Она только освободила его член из тесных джинсов, когда оргазм поразил ее. Издавая стоны, она инстинктивно попыталась отстраниться от перегрузки ощущений, но он держал ее неподвижной и заставил ее испытать его. Он склонился над нею, когда она дрожала, прижимая свои губы к ее уху и напевая слова, но она еле слышала из-за шума крови в ее ушах. Отпусти… у меня есть ты… ты в безопасности со мной… Его рука толкала и вкручивалась между ее ногами, с жестокостью, так противоречащей нежному тону его голоса. Это ощущалось так, как дикий вид претензии, клеймения, требования чтобы она сдалась ему полностью.
Этот человек никогда не примет меньше чем сто процентов души женщины, как однажды сказала ее более мудрая теща. Рейчел раньше задавалась вопросом, какая женщина будет достаточно сильна, чтобы разделить большую часть себя. Теперь, она знала. Она пошла слабая в его руках, охватив свою новоприобретенную силу духа и передавая себя страстной стороне Джека, о которой она фантазировала.
— Рейчел, — пробормотал он одно слово, заполненное щемящей нежностью. Его пальцы оставили ее.
Она громко выдохнула.
— Я хочу чувствовать тебя. Во мне.
— У меня нет больше презервативов.
— Всё нормально. Я вернулась к таблеткам два месяца назад, как только планировала приехать сюда.
Он тяжело выдохнул сквозь зубы.
Рейчел потрепала его по щеке.
— У тебя нет шансов.
Поцелуй, который он подарил ей, был жесток и страстен, передав намного больше, чем похоть и вожделение. Она цеплялась за него, впитывая поток эмоции от мужчины, известного своей сдержанностью и строгостью. Это было причиной, по которой она могла расцвести для него, по которой она чувствовала себя бесстрашной и смелой. Они были так похожи в этом, их спокойные воды бежали глубже, чем большинство.
Джек прервал поцелуй, тяжело дыша. Он передвинул ее непослушными руками, повернув ее так, что она беспомощно повисла на ручке дивана, спиной к нему.
Она никогда не чувствовала себя большую эмоциональную неопытность или физическую уязвимость. Когда она услышала шуршание его джинсов, ее руки сжались около головы. Она невидяще смотрела на открытую дверь внутреннего дворика, чувствуя прохладный вечерний воздух, скользящий по ее влажной коже. Больше не было никакой напряженности в ней, никакого сопротивления, никакой агрессии. Когда Джек дотронулся до ее внутреннего бедра, она по своей воле раздвинула ноги, нуждаясь в более глубокой физической связи с ним.
Его рука погладила ее по спине, и еще раз.
— Ты в порядке?
Рейчел быстро кивнула.
Он отодвинул мокрую от пота челку с ее лба и запечатлел поцелуй на ее лопатке.
— Ты сможешь еще?
Она откинулась назад, чтобы прижаться к его бедру. Чувствуя складки его джинсов, она поняла, что он только спустил их вниз достаточно для доступа, в котором он нуждался. Вид того, как они должны выглядеть — она, сонной и голой; он, напряженно сосредоточенный и частично одетый — зажег новую вспышку желания.
— Да.
Джек выпрямился и мгновением позже, она почувствовала широкую, шикарную головку его члена, которую всовывали в сжатое отверстие ее киски. Он был горячим и твердым, как сталь. Чувствуя его внутри, она прикусила губу во время первого медленного толчка, и вцепилась в белый чехол.
— Спокойно.
Он сдержал ее бедра с твердой, но нежной властью.
— Просто расслабься. Ты сейчас прекрасна и нежна. Позволь этому случиться.
Он не знал, как ее попросить. Когда широкая головка прошла в туго сжатый вход в ее тело, сильное чувство обладания было потрясающим.
— О боже… — выдохнула она, все нервные окончания были напряжены, пока он медленными толчками входил в нее.
Не будь она такой разгоряченной, она бы вряд ли приняла бы его. Он, раскрепощал ее и это было так реально, она была готова поклясться, что в тот момент чувствовала каждую клеточку своего тела, каждую вену, каждую пульсацию. У нее в жизни такого не было. Она была рада, что была спиной к нему, он не должен был видеть ее эмоций, которые сейчас четко просматривались на ее лице. Она не могла напугать его этим. Не после такого.
Согнув колени, Джек вошел в нее еще на пару дюймов. Она зарылась лицом в диванные подушки, заглушая вырвавшийся из горла стон. Его член такой толстый и твердый. Каждый отрывистый вздох давал ей понять как он сейчас глубоко.
Она чувствовала движение его языка по спине, затем легкую боль он укуса на плече.
— Рейчел, — выдохнул он, обняв ее сзади, и сжав грудь своими огромными руками. Прижимая ее к своей груди, он начал двигаться. Медленно отступал и входил полностью. Его движения были слишком аккуратными, словно она была хрустальной и могла разбиться. Хотя она чувствовала, что уже на грани, она не хотела, чтобы он сдерживался. Не тогда, когда она готова рассыпаться на кусочки от одного его прикосновения.
Она задвигала бедрами, прижимаясь к нему.
— Трахни меня. Хватит со мной играть!
Джек замер, и это позволило ей ощутить приятную дрожь в его руках и ногах. Как бы сильно он не старался, его тело выдавало его, он принадлежал ей, но пока не полностью.
Она сжала внутренние мышцы так сильно, как только могла, заставляя его член подергиваться в ней.
Он выругался и обнял ее крепче.
— Рейчел …. Черт побери.
— Сейчас!
Нависая над ней, он притянул ее бедра, входя глубже. Его мошонка терлась о ее клитор, разжигая огонь во всем теле, накрывая волнами.
— Ты этого хотела? — он двигался, задевая точки, о существовании который она и не подозревала. — Вот так сильно, да?
— Да…
Он трахал ее, пока она не кончила. Его бедра вколачивались, бились, разрывали ее нежную киску с каждым жестким ударом.
Она кончила в его объятиях, его руки обнимали ее, пока она всхлипывала от удовольствия. Он застонал, когда она сжималась вокруг него, присоединяясь к ней, и заполняя ее своей горячей струей. Его щека прижималась к ее виску, запах ее кожи пропитывал ее, проникая в мозг, позволяя забыть свое имя.
Когда он изливался в нее, он повторял ее имя снова и снова, его резкий голос подталкивал ее к краю пропасти, перерастая из простого увлечения в нечто опасное.
Но все же, она хотела забраться ему под кожу и остаться там надолго.
Джек подложил руку под голову и смотрел, как потолок постепенно освещался солнечным светом. Спящая Рейчел лежала на кровати рядом с ним, белая хлопчатобумажная простыня была обмотана вокруг ее тела. Ее губы были немного приоткрыты, как будто в ожидании поцелуя, и он боролся с желанием разбудить и поиметь ее снова.
