Итак, я капитулировала и позвала ее в подсобку, оставив Солстис следить за порядком в зале. Освободила для Лиззи стул, присела сама и взяла со стола записную книжку.
– Итак, давайте поговорим об Ужасном… э-э… то есть о Бене. Какой он?
Лиззи смахнула с юбки воображаемую пылинку, брезгливо сморщив носик. (По всей вероятности, светским девицам не часто приходится ошиваться в подсобных помещениях магазинов.)
– Нормальный, – ответила она с выражением недоумения на лице. – То есть… нет. Он меня просто достал. Я так устала выслушивать его мольбы о вечной любви, – с содроганием продолжала Лиззи. – Мне не нужен мужчина, настолько зависимый и настолько привязанный ко мне. Не выношу всех этих сентиментально-слащавых спектаклей.
Ее слова вызвали у меня невольное сочувствие. Я и сама была сторонницей независимости. Впрочем, к этому приложил руку отец, твердивший, что взрослая девушка должна быть самостоятельной. По крайней мере он так говорил каждый раз, когда сходил с корабля на землю, получая возможность увидеться с дочерью. Когда почти не видишь человека, трудно слишком сильно привязаться к нему.
Впрочем, с недавних пор подобные проблемы мало меня беспокоили. Во всяком случае, все мои отношения с мужчинами за последние восемь месяцев три недели и шесть дней заканчивались после первого же свидания.
Хотя кто их считает?
– Так, понятно. Привязанность, зависимость, – подытожила я, делая записи. – Еще? Чем он занимается?
Лиззи махнула рукой – этим жестом она удивительно напоминала свою тетю.
– Работает где-то в рекламе. И ему нравится, можете себе представить? Все его честолюбие ограничивается желанием стать хорошим рекламщиком. Было бы чем гордиться! – Презрительная гримаса исказила ее лицо. – Если честно, порой мне кажется, что глупая работа для него гораздо важнее меня.
Я посмотрела на нее, прекратив записывать.
– Хм… Но вы сами жаловались на его привязанность и навязчивое внимание. А теперь выходит, что у него на первом месте работа?
У меня возникло ощущение, что от меня что-то утаивают. Такое бывало, когда Солстис звонила и сказывалась больной на следующий день после какого-нибудь грандиозного концерта.
Лиззи вздернула подбородок.
– И что из того?
– Просто ваши утверждения кажутся мне несколько противоречивыми. А так – ничего.
– Слушайте, я же не на сеансе психоанализа, – недовольно фыркнула она. – Так вы научите меня, как избавиться от Бена, или нет?
Посмотрев на нее долго и пристально, я кивнула. Даже если Ужасный Бен на самом деле не так уж плох… то, согласитесь, ему самому будет легче без Кошмарной Лиззи. Итак, у королевы самооправдания – то есть у меня – в голове зародилась идея.
У всех мужчин, увлеченных работой, есть ахиллесова пята.
Я записала имя и адрес компании, где работал Бен, и сказала с улыбкой:
– Вот как мы поступим…
Не успев дойти до дверей своего кабинета, Бен Камерон услышал смешки за спиной, а затем и утробный хохот Глисона. Впрочем, второе не представляло собой ничего из ряда вон выходящего: Глисон всегда любил подурачиться. Будучи штатным клоуном в студенческой группе университета штата Огайо, он так и не вырос из этого амплуа. Но сегодня взбудораженный гул был слишком громок – так обычно гомонили только в баре, по пятницам.
Бен завернул за угол и остолбенел при виде толпы, собравшейся возле его нового кабинета. Целых пять лет он трудился в поте лица за невзрачной перегородкой. И, наконец, получил долгожданное повышение, к которому прилагался предмет его страстных мечтаний – отдельный кабинет с настоящей дверью. Латунная табличка с надписью «КАМЕРОН» служила обитателям общего помещения суровым напоминанием о границе. И этот кабинет стал объектом всеобщего внимания. Озадаченный, Бен пробрался сквозь толпу.
– Привет, Нэнси! Что случилось? – спросил он у секретарши.
Та стояла, прислонившись к стене, с красным лицом, жадно глотая воздух. Можно было подумать, что она пробежала половину марафонской дистанции – или только что занималась бурным сексом в копировальной.
Тяжело дыша, Нэнси молча покачала головой и показала на дверь кабинета. «Извините… Пропустите, пожалуйста…» – бормотал Бен, пробираясь к двери. Наконец он вошел в оранжерею. Нет, постойте-ка… На самом деле это был его кабинет. Но по внешнему виду и запаху он почему-то был больше похож на цветочный магазин.
– Что здесь творится? – Вопрос был адресован в основном Глисону.
Тот сидел в кресле Бена, стучал кулаком по его столу и громко, заливисто хохотал.
Увидев Бена, Глисон дрожащим пальцем указал на него и вновь залился безудержным смехом:
– Эй, поглядите-ка! К нам пожаловал зайчонок Бенни!
Бен ничего не имел против хорошего розыгрыша – а уж Глисон был настоящим мастером по этой части, прямо Джордж Клуни от рекламы. Но такое выходило за рамки разумного. Глисон ведь знал, что на сегодня было запланировано важнейшее событие в карьере Бена: презентация рекламной кампании для кондитерской фирмы «Джелли Джем». А теперь за изобилием цветов и воздушных шариков с ленточками Бен не мог разглядеть своих стендов.
Он в изумлении остановился на пороге.
– Что это, черт побери? Что ты здесь сотворил? И почему именно сегодня, а не в какой-нибудь другой день?!
Глисон, к тому моменту уже отсмеявшийся, заржал с новой силой.
– Это не я, – выдавил он. – П-п-прочти о-отк-крытку… – И протянул Бену огромный – больше формата А4 – конверт, всем телом сотрясаясь от смеха. – От Лиззи.
Бен бешено сверкнул глазами, глядя на своего бывшего лучшего друга:
– Могу я ненадолго уединиться?
– Незачем, – пропела за его спиной Нэнси. – Уже все читали.
Он резко развернулся, наградив и ее злобным взглядом, и открыл распечатанный конверт. Кое-кто за это получит. Как следует. Через тридцать… нет, уже через двадцать семь минут сюда явится все руководство «Джелли Джем», а тут…
Открытка повергла Бена в еще большее изумление: на ядовитом красно-розовом фоне целовались две гигантские панды. Помимо уже напечатанных глупостей, открытка содержала и рукописный текст:
Моему сладкому попчику, пушистому зайчонку Бенни: поцелушечки-обнимушечки, веселой презентации.
Захвати своей Сахарной Мармеладке какой-нибудь вкуснятины от «Джелли Джем».
Чмок-чмок-чмоки.
Твоя навеки Лиззи.
Не веря собственным глазам, Бен перечитал открытку по второму разу, изо всех сил стараясь не замечать чмокающих звуков, раздававшихся вокруг него.
– Чмок, чмок, чмок, зайчонок Бенни. Тебя ждет не дождется твоя мармеладка, – поддразнил его Хэнк из художественного отдела.
