ответственность. Ты же сама мне говорила. Ты же ее опекунша или уже забыла?
—Неофициально, — ответила она, опустив глаза.
—Не пытайтесь повесить мне лапшу на уши, мисс Дэвис. Плевать мне на закон. Меня интересует Аннабель и ее причастность к моей семье. Понятно?
Райнона заморгала от такой холодной расчетливости.
—Понятно.
—Ты бы не приехала сюда, если бы судьба девочки была тебе безразлична.
—Я приехала с целью найти для нее любящих людей, — вспыхнула Райнона.
—Считай, что ты их нашла. Теперь моя очередь позаботиться о судьбе малышки, — отрезал Лукас. — А ты останешься здесь, пока ее судьба не решится окончательно.
Так... а потом «несостоявшуюся мамашу», значит, отстранят от девочки. Попросту уберут из жизни, так же легко и без зазрения совести, как он выдворил ее за дверь под конвоем. Разве не обидно?
Не этого она хотела.
Впрочем, что она могла? У нее нет ни связей, ни денег, ни полномочий. Ничего!
—Хорошо, — сказала она, немного помедлив. — Я останусь. Но у меня есть условия. Аннабель должна быть со мной. Пока еще ничего не доказано.
—Безусловно. И на это время ты переедешь в другой номер, получше этого. Это будет номер для VIP-персон.
Райнона покосилась на него: какой щедрый жест с его стороны! Хочет запереть ее как в тюрьме?
—Я не перееду.
—Придется. И потом, там будет намного удобней, для ребенка в первую очередь. Кроме того, гораздо спокойнее. А здесь, — и он махнул в сторону берега, — кто угодно может пройти, с камерами и фотоаппаратами.
—С камерами? — испуганно заморгала Райнона.
—Папарацци. Учитывая то, что ты публично заявила о моем ребенке... Неизбежно начнутся толки и сплетни, и эта братия начнет охоту за фотографией ребенка. Я бы хотел оградить вас с ребенком от этих стервятников.
Райнона резко кивала, мысли в голове спутались, она словно бы окаменела.
—Хорошо!
Тишину вечера разорвал пронзительный детский плач. Лукас подскочил на месте. Райнона помчалась в номер.
Аннабель сидела в своей кроватке, личико покраснело от натуги, а ручки были подняты в беспомощном призыве.
Райнона подхватила ее на руки, с наслаждением вдохнув сладковатый детский запах. Такой теперь родной!
Аннабель тут же ухватилась ручками за ее шею, а головку положила на плечо девушки, блаженно почмокивая.
Как хорошо было бы любить ее, заботиться о ней и получать любовь в ответ.
Райнона попыталась отогнать непрошеные мысли и чувства, но они нахлынули с новой силой.
Она обернулась, почувствовав за спиной мужское дыхание. Тающий солнечный свет позолотил фигуру и волосы мужчины.
Его взгляд выдал острое желание, но лишь на миг, потому что в следующую же секунду на его лице появилась маска равнодушия.
—Ты ей нравишься, — заметил он.
—Дети быстро привыкают, — осторожно ответила Райнона. — Мы с ней только две недели вместе.
—Как это — две? Когда же Линн умерла?
—Во вторник.
Лукас уставился на нее в изумлении, глубокие морщинки пересекли его лоб.
—Четыре дня назад?
Райнона поглаживала спинку девочки, словно в надежде защитить ее от всех невзгод жизни.
—Да, так и было. Две недели назад она отдала мне ребенка и умерла через десять дней после этого. С тех пор Аннабель со мной.
