— Но я очень занят…
— Это займет всего пять минут.
— Вы писательница?
— Нет, что вы, ничего подобного. Мне просто нужна ваша помощь… я хотела вас кое о чем спросить.
Издатель вздохнул.
— Ну что ж…
Он отступил в сторону, пропуская Селину в свой кабинет. Пол в кабинете был покрыт красным турецким ковром, стол завален всякой всячиной, на стенах повсюду висели книжные полки, книги и рукописи стопками громоздились на столах, стульях и даже на полу.
Он и не подумал извиниться за беспорядок. Очевидно, здесь это было в порядке вещей — какой смысл извиняться? Издатель пододвинул Селине стул, а сам уселся на свое место.
Не дав ему опомниться, Селина начала объяснять.
— Мистер Рутленд, мне очень неловко вас беспокоить, и я постараюсь не отнять у вас ни одной лишней минуты. Речь о книге, которую вы опубликовали, Фиеста в Кала-Фуэрте.
— Ах да! Джордж Дайер.
— Да. Вы… вы что-нибудь знаете о нем?
Ответом на ее вдохновенную речь было обескураживающее молчание и не менее обескураживающий взгляд мистера Рутленда поверх очков.
— Почему вы спрашиваете? — произнес он наконец. — Он вам нужен?
— Да. То есть, мне так кажется. Он был… знакомым моей бабушки. Она умерла два месяца назад, и я… в общем, я хотела ему сообщить.
— Если вы ему напишете, мы сможем переслать письмо.
Селина глубоко вздохнула и попыталась атаковать с другого фланга.
— А что вам о нем известно?
— Боюсь, что знаю не больше вашего. Наверное, вы прочли его книгу…
— Я имею в виду… вы с ним когда-нибудь встречались?
— Нет, — ответил мистер Рутленд, — никогда. Он живет в Кала-Фуэрте, на острове Сан-Антонио. Поселился там, насколько я помню, шесть или семь лет назад.
— А он не приезжал в Лондон? Может, на презентацию книги?
Мистер Рутленд покачал головой — лысая макушка блестела в лучах солнца, светившего в окно.
— Вы случайно не знаете, он женат?
— Вообще-то не был, но может сейчас и женился.
— А сколько ему лет?
— Понятия не имею. — В его голосе уже сквозило нетерпение. — Юная леди, вы понапрасну тратите мое время.
— Простите. Я просто подумала, вдруг вы можете помочь. Решила узнать, не бывает ли он в Лондоне, — мне хотелось бы с ним увидеться.
— К сожалению, мне ничего об этом не известно.
Мистер Рутленд поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Селина тоже встала; он подошел к двери и открыл ее.
— Если вы захотите связаться с ним, мы перешлем мистеру Дайеру ваше письмо.
— Спасибо. Еще раз извините, что отвлекла вас от работы.
— Ничего страшного. Приятного дня!
— До свидания.
Увидев, как Селина понуро побрела через приемную к выходу, мистер Рутленд неожиданно для себя проникся к ней сочувствием. Он слегка нахмурился, снял очки и окликнул ее.
— Мисс Брюс!
Селина обернулась.
— Мы пересылаем его корреспонденцию в яхт-клуб Сан-Антонио, но его дом называется Каса Барко, в Кала-Фуэрте. Возможно, вам лучше будет связаться с ним напрямую. Если будете писать, напомните ему, что я все еще жду синопсис его следующей книги. Я отправил ему не меньше дюжины писем, но, похоже, к эпистолярному жанру у него стойкое отвращение.
Селина улыбнулась, и издатель изумился тому, насколько улыбка преобразила ее лицо. Она сказала:
— Большое спасибо! Я вам очень признательна.
— Не за что, — откликнулся мистер Рутленд.
Пустая квартира была не самым подходящим местом для серьезного разговора, однако приходилось довольствоваться тем, что есть.
Селина оборвала на полуслове рассуждения Родни, сравнивавшего однотонные ковры и ковры с рисунком, и сказала:
— Нам надо поговорить.
Он взглянул на нее с высоты своего роста, явно недовольный тем, что Селина его перебила. Еще за ланчем и потом во время поездки в такси он видел, что она сама не своя. Селина почти ничего не ела, сидела с отсутствующим видом и казалась чем-то сильно озабоченной. Мало того, на ней была блузка, которая совсем не подходила к ее светлому костюмчику, а на одном из чулок он заметил спущенную петлю. Обычно Селина была идеально опрятной и грациозной, как сиамская кошечка, так что эти мелкие упущения его сильно встревожили.
Он спросил:
— Что-то случилось?
Селина заставила себя не отводить глаза; ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, но сердце лупило в груди словно кувалда, а в животе было такое ощущение, будто она взлетела на верхний этаж небоскреба в скоростном лифте, так что внутренности ее провалились куда-то вниз.
— Нет, ничего не случилось, мне просто нужно кое-что тебе сказать.
Он нахмурил брови.
— А это не может подождать до вечера? Сегодня последний день, когда мы можем сделать замеры, если хотим…
— Родни, прошу, помоги мне — выслушай, что я скажу.
Секунду он колебался, но потом покорно отложил каталог с образцами ковровых покрытий, свернул рулетку и спрятал ее в карман.
— Пожалуйста. Я слушаю.
Селина облизнула пересохшие губы. Пустая квартира ее нервировала. Их голоса повторялись многократным эхом, мебели не было, равно как и безделушек, которые можно было переставить с места на место, или подушек, которые следовало взбить. Она чувствовала себя так, словно стоит на огромной пустой сцене без декораций и реквизита и не может вспомнить свою первую реплику.
Она сделала глубокий вдох и сказала:
— Все дело в моем отце.
На лице Родни не дрогнул ни один мускул. Он был хорошим адвокатом и любил играть в покер. Он знал про Джерри Доусона, поскольку миссис Брюс и мистер Артурстоун какое-то время назад сочли необходимым ввести его в курс дела. Знал он и то, что Селине ничего не известно про ее отца. И уж точно Родни не собирался просвещать ее в этом вопросе.
— А что такое с твоим отцом? — осторожно спросил он.
— Понимаешь… я думаю, что он жив.
Родни с облегчением вытащил руки из карманов пиджака и издал недоверчивый смешок.
— Селина…
— Прошу, ничего не говори. Не напоминай мне, что он погиб. Просто послушай еще одну минуту. Помнишь книгу, которую ты подарил мне вчера? Фиеста в Кала-Фуэрте. Помнишь, сзади на обложке там была фотография автора, Джорджа Дайера?
Родни кивнул.
— Так вот, дело в том… он выглядит в точности как мой отец.
Несколько секунд Родни переваривал ее слова, а потом спросил:
— Откуда ты знаешь, как выглядел твой отец?
— Знаю, потому что нашла его фотографию давным-давно в одной книжке. Я уверена, это один и тот же человек.
— Ты хочешь сказать, что Джордж Дайер это… — он остановился как раз вовремя.
