СКРОМНЫЙ ШАЖОК ДЛЯ ШЭРОН – ГИГАНТСКИЙ СКАЧОК ДЛЯ «ТРИБЮН»
Дуглас принялся нетерпеливо листать ее увесистый труд.
– Где основные выкладки? – спросил он, не поднимая головы.
– Дуглас, я хочу, чтобы вы детально ознакомились с моим планом перехода на ежедневный выпуск, – сказала Шэрон, неожиданно для себя начиная заводиться. – Я корпела над этим проектом денно и нощно, и мы должны проработать все детали. Это очень важно. – Она заерзала в кресле, и казалось, ее огромные груди вот-вот вывалятся из жакета. Вслед за щеками, покрытыми несколькими слоями косметики, покраснели ее шея и грудь. Сначала пунцовая сыпь, очертаниями напоминающая карту Италии, выступила в ложбинке между дынями грудей, затем краска распространилась дальше.
– Подробности меня не интересуют, – отрезал Дуглас. Затем, приподняв голову, спросил: – Сколько мы экономим, сокращая штат?
– Это написано на пятнадцатой странице, там, где речь идет о реструктуризации двух газет…
– А в целом сколько мы выигрываем? – перебил он.
– Я сокращу штат на пятнадцать процентов, – ответила Шэрон, лихорадочно перелистывая фолиант. – Подробно это расписано в третьем разделе на шестнадцатой странице…
– На сколько возрастет тираж? – вновь прервал ее Дуглас.
– В первый же год – на пятнадцать процентов, но это только начало…
– Ни одной британской газете еще не удавалось так значительно увеличить тираж за год. Тираж твоего «Дейли», между прочим, падает. Как же ты рассчитываешь добиться такого роста?
– Дуглас, я все продумала. Новые разделы, новые журналы, активизация рекламы на телевидении…
– И как, по-твоему, это отразится на годовых доходах? – язвительно поинтересовался он. – Не забывай, Шэрон, это наш бизнес, и мы должны делать на нем деньги. Вижу, ты не успела как следует проработать этот вопрос. Джорджина представила мне куда более впечатляющие предложения. Я должен четко видеть, из чего ты намереваешься извлечь доход и в каком размере. Встретимся снова, когда ты подготовишься. – Дуглас отодвинул от себя фолиант и снял трубку телефонного аппарата, давая Шэрон понять, что говорить им больше не о чем.
Тяжелые шаги, громогласная брань и сочные проклятия, которыми Шэрон щедро угощала своих подчиненных, известили Роксанну о приходе ее босса задолго до приближения последней.
– Хватит бездельничать, вы, засранцы! – рявкнула Шэрон на двух молодых репортеров, которые болтали возле кофейного автомата. – Если на этой неделе ни один из вас не раздобудет мне настоящую сенсацию, я вас обоих уволю! Поняли? И тебя, Эдвардс, заодно с ними! Когда ты видел свою гребаную подпись под статьей в последний раз?
Эдвардс вздрогнул и привычно втянул голову в плечи. Так случалось всегда, когда Шэрон набрасывалась на него с бранью.
– Шэрон, разве мой сегодняшний репортаж не тянул на сенсацию? – робко осведомился он.
– На сенсацию? – взвилась Шэрон. – Да это было дерьмо собачье! Вонючее дерьмо, отрыжка шакалья! И на первую полосу я поставила его лишь потому, что все остальное воняло еще хуже!
Шэрон наклонилась к нему так, что их лица разделяли считанные дюймы. В ноздри Эдвардса шибанул спертый табачный дух, смешанный с еще более стойким запахом перегара. Шэрон утопила недокуренную сигарету в почти нетронутой чашке кофе Эдвардса и, громко топая, влетела в свой кабинет, захлопнув за собой дверь. Однако не успела она опустить свой внушительный зад на стул, как вновь вскочила, пулей вылетела из кабинета и устремилась к какому-то юнцу, который сосредоточенно пялился на экран монитора.
На вид лет пятнадцати, тощий, угловатый подросток был облачен в мешковатые брюки, дешевую старую рубашку и галстук, наверняка позаимствованный у отца. Стоя спиной к креслу главреда, он не заметил разразившейся бури.
Шэрон на цыпочках подкралась к нему, взглянула на монитор и гаркнула:
– Кто ты такой, мать твою? И какого хрена игрушками забавляешься? Это редакция газеты, а не геймерский клуб.
Подросток, вздрогнув, обернулся, и на Шэрон уставились два испуганных глаза за толстенными линзами.
– С другой стороны, можешь и не отвечать, – сказала, чуть поразмыслив, Шэрон. – Кто бы ты ни был, ты уволен. Пошел отсюда, засранец!
И Шэрон решительно затопала в свой кабинет, но на сей раз Роксанна сама подскочила к ней с вытаращенными глазами.
– Шэрон, – испуганно пролепетала она, – это же Питер, сын близкого друга председателя совета директоров. Сейчас у школьников каникулы, и по просьбе сэра Филипа его взяли к нам на практику.
Шэрон, что было для нее абсолютно несвойственно, растерялась. Сэр Филип, председатель совета директоров «Трибюн», был человеком не только весьма уважаемым, но и влиятельным. Даже Дуглас Холлоуэй прислушивался к его мнению.
– Почему, мать твою, ты мне сразу не сказала? – процедила она. – Ты обязана информировать меня обо всем, что здесь происходит. Приведи его сюда, живо!
Через несколько минут она полностью овладела собой.
– Заходи, Питер, – проворковала Шэрон, когда паренек, вконец смущенный, вошел в ее кабинет. – Присаживайся. Надеюсь, моя шутка тебя не напугала? Ну как, нравится тебе у нас?
Питер провалился в глубокое кресло, а Шэрон уселась на край стола напротив и наклонилась вперед, пытаясь заглянуть в глаза мальчику.
Он робко приподнял голову и уставился на глубокий каньон между двумя холмами. Еще несколько дюймов, и он мог бы зарыться носом в эти фантастические груди. Шэрон нависала в такой близости от Питера, что в ноздри его шибанул ее запах, неповторимый солоновато-терпкий запах женщины, о котором он столько читал. Не раз он мастурбировал, представляя себе нечто подобное. Он ощутил знакомый волнующий жар в паху.
– П-простите, не понял, мисс… – растерянно пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от захватывающего зрелища.
– Чем ты тут занимался? – игриво спросила Шэрон, наклоняясь еще ближе к подростку и с удовлетворением замечая, как его щеки заливает румянец, а под ширинкой тонких брюк вырастает внушительный бугор.
– Серфингом, мэм, – пробормотал юнец.
– Да? Какая прелесть! И пожалуйста, зови меня Шэрон. Не представляю, однако, как можно заниматься серфингом в такую погоду.
– Это компьютерный термин, – пояснил Питер. – Он означает «рыться в паутинке». Или – Интернет прочесывать.
– Ах, так ты, значит, компьютерный вундеркинд, да? – спросила она.
Вместо ответа мальчик вдруг затараторил:
– Прошу вас, позвольте мне продолжить. Я понимаю, что нарушаю ваши правила, но это ведь вовсе не игрушки. Я просто пытался взломать пароль вашей системы. У меня к этому тяга похлеще наркотиков. В школе меня давно Питером Хакером прозвали.
