— Поверь мне на слово. Я не собираюсь отвечать на твои вопросы.
— Ты кое о чем забыла.
— О закладной? Я не забыла. Эта мысль преследует меня день и ночь. Я знаю, что должна регулярно вносить плату, и я это сделаю.
— Рад слышать.
— Конечно, теперь, когда Билл в этом не участвует, ситуация изменилась. Что бы ты ни говорил, но Билл — человек добрый.
— А я — чудовище? — озорно улыбнулся Флинн.
— У меня такое ощущение, что ты никому ничего не прощаешь.
Улыбка исчезла с лица Флинна. Неужели Кейтлин не понимает, что некоторые вещи нельзя простить?
— Я — бизнесмен, Кейтлин, и не в пример твоему другу Биллу не позволяю дружбе мешать делам, хотя и выгляжу чудовищем в твоих глазах. А теперь скажи мне честно, почему на ранчо так мало ковбоев. — Я не обязана перед тобой отчитываться. Ты можешь интересоваться только платежами. К тому же ответ тебе известен — отсутствие денег. Все очень просто, Флинн.
— У тебя нет денег на ковбоев?
— Говорю тебе, что ковбои есть. Правда, их не так много, как требуется.
— И поэтому ты из последних сил работаешь сама.
На щеках Кейтлин выступили красные пятна, а в глазах вспыхнуло негодование.
— Ты, кажется, вздумал меня жалеть, Флинн Хендерсон? Прибереги свою жалость для кого-нибудь другого. Я живу на собственном ранчо и делаю то, что хочу. Допускаю, мои дела могли бы идти успешнее. Но учти, я не выношу жалости.
Флинн с восхищением подумал, что Кейтлин обладает большим мужеством, энергичностью и самостоятельностью, чем оба ее родителя, вместе взятые.
— А что стало с девушкой, чья жизнь была сплошным развлечением: скачки, бассейн, пикники, вечеринки?
— А разве была такая?
— Ты ее не помнишь?
— Смутно.
— А я помню ее очень отчетливо. Она была прехорошенькая, Кейтлин. Необыкновенно хорошенькая, с кожей как лепестки роз, и жизнь ее была сплошным праздником. Рядом с ней кто угодно становился счастливым. К тому же она была очень сексуальна и сводила мужчин с ума.
— Неужели она существовала, Флинн?
— Вижу ее как живую. Что с ней случилось?
— Понятия не имею. Она исчезла навсегда. — Невеселая улыбка появилась у Кейтлин на губах. — И это к лучшему.
— Она была восхитительна.
— Но ее больше нет, Флинн. — У Кейтлин пересохло во рту. — Она не вернется. Эта девушка из другой эпохи.
Кейтлин снова взялась за кисть. Они помолчали. Затем она сказала:
— Я бы тоже могла тебя спросить, что произошло с парнем, которого я когда-то знала. Этот молодой ковбой тоже был веселым. Во всяком случае, до того, как… — Она вдруг замолкла.
— Договаривай.
— Это неважно.
— Мне важно.
Кейтлин оторвала взгляд от ограды, которую красила, и повернулась к Флинну.
— Не дави на меня. Прошлого не вернуть.
— Ты в этом уверена?
— Абсолютно. Я предпочла забыть, какой была раньше. И достаточно лишь взглянуть на тебя, чтобы понять — ты тоже уже не тот милый юный ковбой. Давай закончим этот разговор, хорошо?
Он ничего не ответил. Через пару минут она напомнила:
— Ты так и не сказал, зачем приехал.
— Мы поговорим об этом позже, а сейчас я помогу тебе выкрасить ограду.
Она вытаращила на него глаза.
— Вот уж ни к чему.
— Где взять кисть и ведро с краской?
— Не выдумывай, Флинн!
— Вдвоем мы управимся быстрее, ты раньше вернешься в дом и примешь ванну.
— Он усмехнулся.
По выражению ее лица Флинн понял, что ей самой хочется поскорее разделаться с этой работой.
— Но я не смогу тебе заплатить.
— Разве я сказал что-нибудь об оплате?
— Это очевидно — ты ведь бизнесмен. Как ты поступишь — накинешь цену на закладную?
Намеренно растягивая слова, он ответил:
— На этот раз мои услуги не будут стоить тебе ни цента. Где у тебя строительный материал? По-прежнему в сарае?
Кейтлин, поколебавшись, все же кивнула. Вскоре Флинн вышел из сарая с кистью в одной руке и молотком с отверткой в другой.
Они какое-то время работали молча.
— Пора сделать перерыв, — наконец заявил Флинн.
— Отдыхай, если устал.
— Что ты хочешь доказать своим упрямством, Кейтлин?
— Ничего. Я решила закончить эту работу, — сказала она. Вид у нее был утомленный.
— Хорошо. — Флинн не стал спорить. Продолжим.
Напряженная обстановка понемногу разрядилась. Флинн завел разговор о знакомых ковбоях, о недавней стачке на нефтяных разработках, о погоде.
— Помнишь, я спросила тебя, занимался ли ты родео? — вдруг задала вопрос Кейтлин.
— Помню.
— Это произошло после того, как ты покинул ранчо?
— Да.
— Значит, я была права, — она сверкнула глазами. — А что ты делал на родео? Заарканивал бычков?
— Это было вначале, а потом я стал участвовать в скачках на диких быках.
— Ты шутишь? — не поверила Кейтлин.
— Не шучу.
— Скачки на быках! Ты меня разыгрываешь.
— Неужели я на это способен?
— Представляю тебя на родео, Флинн. Ты всегда потрясающе выглядел на лошади.
— Рад, что ты это заметила, — сухо ответил он.
— Но бычки! Это не обычный трюк. На него способны только смельчаки.
— Ты меня таковым не считаешь? — Его улыбка стала озорной.
— Пять лет назад ты им не был. Ради чего ты это делал? Ради славы?
— А что, если ради развлечения или самоутверждения?
— Ради развлечения скакать на диких быках?
— Платили большие деньги, — признался он. — Я много заработал. Ты права, Кейтлин, — я раньше не был бесшабашным человеком. Меня устраивала работа на ранчо. Но родео меня затянуло настолько, что я уже не мог остановиться. Да и деньги платили немалые.
— Но люди, случается, гибнут на этих скачках.
— Случается и такое, — Флинн небрежно пожал плечами. — Но я цел и невредим. К тому же опасность компенсировалась.
Кейтлин продолжала красить ограду.
— Компенсировалась чем? — спросила она.
— Ковбои меня уважали, а женщины обожали.
— И тебе это нравилось.
— Какому же нормальному мужику неприятно поклонение женщин? Именно на родео я познакомился с Элизой.
Кисть с краской застыла у Кейтлин в руке.
— Элизой?
— Моей женой. Она слонялась вокруг арены, мы разговорились, а потом стали встречаться. Как-то я сильно напился, а на следующий день с похмелья женился на ней.
— Но ты, наверное, любил ее? — стараясь быть безразличной, спросила Кейтлин.
Флинн попытался вызвать в памяти облик бывшей жены… и не смог. Странно. Вот Кейтлин он всегда отчетливо себе представлял, несмотря на долгие годы разлуки.
— Совместная жизнь у нас не получилась.
Я тебе уже об этом говорил.
— Но ты ведь любил ее? — снова спросила Кейтлин — как показалось Флинну, каким-то странным голосом.
— Черт! Не знаю. Что касается сексуальности, то Элиза была весьма соблазнительна. Но любовь? Боюсь, я не знаю, что это такое.
