— Да что со мной… — но Горянова уже влетала в магазин, заявляя с порога: — заверните самую лучшую, что у вас есть, но самую понятную в работе.
Она уже знала, на что потратит вечер. Она поедет повидаться с Верой Григорьевной!
ГродинКа работала в обычном режиме. Даринку встретили бурными криками, которые в большей степени относились не к ее драгоценной персоне, а к тем вкусно пахнущим пакетам, что она держала в руках.
— Меркантильные вы люди! — сияла улыбкой Даринка, наблюдая, с каким азартом народ, сдвигая бумаги, раскладывает яства на столе и бежит к кулеру за одноразовыми стаканчиками, чтобы потом кружки не мыть.
Олька Завирко, плотоядно облизываясь, доставала из стола свою заветную вилку (она так и не научилась есть палочками).
— Народ! Давай скорее выпьем, — подгонял всех Маркелов, — а то сейчас начальство набежит, и нам ничего не останется! Начальство — то у нас прожорливое…
— Горянова, — набивая рот едой, утверждала Ирка Шапутко, — нам тебя здорово не хватало. Без тебя прям тоска! Савелов вон грустный ходит…
— Ага! — фыркнула Завирко, — прям действительно ходит, наш ходок! Так грустил, что сам курицу себе привел!
— В смысле? — уточнила Даринка, потянувшись за запеченным ролльчиком с угрём.
— В том самом! Зайку себе в курятнике завел! — заржал Маркелов
— Да ладно! Он же не никогда смешивал работу с удовольствиями, — удивилась Даринка.
— Не смешивал… — многозначительно повторила Завирко. — Ты только за порог, а он того! Курицу притащил и зайкой сделал!
— Мичурин, блин!
— Какой Мичурин! Тот по ягодкам был, а эксперименты над животными у нас профессор Преображенский занимался, — вмешалась Ирка, — тот из собаки человека скальпелем сделал…
— А Савелов из курицы зайку сгондобил, только с помощью другого инструмента, — заржала Завирко, накалывая вилкой очередную роллину.
— И как она? — поинтересовалась Горянова
— Сама сейчас увидишь, с заказа прибежит. Только ты не удивляйся сильно, ладно?
— А есть чему удивляться?
Народ переглянулся и ехидненько так засмеялся, не ответив.
— А где Лиля?
— Так с курицей на объекте, она ж теперь начальница, Маринку двинула в декрет.
— Да ладно! Маринку в декрет ее муж двинул…
Еда стремительно исчезала, и Маркелов уже завел привычную историю о том, что такой знатный перекусон неплохо было бы «залакировать» коньяком, как тяжелая офисная дверь отворилась, являя Даринке двух очаровательных дам, одна из которых была Лиля Павловна, удивленно и растерянно взиравшая на образовавшийся бедлам, а вторая… вторая… Горянова даже задохнулась. Высокая, тонюсенькая девушка, с черноволосой волной до попы, с огромными оленьими глазами и третьим размером бюста взирала на всех с очаровательной улыбкой. Ей на вскидку было лет двадцать, а то и меньше… И она кого — то смутно напоминала…
— Бляяяя! — протянула Горянова. — Он точно с ней спит?
— Тише ты… — дернула Даринку за руку Завирко.
— Мне кажется… или… — шепнула Горянова подруге.
— Да какое там кажется! — ехидно присоединился к женскому шепоту Маркелов. — Ты в зеркало давно смотрелась, Дариш?
— Бляяяя! Так меня трахают, а я не знаю…
Маркелов в голос заржал, а потом, склонившись, тихо добавил:
— Не тебя, родная, а твою улучшенную и более молодую версию… Он все — таки мужик!
— А Рома в курсе, что вы в курсе? — зло поинтересовалась Горянова.
— Неа! — довольно усмехнулась Завирко. — Он думает, что все чики — пуки. Не силен наш Ромка в змеиной офисной психологии. Ох, не силен!
Между тем Лиля Павловна, наконец рассмотрев среди собравшихся Горянову, радостно разулыбалась и побежала приветствовать. А курица — зайка осторожно прошла и села за стол… За Горяновский стол…
Даринка почувствовала желание убивать.
* Девочка
** Ты плохая
*** Пошли кушать
Глава 5
В «Злата Прагу» Даринка входила уже почти спокойная, хотя картина, которую она беспрестанно прокручивала в голове, вызывала стойкое желание что — нибудь расколотить. Вежливый официант проводил Горянову к столику, за которым еще никого не было и одиноко стояла табличка заказа. Девушка попросила стакан воды и стала осторожно доставать из сумочки распечатанные материалы. На какое — то мгновение ее сосредоточенные действия были прерваны видением, тем самым, не дававшим покоя. Горянова пыталась понять, что так разозлило ее? Да, она всегда знала, что нравится Савелову, он никогда этого не скрывал, но всегда очень четко проводил черту между ними, никогда не опускаясь до откровенного заигрывания — дружеские поцелуйчики, чмоканья и легкие прикосновения не в счет! Кроме того, Горянова никогда не рассматривала его как любовника, только как друга и наставника, да и Роман тоже всегда четко давал понять, что стар для нее. Но тогда почему? Почему в его жизни появилась она, эта малолетка? Почему всегда осторожный Савелов привел свою любовницу в офис и выставил на всеобщее обозрение? Мол, смотри, Горянова, кого упустила? Нет! Нет! Роман не такой! Он никогда не играл с ней в игры. И никогда на нее не претендовал. Всегда был предельно честен в том, что думает и говорит. А может, он просто впал в старческий маразм? Пусть спит с кем хочет! Даринку это совсем не беспокоило. Совсем… нда… Но это же надо додуматься — отдать ей горяновский стол! Горяновский драгоценный стол! Да он охренел просто!
— Савелов! Ты труп! Дай только время! — и Даринка с таким остервенением поставила на стол бокал с водой, что еще чуть- чуть — и бокал треснул бы…
К счастью, в дверях показался Самвел Тимурович, и Горянова натянула на себя самую радушную из своих улыбок.
Даринка сидела за столом с Айвазяном уже сорок минут. И за это время к их столику продолжали подходить мужчины, с которыми Самвел Тимурович недолго разговаривал на какие — то странные темы. После того, как молодой человек удалялся, Самвел Тимурович спрашивал у Горяновой одну — единственную фразу:
— Ну, как?
А она растерянно отвечала:
— Нормально.
А дальше снова была новая встреча. Даринка судорожно пыталась понять, зачем она здесь. И если бы не некоторые вопросы по брокериджу и мерчендайзингу, которые иногда задавал собеседникам Самвел Тимурович, Горянова бы уже всерьез посчитала, что это не что иное, как армянские смотрины. К счастью, от такой пугающей мысли ее уберег следующий кандидат, абсолютно русский парнишка со звучной фамилией Сидоров и довольно — таки прозаическим именем Петр. Когда он попрощался и вышел, Айвазян спросил:
— Ну как? Кого выбрали?
Даринка не сдержала нервный смешок, но потом, отпив из бокала глоток воды, натянуто улыбнулась:
— Самвел Тимурович! Простите мне мою прямоту, но озвучьте, пожалуйста, что именно вы ждете от человека, которого я должна выбрать, какими, так сказать, профессиональными компетенциями (она особо выделила это слово) он должен обладать? Тогда мне проще будет сделать выбор.
Айвазян замялся:
— А разве Роза не сообщила Вам, Даринела Александровна, причину нашей встречи?
— Нет! Роза Ашотовна многозначительно опустила сей нюанс.
Самвел Тимурович облегченно выдохнул:
— Теперь мне понятна ваша молчаливость и растерянность, — и по- отечески улыбнулся. — Я, собственно ищу вам помощника для работы с арендаторами. Уж очень скользким показался мне директор воронежских девелоперов, с которыми Рустик подписал договор. К тому же мне кажется, что эта сфера деятельности далека от того, чем вы обычно занимаетесь, и я хотел найти вам вполне достойную кандидатуру из знакомых мне специалистов. Знаете, Даринела Александровна, я в корне хочу поменять идею ТЦ. Понимаю, что этого делать не следует на последних этапах строительства, но чувствую, что прав, что так будет лучше, а я привык доверять своему чутью. К тому же вы мне столько сэкономили денег, Даринела, — он снова приятно улыбнулся, — что я вполне могу себе это позволить.
