– А может, вы им просто завидуете? – рассмеялась Касси, но по лицу слуги поняла, что ее шутка была неудачной.
– Почему я должен завидовать этой толпе? – грозно произнес он, нахмурив выразительные темные брови. «Его глаза, – подумала Касси, – того же цвета, что янтарь или смола – они очень красивы».
– Я только хотела сказать, что будучи слугой… То есть, прислуживая этим людям, трудно не…
– Вы думаете, что я?… – перебил он ее и расхохотался. Это был очень странный смех – полукашель, полухихиканье, но в целом, как показалось Касси, не особенно приятный звук. Он прекратил смеяться так же неожиданно, как и начал. – Вы решили, что я слуга?
Касси старалась не выдать смущения. Ей не нравился его тон. Какого черта он ведет себя с ней так, словно ему известны какие-то вещи, о которых она понятия не имеет?
– Вы показались мне небогатым актером, который подрабатывает здесь себе на жизнь.
– О Боже! Неужели я так выгляжу? – Этот вопрос он обращал скорее к самому себе.
– Объясните мне, ради Бога, кто вы, – попросила Касси, – я ведь никого здесь не знаю, я вполне могла ошибиться. Простите меня. – Касси подумала, что он действительно видит людей насквозь. Сейчас, несмотря на дорогие шелка и замшу, ей не удавалось скрыть своей неловкости и неуверенности, и она понимала, что он это чувствует. Но он вдруг сам ей помог. Перестав насмешливо улыбаться, он протянул девушке руку и сказал:
– Простите меня. Вы ведь Касси, не так ли? Я Джесон Дарин, муж Миранды. Поверьте, я сожалею, что не представился вам сразу. Я думал, вы меня узнаете.
– Вы… Джесон?
– Вы удивлены? – Джесон как-то по-доброму улыбнулся. – Скажите, а каким вы меня себе представляли?
– Ну… таким, – Касси задумалась, подбирая нужное слово, – таким… более шикарным… Этот смокинг, например, сразу сбил меня с толку…
Джесон вновь издал звук, заменявший смех, и сказал:
– Я надел его специально, чтобы насолить вашей дорогой сестрице. Слишком уж много значения она придает одежде и всякой прочей мишуре.
– А… ну, – только и ответила Касси. Она оглядела комнату, наполненную людьми и сигаретным дымом. Касси была просто в шоке от удивления. Жизнь Миранды всегда представлялась ей чем-то вроде роскошной хрустальной вазы, наполненной экзотическими спелыми плодами. И вдруг не кто иной, как муж Миранды, начинает с презрением и насмешкой отзываться об этой их жизни. – Значит, в глубине души вы всего этого не одобряете?
– Я купил ей этот дом в качестве свадебного подарка, – сказал Джесон, словно и не слышал ее вопроса. – Я тогда провернул одну фантастическую сделку – это была одна из самых крупных операций с недвижимостью, какие я когда-либо совершал, – а ей так хотелось жить в этом районе! Рядом со всякими светскими дамами. И самой тоже стать светской дамой.
– Разве это не прекрасное соседство?.. – спросила Касси тихонько.
Джесон, казалось, разговаривал уже не с ней, а с самим собой, но он расслышал:
– Да, соседство что надо! Вот посмотрите на ту старуху в безумных блестках! – Джесон кивнул на женщину в инвалидной коляске, с которой беседовал сенатор Хаас. – Эдакий «апостол Петр светского общества Манхэттена»! Только она решает, кого впускать в «райские ворота», а кого нет. И неважно, сколько денег вы отдаете в фонд Публичной библиотеки Нью-Йорка или Метрополитен-опера. Неважно, надеваете ли вы каждый вечер смокинг. Неважно, кто вы: борец за свободу или… похититель детей. Если вы ей не понравитесь, то вас в этом обществе не примут. Она живет через два дома от нас. Чудесное соседство, не правда ли?
– Вы ей не нравитесь? – догадалась Касси.
– Да она едва ли меня знает. Но мою жену она явно не любит. Или, по крайней мере, не любила. И чего только Миранда не делала – все попытки были напрасными, пока, наконец, ледяное сердце старухи не растаяло и она, кажется, даже стала нам покровительствовать. Но Миранде это стоило кучу нервов. И я сомневаюсь, чтобы цель оправдала средства.
– Отчего вы так циничны? – спросила Касси и тут же сама испугалась своего вопроса.
Джесон нахмурился, его золотистые глаза потемнели, а лицо помрачнело, как туча. Видимо, она и впрямь ляпнула что-то не то. Он смерил ее взглядом и проворчал:
– А это уж совсем не ваше дело.
– Я знаю, – ответила Касси. – Но вы не поняли… я хотела сказать… Я просто усомнилась в том, что все здесь такие же чудовища, как эта старуха-монстр. – Касси ужасно хотелось, чтобы он снова улыбнулся. Она чувствовала, что за пять минут их разговора он стал ей чем-то близок – может быть, даже этой своей страстью и горечью. Ей хотелось, чтобы он успокоился и вновь превратился в того добродушного симпатягу, который, протягивая ей руку, сказал: «Я Джесон Дарин». Но главное – ей хотелось, чтобы они стали друзьями. Она подумала о том, какой чудесный этот его глубокий голос.
– Расскажите мне о других, – попросила она. – Например, вон о той симпатичной рыжеволосой женщине в зеленом платье.
– А, это Мариса Ньютаун, – равнодушно ответил Джесон. – Ее я назвал бы своенравной вертихвосткой. У нее весьма интересное хобби – ложиться в постель с мужьями своих лучших подруг. Как только я узнал, что она лучшая подруга Миранды, я стал держаться от нее подальше.
– Значит, и в богатой среде еще существуют моральные принципы? – попыталась пошутить Касси. – Я, честно говоря, считала иначе.
– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду. – Голос Джесона вновь стал резким. – Но с моими моральными принципами, уверяю вас, все в порядке.
– Ну вот, вы снова обиделись, мистер Дарин, – улыбнулась Касси. – Клянусь, я совсем не хотела вас обидеть. Может, просто мы, южане, более эмоциональны, чем нью-йоркцы, и я и не заметила, как случайно оскорбила вас?
Джесон покачал головой.
– Боюсь, я вам наскучил. Пойдемте найдем хозяйку. Она, кажется, развлекает публику в библиотеке. – И он провел Касси в комнату с высоким потолком, роскошными восточными коврами, красивой строгой антикварной мебелью и огромными застекленными книжными полками. Она была битком набита гостями, но и здесь Миранды не было.
Касси послушно следовала за Джесоном, пока он нетерпеливо пробирался сквозь толпу в коридор, быстро осматривая причудливо декорированную столовую, обходил огромный зал для танцев с мраморным полом и зеркалами в стиле рококо. Каждый встречавшийся им по пути приветствовал его: «Как дела, Джесон?», «Надолго ли вернулся в город?», «Когда ты, наконец, пострижешься, дорогуша?» А он отвечал очень кратко: «Отлично», «Не знаю», «Скоро».
Наконец Джесон и Касси остались вдвоем в том самом коридоре, устланном коврами, по которому он вел ее, когда она приехала. Джесон приоткрыл какую-то дверь и внимательно прислушался к бормотанию, которое доносилось из комнаты. Неожиданно голоса стали громче, и Касси поняла, что один из них принадлежит Миранде.
