Нечто подобное пытался доказать мне и сам Константин, придя ко мне на кухню после ухода своей жены. Он пытался убедить меня в том, что между нами все останется по-прежнему.
– Разве ты не видишь, что все свое свободное время я провожу у тебя?
– Конечно, тебе это удобно. Когда бы ты ни пришел, тебя всегда будет ждать дома женщина, еда, чистое белье. А обо мне, о моих чувствах ты подумал?
– Ты дорога мне, если бы нам не было хорошо вместе, разве бы я тут оставался?
– А для чего сегодня пришла сюда твоя настоящая жена? Чтобы продемонстрировать свои права на тебя? Чтобы поставить меня на место? Показать, что она занимает в твоей жизни первое место, а я второе? Так?
– Я многим обязан ее отцу. Наш брак, скорее, договоренность, мы давно живем каждый своей жизнью, встречаясь лишь изредка.
– Конечно, когда вам нужно поддержать свой престиж, вы встречаетесь. Она тебе нужна для вывески, а я для обеспечения домашнего уюта, для быта, так сказать.
– Ну, по крайней мере, она не пытается повиснуть на мне, прилепиться ко мне намертво, как это делаешь сейчас ты.
– Совместная жизнь предполагает и совместную обязанность заботиться друг о друге, жить интересами друг друга.
– Ты идеализируешь жизнь, открой глаза и посмотри, что происходит вокруг. То, что ты говоришь, не более чем красивые слова. В действительности ты просто не можешь жить самостоятельно, а потому твоя задача – пристать к мужчине, вцепиться в него бульдожьей хваткой и не отпускать. С тобой, инфантильная дурочка, никто и никогда не захочет жить вместе, ты, как тяжелый камень, всегда будешь висеть на чужой шее. Скажи спасибо, что я терпел тебя так долго. Попробуй теперь поживи сама.
Так я и осталась совсем одна. Меня даже не интересовало, куда уехал жить мой брат. Он написал на бумажке телефон и адрес своей новой квартиры и сунул мне в руку, когда высаживал меня у подъезда моего нового дома. Высунувшись из окна машины, он крикнул, что скоро мне позвонит. В кулаке у меня были зажаты ключи от моей новой квартиры, в другой руке была сумка с моими вещами. Машина уехала, а записку я, видимо, выронила на улице. Брат мне не позвонил.
Началась моя самостоятельная жизнь. Порой я плакала от тоски и обиды. А потом во мне проснулась злость и яростное желание доказать самой себе и всему миру, что я сама могу прожить, что никто больше не сможет упрекнуть меня в том, что я никчемный человек.
Когда человеку не хочется быть дома, он идет на улицу. Моя новая однокомнатная квартира была мне совсем чужой, она давила на меня своими голыми стенами. Лишенная привычных забот и обязанностей, я была словно выброшенная на берег рыба. Обустраивать свое новое жилище? Как и зачем? Оно мне казалось временным. До самого последнего момента я не верила, что меня бросили. Просто выбросили из своей жизни самые близкие мне люди. Первую ночь на новом месте я совсем не спала. Мне не удалось найти постельного белья среди небрежно завязанных узлов, коробок и чемоданов. Перебрать их все мне было не под силу. Вещи паковал Владик со своими приятелями, я взяла только свои документы и альбомы с фотографиями. Пришлось лечь спать одетой, прикрывшись своим пальто.
К ночи шумы в доме стали постепенно затихать: перестали хлопать двери квартир, впуская возвращавшихся с работы жильцов, уже не гремел возмущенно мусоропровод, все реже раздавался шум лифта, смолкли телевизоры, дом погрузился в сон, ночью несколько раз где-то тихонько плакал маленький ребенок. Под утро я заснула, а когда проснулась, то увидела, что солнце стоит уже высоко. Мои часы стали, вечером я забыла их завести. Выйдя на кухню, на подоконнике увидела треснутый телефонный аппарат, оставленный прежними жильцами. Он оказался подключенным, набрав «100», узнала время и завела свои часы. Так началась моя новая жизнь на новом месте.
Два дня я старательно приводила квартиру в порядок, разбирала вещи, передвигала мебель. Труднее всего пришлось с мебелью, но я приноровилась ее двигать: если положить под ножки кусок старого сукна, то ее можно оттащить в нужное место. Расставив по местам самое необходимое, я вышла на улицу, чтобы познакомиться с окрестностями. Свой новый адрес я прочла на штампе в паспорте. Название улицы мне ничего не говорило, в этом районе Москвы я раньше никогда не бывала. В четырех автобусных остановках от своего дома и обнаружила станцию метро.
Теперь нужно было подумать о работе. Я попыталась вернуться на прежнее место работы, но, увы, там шли сплошные сокращения, и инженеры им были не нужны. В отделе кадров мне посоветовали обратиться на биржу труда. Визит туда, как я и ожидала, не принес мне особой радости, но вежливые инспекторы пообещали что-нибудь найти.
Работу я нашла себе сама совершенно случайно. Знакомясь со своим районом, несколько раз я забредала к метро и всегда останавливалась полюбоваться цветами, которыми в изобилии торговали с лотков. Даже в самый хмурый ненастный день яркие цветы радовали глаз. Я старалась не подходить близко, чтобы цветочницы не думали, что собираюсь покупать их товар. Не люблю подходить и спрашивать цену, заранее зная, что не буду покупать.
Я стояла невдалеке от лотков, когда рядом со мной остановилась машина, из нее выбралась невысокая женщина средних лет и стала вытаскивать длинные плоские коробки с гвоздиками и складывать их прямо на снег. Одна из коробок выскользнула у нее из рук, и я машинально помогла ей подхватить и не уронить остальные. Нагнувшись, подняла упавшую коробку и помогла донести до ближайшего лотка. Женщина поблагодарила меня и попросила ее подождать.
Со стороны мне было видно, как она отдала цветы на лотки и продавщицы стали выставлять их в вазы; невольно я залюбовалась необычными желто-оранжевыми махровыми гвоздиками. Спустя несколько минут женщина вернулась ко мне.
– Я вас здесь видела несколько раз. У вас есть работа?
Ее карие глаза доброжелательно смотрели на меня. В ответ я только отрицательно замотала головой.
– Вы далеко живете? Нет? Тогда завтра в семь часов приходите сюда. У меня свободное место на лотке будет. Одна из девушек уволилась.
– Что вы, я же никогда не торговала, а потом у меня высшее образование.
– Эка невидаль, а у кого его нет? Да здесь у половины рынка высшее образование, есть даже два кандидата наук и бывший заведующий лабораторией. Можно целый научно-исследовательский институт организовать. Ну что, придете?
Так я познакомилась с Алевтиной Петровной и начала работать цветочницей.
Мне везет на хороших людей, правда, правда. Вы мне не верите? Напрасно. Вы вспомнили, что я говорила о своем брате и Константине? Но то была моя ошибка, а с Алевтиной мне повезло. Алевтина – хозяйка. Раньше она работала в бухгалтерии одного НИИ, ей оставалось доработать всего несколько лет до пенсии, когда начались сокращения. Ее дочь тогда только что вышла замуж. Молодые учились, денег в семье было очень мало. Нужда заставила ее взяться за бумагу и карандаш и засесть за расчеты. Так она занялась предпринимательством. Она ведает закупкой цветов, обеспечивает хранение, платит налоги. Ее рабочий день начинается в четыре утра, когда с оптовой базы Алевтина вместе со своим зятем привозит цветы. Часть из них через пару часов пойдет в торговлю, остальные, особенно те, что поступили к нам из-за океана, ставятся на реанимацию – их отпаивают водой. Раньше я даже и предположить не могла, что большинство цветов, которыми торгуют на улицах Москвы, привозят из-за границы. Розы, гвоздики и орхидеи самолетами доставляют из Колумбии и Израиля, из Голландии цветы привозят машинами. Упаковочный материал поступает из Польши. Импортные цветы Алевтина вместе с зятем покупает у оптовиков на крупных частных фирмах, а за подмосковными розами они ездят на машине сами в подмосковные совхозы и колхозы.
