«У тебя?» усомнилась я в правдивости его слов.
«Ну, да, раньше ты это делала»
Матвей «улыбнулся» мне своими пьяными глазами.
«Раньше все было по-другому» про себя подумала я, но вслух ответила, что согласна. Все же, мне тоже не совсем хотелось покидать клуб в разгар вечера.
Но нам не удалось побыть подольше, так как случилась какая-то драка между парнями. Вот, идиоты, подумала про себя я. Неужели, нельзя выйти на улицу? Поэтому из-за каких-то перепивших парней нам пришлось разойтись по домам. Мы с Матвеем дождались такси и поехали к нему домой, Женя тоже поехала к себе, а Милана осталась в компании очередного ухажера.
Я аккуратно вошла в дверь дома Матвея. Вокруг царила тишина. Я старалась, как можно тише пройти мимо родительской комнаты, зато, как Матвей вел себя, будто слон в посудной лавке. Разуваясь в коридоре, он свалил вешалку на пол, а когда пошел за мной в комнату, пару раз споткнулся и упал на пол.
«Матвей, тише! Сейчас родителей разбудим! И когда ты успел так напиться?» шикнула я, помогая ему встать с пола.
«Родителей нет дома» ответил шепотом он, заглядывая к ним в спальню. Я вскинула вверх брови.
«И где же они в такое время?» спросила я. Мы, наконец, вошли к нему в комнату, и я присела на диван.
«Понятия не имею» ответил Матвей и плюхнулся рядом со мной. Я немного отодвинулась.
«Если это твой очередной безумный план, то я лучше пойду домой» предупредила я его.
«Нет, ну, что ты! Это просто совпадение» ответил Матвей и приобнял меня за плечи. Я поняла, что нужно немедленно перевести разговор на другую тему и отвлечь его.
«Ты еще играешь на скрипке?» спросила я, заметив торчащий за диваном краешек черного футляра.
«Иногда. Когда на душе грустно или вроде того» ответил Матвей и достал из-под дивана свою старую скрипку.
«Может, мне сыграешь? Сто лет не слышала твоей музыки» попросила я. Матвей улыбнулся. Он подставил под голову инструмент и приготовил смычок.
«Только для тебя…» прошептал Матвей.
По узкой комнате разлилась рекой легкая мелодия. Нарастающим темпом она все больше и больше проникла вглубь моей души, дотрагиваясь до самого сердца. Это было что-то неизведанное и нежное, но в тоже время грустное и одинокое. Я закрыла глаза, представляя под эту музыку разные образы у себя в голове. Как в каком-то диафильме перед глазами замелькали разные картинки. Мне пятнадцать. В воздухе витает запах цветущей черемухи. Мы с Матвеем под тенистыми деревьями сидим рядом. Неуверенные касания, нежный проникновенный взгляд, приглушенная музыка в наушниках. Его первый запретный поцелуй, который испугал в большей степени его же самого, нежели меня…
Я не заметила, как наступила тишина. Матвей отложил скрипку и тихонько присел рядом. Я открыла глаза, пораженная красотой мелодии, вызвавшей во мне такие яркие и животрепещущие воспоминания.
«Я не слышала прежде у тебя этой музыки» прошептала я, смотря в его светло-карие глаза.
«Я написал ее еще год назад. Для тебя» признался Матвей и потянулся вперед. Я, не отошедшая еще от эмоций, пропустила этот момент и не успела прийти в себя, как почувствовала на своих губах его смелый поцелуй. Толи из-за сильных чувств, вызванные музыкой, толи из-за алкоголя, я не захотела сопротивляться. В голове все смешалось, и я впервые поддалась его напорам. Матвей, не почувствовав сопротивления с моей стороны, решил, что я, наконец, сдалась и хотел языком проникнуть внутрь моего рта. Это сработало, как сигнализация в моем теле. Тут же отстранившись от него, я ударила его ладонью по щеке и немедленно вскочила с дивана.
«Ну, Матвей, блин! Сколько еще это будет продолжаться?» чуть не заплакала я и в протест топнула ногой об пол. Матвей выглядел так, будто его огрели чем-то тяжелым.
«Ты слышишь меня? Матвей! Перестань так делать!» привела его в чувство я и закрыла глаза руками, готовясь разрыдаться. Матвей встал с дивана и подошел ко мне. Он убрал мои руки от лица и взял их в свои теплые ладони.
«Что я могу с этим сделать, Аня? Ты ж прекрасно знаешь, что я тебя люблю!»
Глава третья.
Я лежала на своей жесткой кровати в комнате общежития. Миланка еще храпела во весь голос, не смотря на позднее утро, я же еще, обещавшая себе, что как только приду в комнату, лягу спать, не могла сомкнуть глаз. После того, как Матвей снова поцеловал меня и стал признаваться в любви, я решила, что ночевать там не останусь и попросилась переночевать у Женьки. Рано утром я подскочила ни свет, ни заря, так как на выходных Мария Ивановна затеяла ремонт. Наверное, нужно было предложить им свою помощь, но мысли в голове были спутаны, поэтому я, забыв про тактичность, быстро оттуда слиняла. По пути в метро я постаралась привести свою голову в порядок, но мне это не удалось. Вчерашнее похмелье напоминало мне о выпитом алкоголе, а недосып о бессонной ночи. Почему мой лучший друг влюбился именно в меня? Его влюбленность разрушила нашу многолетнюю дружбу в один миг. Я перевернулась на спину, разглядывая потолок и мысленно вспоминая в какой момент это могло произойти.
Сколько мне тогда было? Пятнадцать? Точно, тогда в первый раз он вдруг поцеловал меня в губы. Ни с того ни с сего. Мы сидели как раз под той самой черемухой, слушали музыку в наушниках. Это была какая-то особенная весна для нас обоих. Мы незаметно выросли и превратились в юную девушку и взрослого парня. У меня выросла пышная грудь, округлились бедра, и все чаще я стала читать романы о любви, а не фантастические комиксы, как раньше. Матвей сидел настолько близко, что я слышала частое биение его сердца. Он как-то странно посмотрел в мои глаза и вдруг сделал это. Его бархатные губы прикоснулись к моим. Меня бросило в жар, но я не отстранилась. В последнее время я все чаще думала над этим, как это целоваться с мальчиком? Теперь я поняла, как. Это было для меня что-то новое в тот момент, искушенное и страстное. Его губы были горячими и влажными, а движения умелыми и нежными. Насытившись, словно волк своей добычей, то есть моими губами, Матвей отстранился, испугавшись моей реакции. Я же сидела опьяненная его поцелуем, не придавая этому моменту какого-то лишнего драматизма. Только после его дальнейших слов я пришла в себя.
«Я люблю тебя» сказал вдруг Матвей и сжал до боли мою руку. Я подскочила словно ужаленная. Мне стало стыдно, щеки пылали румянцем, и я в страхе оглядывалась по сторонам, не видел ли кто-нибудь того, чем мы занимались.
«Ты что Матвей, сдурел? Мы же друзья!» закричала я и убежала к себе домой, где просидела в своей комнате весь день.
С тех пор дружба с Матвеем пошатнулась. Я не могла смотреть на него, как раньше, зная, что ко мне он питает не дружественные чувства и, видя, как он страдает. Похоже, дело было серьезное. Матвей влюбился в меня и очень сильно. Как ни старался, взаимности от меня он не дождался. Я не могла представить его своим парнем. Это было как-то дико. Матвей для меня был словно брат. Как так то? А потом в одночасье он исчез. Взял себя в руки. Стал путешествовать вместе с родителями и разговоры о любви пропали. Встречи стали редкостью, но каждая из них спустя пару дней заканчивалась вот таким вот «срывом» Таким, как вчера. Матвей не мог удержать себя в руках. Либо признавался в чувствах, либо снова пытался меня поцеловать. И снова потом исчезал, чтобы уладить самим с собой и утихомирить свои чувства. Мне и было жалко его, и порой он даже раздражал меня своими признаниями, но как говорится: насилу мил не будешь. Не люблю я его, как парня, не люблю. Для меня он только друг. Мой любимый лучший друг. И я бы все отдала, чтобы наша дружба была такой, как раньше. Но из-за его влюбленности, как раньше не будет. Может, лучше было бы обзаведись Матвей девушкой. А он ни с кем не хотел встречаться. Вроде бы и серьезных отношений у него не было.
Когда твоя любовь не взаимна это паршиво и гадко. Никогда нельзя прятать свои чувства, скрывать их, особенно такое непростое как любовь, так и заболеть можно. И Матвей болел. Очень. Но со временем, всю свою боль от невзаимной любви и все ее последствия он научился изливать через музыку. И это чувствовалось, как вчера. Вчерашняя мелодия буквально пропитала каждую клеточку моего тела, заставив почувствовать тоску автора. В тот момент я сочла себя бессердечной, и нужен был чей-то совет. Я встала с кровати и выглянула в окно. Солнышко спряталось за тучки, и накрапывал дождь. Настроение было близко к нулю. Я услышала краем уха, как Милана заворочалась в кровати.
