Внимательно осмотрев полки, она заглянула под столешницу: вроде всё собрала. Оставались лишь одежда Марты да детский рюкзачок с йогуртом, водой и печеньем на перекус. На всякий случай. Обладая покладистым характером, по утрам дочь могла проснуться в плохом настроении: капризничала, отказывалась от завтрака, но, успокоившись, тут же требовала еду. От вокзала до Ждановичей не так уж и далеко, но на всякий случай лучше иметь при себе что-то съестное. Дабы не спровоцировать новый приступ плохого настроения.
«Документы на месте… Рукопись зря доставала», — Катя переложила из сумочки в боковой отдел чемодана толстую синюю папку.
— Мамочка, мы скоро приедем?
Пока мать закрывала молнию, Марта проснулась и сидела на постели с недовольным видом. На полу валялась сброшенная с полки подушка.
— Доброе утро, родная! С днем рождения! — Катя обняла дочь, поцеловала, подняла подушку.
Читать нотации было некогда.
— Через десять минут Минск, — пройдя по коридору, громко объявила проводница. — Пассажиры, поторопитесь! Поезд опаздывает, стоянка будет сокращена!.. Доброе утро, красавица! С днем рождения! — заглянув в купе, поздравила она девочку.
В окне за ее спиной проплывали здания пригорода.
— Почти приехали. Давай быстрее одеваться. Дедушка с бабушкой должны ждать на перроне. В туалет хочешь?
Марта отрицательно замотала головой, и мать принялась натягивать на нее одежду. Насупившись, ребенок не торопился ей в этом помочь. Значит, не в духе.
— А дядю Такаши пригласим в гости?
Такаши звали соседа, с которым Марта играла в прятки. И ехал он тоже в Минск.
— Нет, дорогая. Он едет по делам, а потом домой, к своим деткам, — за время пути Катя успела перекинуться парой фраз с игривым японцем, который, к удивлению, говорил на немецком. — У него младшая дочь очень похожа на тебя, вот он и разыгрался… Так, теперь туфельки. Марта, поверни ножку. Твои любимые туфельки, которые подарила тетя Оксана. Марта, ну что же ты делаешь? — возмутилась она, заметив, как девочка демонстративно сбросила только что надетую на ножку туфельку. — Ну, хорошо. Останемся в поезде и поедем дальше, в Москву, — теряя терпение, подняла вторую туфельку, тоже оказавшуюся на полу.
— Не хочу в Москву! — сквозь готовые выступить слезы заявила дочь.
В дверь постучали, в проеме появился сосед.
— Доброе утро, Катерина! С днем рождения, Марта! — протянул он небольшую яркую коробку.
— Зик!.. — широко распахнув глаза, восторженно прошептала девочка, узнав фигурку одного из любимых мультяшных персонажей. — Спасибо!
— Спасибо, — поблагодарила Катя. — Не стоило…
— Мне доставило радость сделать подарок такому чудесному ребенку, — сосед учтиво поклонился. — Не будете возражать, если я помогу вам с вещами?
Улыбнувшись, Катя кивнула.
— Спасибо!.. Давай быстренько одеваться… А вот и дедушка! — заметила она на перроне отца.
На сей раз помогать Марте не пришлось…
Ладышев посмотрел на табло, сверил время с часами на руке: зря спешил. Почти бежал с парковки торгового центра рядом с вокзалом, а поезд возьми да опоздай на десять минут, о чем сообщил голос из громкоговорителя.
Обнаружив место для курения, Вадим достал сигареты, зажигалку, телефон. После болезни он не курил больше трех лет, но летом прошлого года вернулся к вредной привычке. То ли на нервной почве, то ли оттого, что уменьшилась физическая нагрузка (закончился строительный цикл, в котором принимал непосредственное участие), он вдруг стал резко набирать вес: плюс почти восемь килограммов за три месяца! Перспектива превратиться обратно в «пингвина» не радовала, но ни внутренних сил, ни времени на борьбу с лишними килограммами не оставалось: все забирала работа. Решил закурить, понемногу, чтобы сбивать аппетит. К счастью, заработал тренажерный зал для сотрудников, и за следующие месяцы не без труда, но согнал вес. Однако и курить не бросил. Скорее, наоборот, как и прежде, пачки на день уже не хватало.
На соседний путь прибыла электричка, вдалеке показалась голова опаздывающего поезда. Люди на перроне пришли в движение, заметались, засуетились: Вадиму даже пришлось отступить глубже под навес, чтобы ненароком кто-то не задел, не наступил на ногу. И все равно толкнули. Да так сильно, что он едва не выронил телефон! Недовольно обернувшись, он успел заметить спину мужчины, протискивающегося к тормозящему составу, и вдруг встретился взглядом с удивленно смотрящей на него женщиной. Лицо показалось знакомым.
«Доктор… Арина Ивановна!» — узнал он.
— Здравствуйте! — Вадим улыбнулся. — Вы меня помните?
— Здравствуйте!.. Да… То есть нет… — путано забормотала она, растерянно оглянувшись.
— Вадим Ладышев. В прошлом ваш пациент.
— Да-да… Простите, я спешу…
«То ли действительно торопится, то ли не захотела разговаривать, — подумал Вадим. В душе он успел порадоваться случайной встрече: пусть и запоздало, но сможет поблагодарить хорошего человека, извиниться. Со слов Зайца, после его бегства из больницы заведующей отделением влепили выговор. Так что виноват. — Впрочем, нет так нет».
Пожав плечами, Ладышев перевел взгляд на окно с табличкой напротив и мысленно порадовался: вагон Икеночи. Можно спокойно подождать, пока рассосется толпа. Учитывая менталитет японского друга, он был уверен, что Такаши выйдет из вагона одним из последних. Неожиданно в толпе у выхода он заметил спину обидчика. Обернувшись, тот призывно махал рукой:
— Арина, пробирайся сюда!
Вадим узнал по голосу: это был не кто иной, как Александр Ильич Евсеев, отец Кати! Лично встретиться им так и не довелось, видел лишь через стекло больничной палаты, но по телефону разговаривал. Вот и отложились в памяти тембр и манера разговора. Выходит, Арина Ивановна… его жена, Катина мачеха?! Вот почему тогда в больнице ему показалось знакомым сочетание имени и отчества!
«Кого-то встречают», — продолжил он наблюдение.
В голове мелькнула догадка, защемило сердце, перехватило дыхание… Отступив еще дальше под навес, Вадим стал всматриваться в выходящих из вагона пассажиров. На какой-то миг возникла пауза, затем в проеме показалась девочка с рюкзачком, за ней… Катя. Когда Александр Ильич подхватил ребенка, она передала ему чемодан и скрылась внутри вагона. Вскоре снова появилась с дорожной сумкой, отдала ее отцу, спустилась по ступенькам на платформу, кивнула протянувшему ей сверху пакет Икеночи. Что-то сказав проводнице, Катя обнялась с отцом, Ариной Ивановной, взяла за руку ребенка, и все вместе они направилась к подземному переходу. Неожиданно девочка остановилась, выдернула ладошку, обернулась и помахала Такаши…
Счастливое семейство растворилось в толпе, а Ладышев так и стоял, как загипнотизированный, продолжая смотреть в сторону подземного перехода. Мимолетное явление Кати было похоже на сон, мираж и никак не вписывалось в его сегодняшнюю реальность.
— Привет, Вадим! — голос Такаши привел его в чувство. — Чудесная девочка, такая же, как моя младшая, — произнес он, поймав взгляд коллеги в сторону подземного перехода. — Три недели детей не видел, соскучился. Только собрался домой, как у тебя здесь неприятности начались.
Окончательно выйдя из ступора, Вадим пожал протянутую руку.
— Рад видеть! В гостиницу или сразу на завод?
— На завод. По дороге расскажешь…
— А где же Апельсин? — спросила Марта с порога.
— Где-то в дровах спит, — ответила Арина Ивановна. — Коты много спят, разве ты не знаешь?
— Как маленькие дети? Эльза говорила, что ее сестричка все время спит. Или ест, — со знанием дела поведала девочка.
— Эльза — подружка Марты по садику, — пояснила Катя, раскрыв один из чемоданов. — Марточка, давай раздадим подарки.
— Какие еще подарки? Это мы сейчас вручим подарки любимой внучке! А ну, Арина, неси их сюда! — скомандовал отец.
— Сейчас, сейчас! — Женщина зашла в комнату и вернулась с двумя красочными коробками. — С днем рождения, Марта! Вот здесь кукла, а вот в этой большой коробке целый домик для нее!
