Свекровь хотела, чтоб я продолжала жить с Гришей и отказывалась слышать, что он уже нашел себе другую. Она в этом обвинила меня и начала перекидывать… Хм, я даже не знаю откуда она из каких передача набралась таких советов. Но в интимном плане меня просветили во всех подробностях, включая уж совсем экстремальных советов, типа ввести эту любовницу, как дополнительный элемент для разнообразия любовных игр.
Я только почувствовала, как у меня разглаживаются морщины на лбу, а брови поднимаются все выше к волосам. Хотелось верить, что она это все где-то прочитала. Я была ханжой в этом плане. Да и такие советы хорошо слушать от «экспертов», чем от родных людей.
Потом написала Рита, заявив, что я совсем не думаю о ней и как мои выходки влияют на ее детскую психику. Пригрозила начать с кем-то встречаться. Я напомнила ей о статье за совращение несовершеннолетних, посоветовав эту информацию донести до ее предполагаемого кавалера. Если он не хочет оказаться в тюрьме, а ей не писать ему письма до окончания института, то им стоит подождать. Рита тут же написала, что пошутила и попросила денег.
Павел написал длинное письмо, смысл которого свелся к тому, что он не будет со мной разговаривать. Гриша написал, что нужны деньги на экзамены, пособия и еще какую-то муть для Павла. Он заканчивал девятый класс. Так как у меня не было времени состоять в группах и чатах родительского комитета, то там сидел Гриша. Еще он пообещал, что меня на улице оставит, подав на алименты. Дети хотели жить с ним, а значит я буду их содержать, как и раньше, плюс еще мне придется платить за съемную квартиру. Предложил одуматься.
Я читала все это и не понимала, чего они от меня добиваются. То говорят, что не хотят меня видеть, то пишут, что не хотят отпускать. Мелькнула надежда, что может я им нужна? А потом пришла другая мысль. Нужны ли они мне? И от этой мысли стало не по себе.
— Значит, нашла время на обед? — спросил Аркадий, вместо приветствия.
— Перерыв, — ответила я, не понимая, почему это ему решила позвонить.
— Надо тебе что-то вкусное приготовить. Блин, не знаю получиться ли это сделать. Как-то все сложно получилось. Не думал, что будет так тяжело вещи перебирать. Называется — это я затеял уборку. Теперь сижу в свинарнике. Все раскидано, а я ни фига не знаю чего с этим делать. По-хорошему надо на помойку отнести. А рука не поднимается.
— И не поднимется. Ты ее все еще ждешь.
— Жду, — он вздохнул. — Она так ждала ребенка. Каждый день вещички из шкафа вынимала. Разглаживала их. Я смеялся над этим, а она губы надувала. Говорила, что я бесчувственный и ничего не понимаю. А мне казалось, что она как будто нашла новую игрушку и только думает о ней. Даже ревновал ее, потому что все мысли у Насти были только о малыше. Прям повернулась на нем. Я же повернулся на ней. Извини, что не получится убраться к твоему возвращению.
— Ничего страшного.
— А еще я напился. Но не сорвусь. Это так. Сегодня. Ты мне веришь?
— Нет. Но скажу, что верю.
— Обманываешь? — он усмехнулся. — Что у тебя с твоими? Нервы трепят?
— Я плохая мать.
— Угу. А еще плохая жена, никудышная любовница и готовить не умеешь. Ну и забей на это.
— В смысле?
— В прямом. Болтов у тебя нет. Возьми молоток, гвоздь и забей на все, что они тебе говорят. Сама ведь знаешь, что они говорят тебе это, чтоб задеть.
— Я ничего не знаю.
— Тогда я тебе отвечу: они врут.
— Мне идти надо.
— Беги. Вечером все в силе.
— Ты напился.
— Есть автобус, — усмехнулся Аркадий. — Сейчас нам лучше быть вместе, чем по отдельности. Знаешь почему?
— Почему?
— Мы знаем, что каждый из нас хочет услышать, а что нет. Пойду собираться. А то на автобус опоздаю.
И вновь вопрос: зачем мне все это? Зачем влезать в чужие проблемы, когда своих хватает? У меня было желание завалиться в кровать и разреветься. Нервы были на пределе. А вместо этого я… Я жалела какого-то незнакомого чудаковатого парня, который вчера подошел, когда мне было плохо. При этом ему самому было нелегко. Утром Аркадий сказал, что можно бояться, если бы он жил один. Но глупо бояться ехать, если в квартире всегда полно народу. Адекватного народу. Узнав о том, что он напился, первым желанием было его послать и поехать… Да ехать особо было некуда. Домой? Ноги туда все еще не хотели идти. А Нине я уже надоела. Довольно часто приходилось у нее ночевать зимой, когда непогода закидывала снегом дороги или когда мы ругались с Гришей.
Если оглянуться, то мы ругались часто. Почти все время. Он правильно замечал, что я пропадаю где угодно, кроме дома. Что работа давно заменила мне семью. Но стоило мне заикнуться об уходе с работы, то они сразу вспоминали о поездке на море, ремонте машины и другой ерунды, которая была такой нужной и дорогой. Да как все это можно было объединить! Нужно было выбирать. Я сделала выбор и за него меня гнобили. Но опять же, выбрала бы я семью, так меня бы упрекали, что мы ничего не могли бы себе позволить…
И вот опять торговый центр, который раньше был автостанцией. Пусть сегодня дождя не было, но мы же договорились встретиться в то же время в том же месте. Оставалось только ждать.
— Привет, Кешка задерживается. В пробке стоит и явно дрыхнет, — подходя ко мне, сказал дедушка Аркадия.
— Здравствуйте, я не знала.
— Машины столкнулись, вот и пробка организовалась. Давай по-простому. Без «выканья».
— Хорошо.
— Пошли чего-нибудь перекусим? Тут вроде где-то пирожками торгуют. Пока никто из этих не видят, то можно и попробовать «гадской» кухни, — сказал дед Леша.
— Это что за гадская кухня? — улыбнулась я.
— Люба не любит общепит. Кешка тем более. Считают, что они готовят лучше. Но при этом почти не готовят.
— Профессиональная деформация?
— Что-то вроде того. Поэтому пойдем вредности покупать, пока никто не видит, — сказал он.
Мы вышли на улицу, чтоб пройти в сторону ресторанного дворика, состоящий из палаток с пирожками, жареной курицей и готовыми салатами. Купив чебуреки и пирожки с яйцом, мы подошли к столику.
— А вы здесь…
— Вер, я конечно старый, но не до такой степени.
— Мне сложно сразу на «ты» переходить.
— Ясно. У нас как-то все сразу в семью вписываются. Я к этому уже как-то привык. Я не про Кешку. Про Ирку. Она три раза семью пыталась создать семью. Так что привыкли к новым людям.
— И как? Получилось?
— После Мишки, отца Кешки, то ничего у нее не вышло. Хороший мужик был, но мало прожил, — сказал он. — А ты чего спросить хотела?
— Здесь работаешь? — спросила я.
— Кешка попросил его подменить. У него здесь место есть. Всякой ерундой торгует типа наушников и зарядок для телефона с алика.
— Я не знала. Хотя… — я усмехнулась. — Мы только вчера познакомились. Он предложил меня подвезти, а мне всего лишь не хотелось ехать домой.
— Проблемы?
— Решилась на развод.
— А пока?
— Пока еще только решилась.
— Ясно.
Подлетел голубь, который начал попрошайничать крошки. Хотелось ему кинуть кусок чебурека, но я знала, что тогда прилетят другие и будут копошиться под ногами. В коляске девочка двух лет капризничала, а мама, собирая сумки и разговаривая по телефону, торопилась в сторону подъехавшего автобуса. Крепкий чай в бумажном стаканчике согревал под порывами холодного ветра. Если солнце еще как-то напоминало про тепло, то ветер вовсю перешел на сторону осени.
— Дети есть? — спросил дед Леша.
— Сын и дочка. Что-то мне подсказывает, что они не захотят остаться со мной. Я знаю, как это все выглядит со стороны…
— Нормально это все выглядит. Если вас все устраивает, то нам-то какая разница? А если девчонки начнут чего-то возникать, то я знаю, чем их на место поставить. Возможно, всего этого нам и не хватало, чтоб встряхнуться.
— Я не знаю, что ты там надумал, но это временно. Пару дней. Не больше. Сейчас со всем разберусь и уеду. Я это и Аркадию сказала.
