На дорогу Дегтярский принял стограммовый «посошок», и в такси его совсем развезло. Сидел на переднем сиденье, порывался свалиться на водителя, что-то бормотал себе под нос, сократив имя Александр до фамильярного «Алик». Александр сильно удивился, потому что Дегтярский совершенно не был похож на человека, имеющего проблемы с алкоголем. Впрочем, те, кто употребляет спиртное регулярно, умеют контролировать свое опьянение… Нет, скорее всего, Дегтярский просто позволил себе расслабиться и немного перебрал.
Расслабляться когда надо – великое искусство, доступное лишь единицам, которые сумели постичь что-то из области непостижимого. Им бы только усесться в позу лотоса, а дальше все пойдет само собой. Не пройдет и двадцати секунд, как помыслы обращаются от суетного к вечному, эмоции исчезают, сердце начинает биться медленнее… Уметь расслабляться правильно – тоже искусство. Не каждому дано.
Александр предложил отвезти Дегтярского первым, но тот горячо запротестовал:
– Я у себя дома, Александр Михайлович, а вы в гостях! Вы Питера не знаете, и этот прощелыга будет возить вас кругами до тех пор, пока не разведут мосты!
Такси было легальное, со счетчиком, накручивавшим рубли. Водитель никак не отреагировал на «прощелыгу» и «возить кругами», то ли принял во внимание состояние Дегтярского, то ли просто привык к разным выходкам пассажиров.
– Держитесь за меня – и не пропадете! – твердил Дегтярский.
Таксист высадил Александра возле гостиницы и повез Дегтярского дальше, Александр не расслышал, куда именно. Александр немного постоял на тротуаре, подышал свежим воздухом, поглазел на оживленную и в позднее время Лиговку, а потом вошел внутрь.
Через полчаса он уже спал в своем номере и видел во сне, как высокая симпатичная девушка с копной рыжих кудряшек на голове водит его по Петербургу и показывает достопримечательности. Только не официальные, а те, с которыми у нее лично что-то связано. Погода стоит летняя, жаркая, не то что на самом деле. На девушке надето легкое белое платье, которое на свету становится полупрозрачным. У девушки красивое лицо и идеальная фигура, только верхняя губа слегка вздернута кверху, но это только добавляет ей шарма.
Утром, во время бритья, Александр вспомнил сон и решил, что он должен быть вещим – уж очень понравилась ему девушка. Почему вещим? Да хотя бы потому, что сон про лето, а сейчас – апрель. Вслед за весной придет лето, значит, и все остальное должно сбыться. Логично? Почти.
– У меня никогда не было девушки в Питере, – пожаловался Александр своему отражению. – И вообще, я так редко здесь бываю и всегда помалу…
Лучше бы он пожаловался на то, что никогда не был в Мексике. Глядишь, и на какой-нибудь симпозиум прислали бы приглашение…
Александр немного сомневался насчет того, приедет ли Дегтярский в клинику с утра. После вчерашних излишеств тот мог и опоздать. Ждать в клинике не хотелось, а осматривать пациента без Дегтярского, которому предстояло продолжать наблюдение, было нерационально. И в то же время было неловко звонить в клинику и интересоваться, на месте ли главный врач. Ничего неприличного в этом вопросе нет, но с учетом того, что напился Дегтярский на глазах Александра, вопрос мог бы поставить его в неудобное положение, прозвучать скрытым упреком. Вот, мол, я с утра как огурчик, а в отношении вас, дорогой Анатолий Викторович, сомневаюсь, уж больно вы вчера перебрали коньячковского.
После недолгого размышления Александр решил позвонить в девять утра в клинику и поинтересоваться состоянием больного – как он спал, не температурит ли и так далее. Этот интерес вполне уместен, поскольку доктору положено беспокоиться о пациентах. Бывший главный врач шестьдесят третьей больницы Малиновский имел обыкновение избавляться от тех заведующих отделениями, которые по выходным не делали «контрольных звонков» дежурной смене. Александр, будучи студентом, присутствовал на утренних конференциях в шестьдесят третьей и запомнил любимую фразу Малиновского: «Настоящий руководитель знает, что в его отсутствие ничего хорошего случиться не может». Если Дегтярский на месте, то, разумеется, он сам расскажет о состоянии пациента. Так Александр и поступил.
– Если не считать попытки курения в окно, то все в порядке! – бодрым голосом «наябедничал» Дегтярский. – Но за это он уже получил от меня хорошую клизму, так что вопрос можно считать закрытым. Приезжайте, Александр Михайлович, ждем!
Курить вообще вредно, а непосредственно перед операцией и на протяжении всего послеоперационного периода – тем более. Попадая в кровь, никотин вызывает стойкое сужение кровеносных сосудов, нарушая тем самым кровообращение. Удлиняется процесс заживления, возрастает риск послеоперационных осложнений. Пластическая операция – прекрасный повод для того, чтобы расстаться с вредной привычкой. Да и какое удовольствие может доставлять этот процесс при отекшем носе и неприятных ощущениях в только что прооперированном подбородке? Александр не курил, поэтому не мог утверждать на все сто процентов, но на девяносто девять с половиной подозревал, что никакого удовольствия – привычный ритуал, не более того.
Дегтярский выглядел бодро и свежо. Никаких видимых последствий, разве что Александру в глаза смотреть избегал, стеснялся все-таки вчерашнего.
С пациентом все было в порядке. Никаких жалоб, ничего настораживающего. Ночью спал, на завтрак выпил чашку теплого куриного бульона, температура нормальная, давление – сто двадцать на восемьдесят. Желание одно – поскорее покинуть клинику.
– Я здесь, а все дела мои там. Некогда разлеживаться.
Еще во время «заочного» знакомства по скайпу Сергей Иванович рассказал, что заправляет небольшим строительным бизнесом. Так и сказал, с оттенком самоуничижительного пренебрежения, «заправляю», а не «руковожу» и не «управляю».
– Не волнуйтесь, Александр Михайлович, все послеоперационное ведение мы обеспечим на самом высоком уровне… – трижды повторил Дегтярский.
Пациент на прощанье крепко пожал Александру руку и сказал:
– Спасибо, Александр Михайлович. Будем живы – увидимся.
К чему была сказана последняя фраза, Александр не понял, но решил, что это просто присказка у пациента такая. Любимые фразы есть у каждого человека. Сам он, например, любит повторять «quid dubitas, ne faceris» [4]. А у Геннадия Валериановича, директора клиники «La belle Hélène», любимым выражением было «спокойствие, только спокойствие», за что его сотрудники прозвали «Карлсоном».
Некоторой неожиданностью стала оплата наличными. Обычно за выездные операции платили безналом, перечисляя деньги на банковский счет, который Александр указывал в договоре. Указал он его и на этот раз, но Дегтярский сослался на какие-то проблемы с банком, а Александру, по большому счету, было все равно. Он получил конверт с купюрами, пересчитал их по настоятельному требованию Дегтярского, подписал «расходник» [5] и попросил разрешения воспользоваться хозяйским компьютером для покупки обратного билета.
