Хелен поняла: конец.
Она посмотрела на часы и решила отправиться спать. В конце концов, сейчас уже без четверти одиннадцать, по телику показывают всякую чушь, а ей утром вставать на работу.
Когда Мэтью и Хелен на следующий день мельком увиделись в офисе, она испытала прилив нежных чувств. Ради того, чтобы повидаться с ней, он изменил свои планы, потому что он любит ее, потому что он нарушил график свиданий на следующую неделю, потому что ей удалось не сорваться — это всегда приятно. Оба закончили рабочую неделю с радостью.
Хелен удалось умыкнуть Рейчел у Нила, и в субботу днем они прогулялись по магазинам. Несмотря на то, что Хелен пришлось выслушать подробнейший рассказ об истинной любви, они вместе посмеялись, и ей удалось обсудить с подругой новый поворот в развитии своих отношений с Мэтью. Вечер субботы и воскресенье ей пришлось провести в одиночестве, но она заполнила время, обходя магазины и бродя по Интернету в поисках великолепного рождественского подарка для мужчины, у которого все есть — в том числе жена, способная поинтересоваться, где он раздобыл новый кашемировый джемпер. Непросто отыскать такой подарок, какой Мэтью с удовольствием купил бы себе сам. При этом подарок должен был быть таким, чтобы Мэтью все же не купил его сам до Рождества — ну, в общем, дело непростое… Она остановилась на кейсе от Пола Смита.
В понедельник Мэтью целый день был на совещании, как и Лора, так что Хелен провела день неплохо: печатала дурацкие документы, читала журналы и слушала радио. Она решила, было позвонить Рейчел узнать последние сплетни, но потом передумала.
Мэтью пришел к ней, как обычно, в полседьмого. Принес бутылку вина и ведерко мороженого. Все шло как всегда — быстрый обмен репликами о том, как идут дела на работе, выпивка, затем вялые объятия в постели и — с облегчением — сон.
В пять минут девятого Мэтью посмотрел на часы у прикроватного столика и начал подниматься.
— Увидимся утром, — сказал он, выключая будильник, не успевший прозвенеть.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, Хелен обвила его шею руками.
— Может быть, завтра вечером освободишься пораньше? Я ужин приготовлю. Или ты собираешься, есть дома?
Мэтью явно смутился.
— Завтра? — Он медленно соображал, что к чему. — Разве мы договаривались на завтра? — Он стряхнул с пиджака пылинку. — Знаешь, завтра не получится… кое-что случилось.
Все ее надежды рушились.
— Что ты хочешь сказать?
— Да так, всякие семейные дела, понимаешь…
— Ты позабыл обо мне, разве не так? Сам обещал приехать, а потом договорился о чем-то с женой! Черт!
— Успокойся, — снисходительно сказал он.
— Успокоиться?! Тебе плевать, что я все вечера просиживаю дома одна?!
— В таком случае продолжай. Я тебя не останавливаю.
— Мне даже в свет выйти не с кем! Подруг растеряла! Никто не хочет дружить с любовницей женатого мужчины.
— Значит, я во всем виноват? Мне приходится постоянно лгать, чтобы быть с тобой. Ты хоть представляешь, как это трудно?
— Я не прошу тебя лгать.
— Нет, просишь. Постоянно. Ты просишь меня прийти, ты хочешь видеть меня за обедом. Господи, я сбился со счета, сколько раз ты пыталась убедить меня сказать Софи, что я уезжаю на конференцию, чтобы я мог провести с тобой выходные.
— Верно, но ты ни разу меня не послушал.
— Потому что я не хочу, чтобы нас засекли. Мы ведь договорились…
— Черт бы побрал все договоренности. Меня уже просто тошнит! Я постоянно на втором плане, мной постоянно пренебрегают…
— Извини, что так получилось — насчет завтра. Мне, правда, очень жаль. Но ведь ты и сама, наверное, поняла, что я просто перепутал…
— Ничего подобного, — вызывающе сказала Хелен. — Я не шучу.
— По-твоему, мне нужно объявить жене и дочкам, что я не прихожу домой пораньше, потому что провожу время с подружкой?
— Почему бы и нет?
— Ты что, спятила?
— Нет, не спятила. Я просто не понимаю, что такого, черт возьми, ужасного в том, чтобы через четыре года сказать, наконец, своей паршивой безупречной жене правду!
Молчание.
Эту тему Хелен и Мэтью всегда избегали обсуждать, кроме тех случаев, когда они ссорились. Почему Мэтью не бросает жену и не уходит к ней? Теперь Хелен поставила вопрос ребром, и отступать было уже поздно.
— Оставь Софи в покое, черт возьми!
— Почему ты всегда ее защищаешь?
— Потому что она моя жена, и она ни в чем не виновата. Кстати, ты ведь знала, что я женат, когда связывалась со мной. — Мэтью надел пиджак. — Я опаздываю. Мне пора идти, а то она забеспокоится.
Но Хелен не собиралась уступать.
— Скажи ей обо мне, ради бога. Понимаешь, с меня хватит! Просто скажи Софи обо мне, вот и все. Причем сегодня. Иначе между нами все кончено.
— Вот и отлично.
На прощание он громко хлопнул дверью.
Софи никогда не призналась бы в этом, но она страшилась Рождества.
Она не могла точно вспомнить, как зародилась традиция того, что к ним съезжается вся родня и на несколько дней она превращается во всеобщую рабыню. Сейчас она уже плохо помнила, как все началось; вроде бы когда-то они с Мэтью решили пригласить всех родственников на Рождество к себе, но в следующие годы гостей по очереди должны были принимать его сестры. Таким образом, все несли бы равную нагрузку-по справедливости.
В первый год Софи и Мэтью с удовольствием предложили себя на роль хозяев; они ездили за едой и украшениями, придумывали игры и шуточки. Сюзанне и Клодии было тогда восемь и шесть лет, и они еще верили в магию Рождества. Сестры Мэтью, Аманда и Луиза, вздохнули с облегчением, будучи избавлены от домашних хлопот, и во всем положились на организаторские способности Софи. Зятья Мэтью, Эдвин и Джейсон, с аппетитом поглощали ее соусы, восхищались домашним апельсиновым тортом и бормотали, что их собственные жены не слишком обременяют себя готовкой, а дети Аманды Джокаста и Бенджи веселились вовсю и разносили дом в щепки — они были уверены, что никто их не одернет, ведь родители на пару дней сняли с себя обязанности взрослых. Софи и Мэтью то и дело подносили гостям напитки и закуски, вытирали пятна, стирали полотенца… В общем, они едва не умерли но, в конце концов, они были уверены, что такое будет происходить только раз в три года.
Они ошиблись.
На следующий год Аманда, которая должна была принимать их на Рождество, заявила, что ждет еще одного ребенка и потому не справится с хлопотами. Луиза заявила, что у нее в доме ремонт, все вверх дном. Все было тихо до тех пор, пока Софи не заявила, что они с Мэтью с радостью примут всю родню у себя — в том числе и овдовевшую мать Мэтью, Шилу. В тот раз к ним приехали еще и родители Софи, Билл и Алиса. К счастью, ее старший брат, ее единственный брат, каждый год проводил Рождество в Испании с детьми, а с недавних пор и с внуками. Ему и в голову не приходило пригласить к себе Софи и Мэтью или, наоборот, напроситься в гости к ним. В общем, Софи ладила с братом, даже дружила, только вот дистанция между ними все увеличивалась. То, второе Рождество им портила только Аманда — ее постоянно рвало. Приступы рвоты одолевали ее всякий раз, как нужно было почистить картошку.
