— Хочешь потерять место? — спросил он с интересом.
Оскар Никодимович встал и подошел поближе, уселся на край стола. Я всеми силами старалась держаться уверено и стойко, но с каждой пройденной секундой это становилось нереально. В нем будто заложена жесткая аура, заставляющая людей склонять головы и беспрекословно подчиняться. И я не исключение.
— Не хочу, — нашла в себе силы ответить. — Вы сами ставите меня в жесткие рамки. Я скорее предпочту уйти из компании, чем наступать на собственное горло и позориться. Нравится, когда люди унижаются перед вами за кусок мяса? Практикуйте это на других, они с радостью подчиняться.
Пока говорила, сильно вспотела, пришлось вытереть ладони о штаны, что не скрылось от внимательного взгляда мужчины. Он выгнул бровь, кивнул с широкой улыбкой на лице, словно уже победил в схватке. Естественно, мне было не по себе в эту минуту, я как овечка, пойманная волком. Стою, дрожу и думаю: съест или надкусит? Чтоб ты подавился, козел!
— Не прогибаемая, значит, — мне так показалось, что его возбуждает сопротивление, он аж весь светился, как начищенный самовар. — У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
— Какое?
Подвох был настолько очевиден, что тут даже к гадалке не ходи. Я уже заранее понимала, что откажу ему в любом случае. Но какие последствия ждут — это уже другой вопрос.
— Будешь моей любовницей ровно столько, пока окончательно не надоешь.
Я расхохоталась, полагая, что мужчина сначала решил пошутить. Любовницей! Кому скажу — не поверят. Смеялась не долго, решительный взгляд и поджатые губы вовремя поставили меня на место. Мамочки, он не шутит. На смену веселью пришло негодование, а следом — глубокий шок. Да… блин! Как он смеет предлагать мне подобные вещи?! Немыслимо просто.
— Вы, верно, шутите, — решила уточнить для начала, уд слишком противоречивой оказалась ситуация. Хотя на языке уже крутились совсем иные слова для босса.
— Детка, я никогда не шучу. И если сказал, что будешь моей, значит…
— Ни. За. Что! — перебила, чеканя каждое слово.
Адреналин хлынул в кровь, я почувствовала неожиданный прилив сил и желание залепить Оскару звонкую пощечину. Чудом сдержалась. Это уже слишком грязно. Он что думает, раз однажды каким-то чудом вынудил меня делать ему минет, так теперь буду на все согласна?
— А с моста не спрыгнуть? — съязвила, когда пауза затянулась, он все ждал согласия. Перетопишься, индюк недоделанный!
— Лучше подумай дважды, прежде чем отказывать. Я всегда получаю то, что желаю. А на данный момент я возжелал тебя, — цинично высказался мужчина и поднялся на ноги, сделал шаг вперед. Пришлось отступить.
— Да пошел ты! — высказалась в сердцах. — Уж лучше увольнение, чем…
Оскар не дал мне закончить мысль, приблизился вплотную, приподнял подбородок вверх большим и указательным пальцем, принуждая смотреть ему в глаза. Почему мне кажется, что они горят от… возбуждения?!
— Увольнение? Это слишком просто. Я уничтожу тебя, растопчу как букашку и заставлю приползти на коленях обратно. Ты еще будешь умолять меня, а я подумаю, делать ли снова щедрое предложение.
Говорил он свирепо и непоколебимо, пугая до дрожи. Сердце от паники ухнуло в пятки, а из-за горького кома в горле не смогла сразу ответить. Угроза исходила такая, что я почувствовала ее каждой клеточкой, она буквально витала в воздухе и отравляла его ядом. Пульс зашкалил, но мне необходимо было сказать хоть что, а не уходить поверженной:
— Вы не посмеете, — голос дрогнул. — Я заявлю в полицию, поскольку…
— Желаю удачи, а теперь пошла вон. Даю тебе срок до завтра, хорошенько подумай.
Я вышла из кабинета и пошла на ватных ногах, перед глазами плыла картинка и, кажется, только что задела кого-то плечом. Плевать. В ушах до сих пор стояла та угроза, мешающая мне нормально дышать: «Я уничтожу тебя, растопчу как букашку и заставлю приползти на коленях обратно. Ты еще будешь умолять меня…»
Глава 3 ч. 3
* * *
Оскар ощутил медовый привкус победы на губах, хотя дело еще не закончено. Он до сих пор был взбудоражен до мурашек по коже от того, как изыскано мышка давала ему отпор. Внешне казалось, что ничего ее не пугает, но мужчина видел панику в серых глазах и то, как она терла ладони об одежду.
Честно говоря, он и не ожидал, что будет легко сломить девчонку, тогда попросту мышка потеряла бы для него всяческий интерес. Все дело заключалось именно в неподчинении и странном слове «нет» Оскар не часто в своей жизни слышал отказ, а уж когда такое происходило, буквально из кожи вон выпрыгивал, чтобы заполучить желаемое. В конечном итоге, получал. Вот и сейчас лишь вопрос времени, когда мышка сдастся.
Он уселся обратно за стол и собрался сделать важный звонок, как в кабинет с тройным стуком вошел Борис. Это было у них кодовое «слово», чтобы обозначить себя.
— Дружище, ты не вовремя.
Оскар ненавидел промедление, сейчас каждая минута на счет. Чем раньше он позвонит, тем скорее получит информацию.
— Я только что столкнулся в коридоре с той девушкой, Машей, — ему показалось, что в голосе друга слышался упрек.
— И? Борь, без нотаций, ты мне не чертова мамочка, уж прости.
Его бесило, что некто, пусть и лучший друг, пытается диктовать правила поведения. Моралист тут нашелся, да он Артёмов себе хозяин!
— Ты видел, в каком подавленном состоянии она была? Чтобы ты ни делал, умоляю, прекрати. Найди другую жертву, которая на самом деле будет этого хотеть. Вон хотя бы Марину.
— Слушай, — он понимал, что сейчас наступит на больную мозоль, но не мог иначе: — я же не лезу к тебе с требованием полностью вычеркнуть из своей жизни Камилу. Думаешь, не знаю, что ты снова попал на ее удочку и простил все грешки, принял обратно.
Другу нечего было ответить, потому что правда всегда бьет слишком больно. Да, он далеко не ангел, но в советах тех, кто сам не может привести свою жизнь в порядок, не нуждается.
— Когда же ты стал такой редкостной сволочью, друг? — риторически спросил Боря и бросил на стол папку. — Документы на подпись.
Зам больше ничего не сказал, повернулся к нему спиной и подошел к двери.
— Ты прекрасно знаешь, когда.
Борис даже не обернулся, но Оскар знал, что друг отходчивый и уже через пару часов они снова зароют топор войны в каком-нибудь баре за стаканом виски.
Так не время проснулась та малая часть совести, что еще осталась у него и мешала связно думать. Мужчина снял трубку, но из-за внутренних колебаний никак не мог набрать номер. Может, Борька прав и стоит отпустить ситуацию, найти другую жертву?
— Да пошло оно все лесом!
Какого черта он кому-то что-то должен? Девка сама подписала себе приговор, когда стала давать отпор. Вот подчинилась бы сразу, глядишь, его и не переклинило так сильно. Он жал на кнопки с какой-то маниакальной решимостью, словно от этого зависела вся его жизнь. Спустя пару гудков ему ответили:
— Слушаю.
— Русик, у меня к тебе дело на миллион.
— Оскар, черт тебя подери, сколько лет, сколько зим! — детектив рассмеялся в трубку. — Миллион — это хорошо. Выкладывай.
Да, много времени прошло с их последнего общего дела. Артёмов обычно поручал подобные вопросы начальнику службы безопасности, но дело мышки требовало особой скрытности. Меньше знают, крепче спят.
— Есть у меня в компании одна особа. Хочу, чтобы ты нарыл на нее абсолютно все, что только сможешь, любое грязное белье. Что-то, за что потом можно зацепиться. Имя, адрес, все есть, скину тебе почтой. Возьмешься?
— Не вопрос, для тебя все что угодно. Какие сроки?
Вот что ему нравилось, так это преданность своему делу и безотказанность. Но, даже не это стало решающим фактом, а то, что Рус мог достать информацию в сжатые сроки. Без халтуры, лишь факты.
— Срок вчера.
Русик присвистнул, задумался на минуту, создавая никому ненужную паузу в общении.
— Хорошо, жду инфу. Думаю, завтра утром уже смогу дать примерно восемьдесят процентов. Остальное — к вечеру. Но, это смотря, что там за особа и сколько потайных скелетов имеет в шкафу.
