— Это ещё почему? — подключился Денис.
— Потом что вчера за все свои девятнадцать лет мы сбежали от охраны. И я, в три часа ночи выслушивала нотации и ругань, — сказала я.
— Так у вас тренировка была?
— Да мы прибежали во время. А за машину и в правду прости. Просто мы и так были, уставши после трех часов мучений. И я взбесилась. Совет вам на будущее: если ваша девушка злиться, то лучше её не трогать. Нет, можно приобнять, но говорить вообще нельзя, — сказал я, смотря также в окно.
— А как же отношения? — спросил Ян.
— А какие отношения? У нас их нет, и не будет. Нам уже давно сказали, что мы будем выходить замуж по фактическому браку. Да, как бы, это не было жестоко, но может вам и не понять. Но, да, нам придется насильно без желания и любви жить с этим человеком. Ходить под камерами за ручку, целоваться и ложиться под него. Потом рожать детей, и все это по прикажу, а не по воле желания. Вот так мы и живем, — сказала Яна.
В машине царила тишина. Мне было грустно осознавать это. Моя жизнь разрушилась в два года, и вроде бы там и нет светлого будущего. Но, мы живем. Да, в десять лет я просто приехала во дворец, и радовалась такой «роскошной» жизни. Ведь, была совсем маленькая, понимая, что у меня будет личный водитель, своя комната, куча одежды, но это не так. В два года мои настоящие родители погибли в автокатастрофе. Потом я жила восемь лет в детском доме, со своим когда-то братом. Да, по крови у меня есть брат, Женя, но когда меня удочерили, я его больше не видела. Жив ли он вообще? Усыновили ли его? В детском доме у меня была вторая мама. Наша воспитательница стала мне как родной матерью. Наталья. У, ней была дочь, Катя, которая часто приходила к маме на работу, там мы и подружились. Иногда мы с Женей ходили к ним домой ночевать.
— Эй, ты чего? — спросил Денис.
Сама не заметила, как очень сильно заплакала и мы уже куда-то приехали. Денис сидел на корточках, открыв передо мной дверь автомобиля. Я просто плакала, ведь снова поняла, что у меня просто вырвали сердце, и «Стерва!» это не образ. А оболочка меня. Я заперла ту маленькую, нежную, добрую девочку на тысячу замков. И стала, как будто, без чувственной стервой.
Я не заметила, как стояла в объятиях Дениса. Я никому не показывала слез. Никому. Но почему в его объятиях так тепло и уютно? Почему по телу играют мурашки? Почему мне так хорошо, и я забываю про все? Я больше не плачу, а просто стою в его объятиях и не понимаю, что делать?
— Где мы? — тихо спросила я.
— Возле твоего дома. Мы отвезли вас. Сначала Яну, теперь тебя. Что случилось? — спросил он и посмотрел мне в глаза.
Я просто оттолкнула его и убежала домой. Мне так больно. Я как будто приросла к нему, и было больно от него отрываться.
— Где ты была? — закричал отец, как только я вошла домой.
— Негде. Просто Денис закинул меня на плечо, и посадил в машину, и сам отвез домой. А сейчас, я ни хочу, не с кем разговаривать, — протараторила я, и, так и не подняла на них взгляд.
Я вбежала в свою комнату, плюхнулась на кровать и начала плакать. Ко мне в комнату вбежал Паша.
— Саш, — сев на кончик кровати и погладив меня по ноге, сказал Паша.
— Что!? Я тоже живая!? Я тоже человек!? Я тоже могу чувствовать боль!? — накричала я на брата, он просто обнял меня.
Но почему я не ощущала те эмоции, которые почувствовала с Денисом? Почему по телу не бегают мурашки? Почему душа не поет? Видимо, только Денис, смог открыть замок ко мне настоящей. И мой маленький, искренний, настоящий лучик, дал о себе знать, эмоциями.
Я уснула в объятиях Паши. Напоминает девство. Когда меня обижали или рвалась игрушка, я плакала, а Женя обнимал меня. И снова новый поток слез во сне. Я уснула с грустной улыбкой и со слезами на щеках.
Глава 6
Проснулась я так же в обнимку с Пашей. Голова немного болит. Я постаралась аккуратно встать, но у меня это не получилась и я разбудила Пашу.
— Прости, — сказала я, из-за того, что потревожила его сон.
— Ничего. Сколько времени? — потерев рукой глаза, спросил Паша.
— Почти семь часов, — посмотрев на телефоне, сказала я.
— Ты нормально себя чувствуешь? — вот и началось то, чего я боялась, допрос или расспрос.
— Да, все хорошо. Правда голова немного болит, — не стала врать я, про свое самочувствие.
— Что вчера было? Я никогда не видел тебя такой, — начал он.
— А что вчера было. Эмоции, чувства! Просто, блин, я тоже человек! Что так поражает!? То, что я тоже умею плакать! — я встала и пошла в душ, потому что я к расспросам не готова.
Конечно, все привыкли видеть без чувственное животное, которое и умеет только командовать. Но я даже сама не могу понять, что вчера было. Последний раз я плакала, наверно, лет в 14, а потом я стала сильной, и считала, что если плачешь, показываешь слабость, но это не так. Если ты плачешь и показываешь эмоции, это значит, что ты живая. Но из головы, все ни как не выходит выбросить, те чувства. Что это было? Я никогда не испытывала такого тепла к человеку. Ведь я ненавижу его. Он мой враг. Хотя, что он сделал мне плохого? Ничего. Может, во мне говори зависть? Хотя, чему завидовать? Не шибко-то он и отличается от меня. Только у него есть преимущество, он свободен.
Охладившись прохладным душем, я вышла. Паши уже в комнате не было. Интересно, почему Кирилл и Паша получают свободу, а я нет? Видимо, как говорил папа, меня «маленькую принцессу» оберегают. Только от чего оберегать?
Я только сейчас вспомнила, что мне нужно на учебу. Я никогда не была против знаний. Мне всегда нравилась узнавать что-то новое, и в университете я сижу и слушаю все пары, но сегодня идти туда, у меня нет никакого желания. Да, это вина Дениса. Просто так родители мне не дадут выходной, поэтому придется действовать через брата.
Я была в халате и направилась в комнату брата. Немного постучав, я приоткрыла дверь.
— Можно? — спросила я, высунув голову. Паша кивнул, и я вошла, — слушай, прости за то, что нагрубила. Просто, я запуталась в своей жизни. В общем, все сложно.
— Ничего все нормально, — сказал он, и мы обнялись.
— Слушай, можешь отпросить меня у родителей. Сегодня, у меня нет, никакого желание, ехать в университет, — сказала я и упала спиной на кровать брата, запустив руки в волосы.
— Лежи здесь, — сказал Паша и вышел.
Через минут пятнадцать, брат вернулся.
— Иди, собирайся, выезжаем через полчаса, — сказал он и сел со мной рядом.
— Так и думала, что не отпустят. Видимо, все же у меня такая судьба, вечно сидеть в золотой клетке, — сказала я и встала.
— Ты не поняла, мы поедем вместе. Погуляем. Давно мы не были наедине. Только к шести мы должны быть тут как миленькие.
Я развернулась и побежала в объятия Паши.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — начала щебетать я.
— У тебя осталось двадцать пять минут. Надень: джинсы и кофту, гулять будем, — сказал он, и я выпуталась из его рук и побежала со счастливой улыбкой в свою комнату.
Зайдя в комнату, я первым делом отписалась Яне, что бы та не волновались. Сегодня я надела: классические джинсы, белое худи и белые кроссовки. Сегодня я не стала наносить макияж, совсем.
— Я готова! — сказала я и вышагивала к машине брата, на которую он облокотился и ждал меня.
Паша открыл мне дверцу, как благородно с его стороны. Машину заполняла тихая песня «Halsey — Drive». Я снова почувствовала себя свободной. Приоткрыв окно, я ловила в лицо теплый ветерок.
— Куда мы едем? — спросила я, потому что ехали мы в совершенно противоположном направлении.
— Секрет! — ответил он и повернул налево.
Я смотрела в окно перед собой, и наблюдала за движение города. Как люди беззаботно бегают по городу. Кто-то на работу, кто-то в школу, кто-то на свидание, кто-то в кино, и каждый с разными эмоциями. Кто-то со счастливой улыбкой на лице, кто-то со слезами, кто-то с предвкушением и там можно перечислять ещё долго. Но понять с каким настроением он идет точно, могут лишь самые близкие люди. Из-за того, что я погрузилась в свои мысли о том, что каждый человек «свои идеал», то даже не заметила, что мы приехали.
