— Нет, не нужно, — девушка шустро набила имя и начала тщательно сверять то, что видит на экране и то, что стоит перед ней. В смысле "кто". И пусть сверяет. В двадцать лет на смену паспорта Вика фотографироваться отказалась, заявив, что зачем платить дважды, а лучше ее прошлой фотки все равно не получится. Так что и в ее, и в моем паспорте, фотография одна и та же. И моя. — Но нам придется включить в счет штраф за утерю ключа. Извините.
— Да, пожалуйста, — кажется, я охотно вжилась в роль сестры, не забывая Викину хамскую манеру общения с теми, кого она считает обслуживающим персоналом. — Это что? — посмотрела на протянутую мне белую ключ-карту. — Вы действительно думаете, что я запоминала свой номер? У меня он записан был. Шестой же этаж?
— Четвертый. Номер четыреста восемнадцать.
— Спасибо, — чуть не потянулась за кошельком во внутреннем кармане куртке, но вовремя себя дернула. У меня же сумочку украли. — Простите. Деньги украли, но в номере осталось в сейфе, — предупредила. — Вы еще будете здесь? Я обязательно отблагодарю…
— Не стоит, Виктория Олеговна. Все в порядке, — заверила сотрудница отеля. — Может быть, мне все-таки, вызвать полицию?
Проверяет на случай, если я все-таки воровка? Или вежливая? Да нет, наверное, старается угодить. Думала бы, что я обманщица — предложила бы охране сопроводить меня к номеру.
— Вот и хорошо. Я могу через вас заказать завтрак в номер. Что-нибудь горячее и не жирное.
Не знаю, зачем ляпнула. То ли голод дал о себе знать, то ли инстинктивно попыталась заговорить зубы, чтобы отвлечь подозрение.
Пока девушка улыбчиво потянулась за телефоном, я быстро осмотрелась в поисках лифта.
Мне всего-то надо проверить — на месте Вика или нет. Да — поедим, поговорим, будем решать проблему, в том числе со службой безопасности отеля, если начнутся проблемы. Нет — вернусь на ресепшен с пустыми руками, всуну денег, которые "взяла из своего сейфа"… и начну паниковать, очевидно.
Потому что я понятия не имею, где еще может находиться Вика.
Лифт ждать не стала, предпочла подняться на четвертый этаж по лестнице. И если дома, в обычных обстоятельствах, к четвертому этажу начинала задыхаться, то тут из-за избытка адреналина прямо взлетела по ступенькам и пролетам, желая как можно скорее оказаться у нужного мне номера.
Барабанить в дверь не стала. К чему? У меня ключ, а своего парня, которого уже нет, я точно не застану здесь в объятиях сестрицы. Снаряд в одну воронку дважды… ну ладно, трижды, не падает.
Да и потом, начала бы барабанить — все костяшки на руках сбила бы в кровь, настолько волнение выходит из-под контроля.
Слишком много всего за одни сутки. Слишком!
Толкнула дверь плечом, как только магнитный замок слегка щелкнул и на секунду лампочка загорелась зеленым.
— Вика! — крикнула еще в коридоре, захлопывая за собой дверь. — Вика!
Сестра лежала на кровати.
Бледная, с опухшими от слез глазами и сухими потрескавшимися губами. Сейчас в ней не было ни следа от той Вики, которую я лицезрела вчера. Ни косметики, ни лоска. Слабое, словно сломленное тело под тонким одеялом, откинутая в сторону рука, и какой-то вагон из пузырьков с таблетками на прикроватном столике вместе с полупустым стаканом воды.
— Вика! — возглас вырвался, отображая весь тот ужас, что я испытала, впервые увидев сестру… такой. Несчастной, слабой, словно… словно…
Боже, неужели, она на это пошла?!
— Вика, что ты наделала?
Не знаю, чего я сейчас боялась больше — того, что Вика все-таки посетила клинику, или того, что совсем неспроста тут столько таблеток стоит.
— Вика! — подскочила к сестре и похлопала ее по щекам, приводя в сознание. — Вика!
— Ты что, больная? — Вика с силой отпихнула меня в сторону, так что я на мгновение поразилась, насколько велика разница между внешней слабостью и немощью девушки и ее физическим состоянием. — Совсем сдурела, курица?
— Что это? — перехватила руку Вики и кивнула на столик с лекарствами. А сама попыталась прощупать пульс. На всякий случай.
— Витамины для беременных, — огрызнулась сестра, вырывая руку. — И еще какая-то ерунда. Выписали столько, что, кажется, я рожать буду не одного ребенка, а сразу футбольную команду. Сколько сейчас времени?
— Ты шутишь? Мы с мамой тебе весь телефон оборвали! Так сложно трубку взять? — я упала в кресло возле окна. Колени не держат, все силы, что я нашла в себе на срочные поиски пропащей, разом меня покинули.
— Я звук забыла включить, — призналась Вика, и мне захотелось себя по лицу ударить. А ведь именно это я и сказала маме! Вика всегда забывает включить звук. А мама и себя накрутить успела, и меня.
Но теперь можно выдохнуть. Вика все-таки не сорвиголова, а просто обычная забывчивая засоня.
Немного расслабившись, я принялась осматривать номер.
Как и куча разбросанных вещей посреди шикарной просторной гостиной, в основном раскидана именно одежда, хотя и косметика присутствовала, и куча различных приборов типа фена, плойки. Но именно одежда поражала своим количеством. Она была везде! На диване, на ковре, на торшерах.
— И чего ты примчалась? Решила посмотреть как рушится моя жизнь? — сказала сестра присаживаясь на кресло,
Ну да, конечно, я же такая ужасная сестра только плохого ей желаю. Я ж не способна волноваться.
— Мы с мамой чуть не поседели из-за тебя! Ты зачем ее в это впутала? Давно в больницу не возила?
Вика потупила взор и с минуту пыталась осознать что-то.
— Это все беременность, — девушка схватилась за голову. — Я просто… не понимаю, что творю…
— Поэтому решила, что поездка в клинику — отличный вариант? — поинтересовалась, к сожалению, не сумев выдавить из себя ни толики жалости.
— Не решила, — на секунду Вика прикрыла глаза. — Думала об этом. Как… Я не знаю. В какой-то момент собиралась, была уверена, что сделаю… Но что-то остановило, — Вика дотронулась рукой до низа живота и, судя по всему, надеялась, что это останется незамеченным. — Ник, я не знаю, что мне делать, — по лицу сестры потекли слезы рекой.
Кажется, у кого-то начинается истерика. Сестра прикрыла лицо руками.
— Я такая дура! — протянула она завывая.
Ох. Беременная, гормоны, еще и нервы… Взрывная смесь!
У меня сердце дрогнуло, захотелось обнять Вику, только знаю, что не стоит. Вика редко показывала себя слабой, и не терпела к себе жалости, как не жалела никого вокруг себя.
— Я же испортила жизнь не только себе. Но и ему! — Вика указала на свой живот.
— С чего ты взяла? — все-таки пересела поближе к сестре.
С ней сейчас как с тигром в клетке. Без понятия, что она вытворит или пожелает в следующую секунду.
— Да потому! У ребенка не будет ничего! У нас хотя бы мама была. Которая нас любила. А ему… А ему достанусь я. А я его любить не смогу.
— Не говори глупости…
— Глупости? Появление этого ребенка разрушит всю мою жизнь! Всю! — Вика подорвалась с места и начала расхаживать по комнате активно жестикулируя. — Я потеряю Максима. Я потеряю все средства для существования. У меня не будет работы. Мне придется жить на пособие и мамину пенсию. Зато передо мной каждый день будет живое напоминание — благодаря кому я оказалась в такой…
— Перестань.
— Я — идиотка! Я взвесила все за и против, я знаю, что нужно пойти и просто сделать. И не могу! Ду-у-ура-а-а…
— Не дура. Мать, — мягко поправила сестру, которая, кажется, впервые в жизни, сама того не осознавая, начала думать не только о себе. Но и о маленьком комочке жизни, который в ней растет.
И это… удивительно.
Вчера я слышала только "я", "мне". Сегодня — аргумент сильнее.
Не дать любви ребенку, потому что не пересилишь свою натуру.
Это взрослое признание. Может, конечно, и заблуждение, никто точно не знает, что там будет дальше и как… Но гораздо ответственнее понимать, что такое может произойти, наверное. Если ситуация складывается таким образом.
