— Да, но они нам не понравились, — говорит Клара, опускаясь на диван. Фрея подходит и присоединяется к ней. — Они были слишком старыми и скучными, как эти книги. Одна даже была похожа на ведьму.
— Она и была ведьмой, — говорит Фрея тоненьким голоском.
— И она пахла, — замечает Клара. — Отцу тоже никто из них не нравился. Но ты нам нравишься, так что теперь ты наша няня.
Я одариваю её однобокой улыбкой. Если бы всё было так просто. — Посмотрим, что скажет твой отец.
— Хорошо, — радостно говорит Клара и бежит к двери. Она обхватывает ручку обеими своими маленькими ручками, дёргает её и кричит: — Майя! Папа! Познакомься с новой няней!
О, Боже.
В дверях появляется Майя, которая, очевидно, ждала снаружи. — Не надо кричать, Клара, — укоряет она, а затем добавляет несколько слов на датском языке. Она выжидающе смотрит на меня, сцепив руки перед собой. — Я так понимаю, всё прошло хорошо? Обычно нянь присылают в считанные минуты.
Я опускаю взгляд на девочек. — Надеюсь, что так.
— Хорошо, девочки, — говорит им Майя. — Бегите в свои комнаты.
— Мы можем взять с собой мисс Аврору? — спрашивает Фрея.
— Нет, она должна остаться здесь, чтобы познакомиться с вашим отцом. А теперь идите.
Девочки убегают по коридору.
Глоток.
Я так увлеклась общением с девочками, что забыла, что есть ещё одна, очень важная часть головоломки.
Их отец.
Король.
Моё тело словно пронзают булавки и иголки. Я делаю глубокий вдох через нос, когда Майя говорит мне, что она приведёт короля. Она исчезает, и теперь у меня есть всего несколько мгновений, чтобы прийти в себя, прежде чем они вернутся.
Что же мне теперь делать?
Сесть ли мне обратно на стул, чтобы потом подняться, когда он войдёт?
Сделать ли мне реверанс?
Поклониться?
Опуститься на одно колено?
Я знаю, что только что провела последние двадцать четыре часа, изучая это, но вся эта информация сейчас покинула мой мозг.
Чёрт. Ну, я думаю, я сяду, а потом я смогу сделать реверанс, когда встану, и, возможно, это будет выглядеть так, как будто я опускаюсь на одно колено. Подождите, а разве реверанс — это не комбинация этого и поклона? Я…
Резкий стук стелек в коридоре за дверью заставляет меня замереть.
О Боже.
Я быстро сажусь на стул, помня, что должна наклонить ноги в сторону и скрестить их на лодыжках, как Кейт Миддлтон, как раз в тот момент, когда появляется Майя.
— Мисс Аврора, позвольте представить вам Его Величество, короля Акселя из дома Эриксенов.
Она отходит в сторону.
Король входит.
Кажется, что это происходит кадр за кадром.
Я смотрела на его фотографию десятки раз до того, как пришла сюда, так что я не должна быть ошеломлена, но это так.
Я почти потеряла дар речи.
Дело не только в том, что он очень красив со своими характерными чертами лица, высок и внушителен. Это надменный наклон его подбородка, холодный взгляд вниз. Это то, как он меняет энергию в комнате, одновременно требуя, чтобы вы смотрели на него, и наказывая вас за это.
И это именно то, что я делаю. Смотрю на него, как идиотка.
— Как поживаете? — Мне удаётся сказать ему, когда я поднимаюсь на ноги и предлагаю слабый полупоклон, полуреверанс. Я не уверена, каков здесь протокол рукопожатия, но я определённо не собираюсь предлагать свою, пока он этого не сделает.
Он останавливается передо мной и смотрит на меня так, словно я какое-то странное существо, на которое он наткнулся во время утренней прогулки. Его глаза останавливаются на моих, и я чувствую, что у меня перехватывает дыхание, как будто его ледяные голубые глаза пропитаны норвежской магией.
Затем его губы искривляются в то, что можно назвать лишь усмешкой.
— Нет, не она. Она не подойдёт, — говорит он на чётком английском. Прежде чем я успеваю осознать происходящее, он резко разворачивается и проходит мимо Майи. — Кто ещё у вас есть? Приведите мне кого-нибудь ещё.
У меня перехватывает дыхание, щеки краснеют, и Майя осторожно смотрит на меня, а затем поворачивается к нему, когда он выходит из комнаты. — Сэр?
— Кто-то другого, — слышу я, как он огрызается, направляясь в коридор. Майя медленно поворачивается ко мне лицом и смотрит с глубоким сочувствием. — Мне очень жаль, что вы напрасно проделали весь этот путь, мисс Аврора. — Она вздыхает, а затем выпрямляет спину. — Я дам вам несколько минут, чтобы прийти в себя, прежде чем отвезу вас обратно в аэропорт.
А потом она тоже уходит, и я остаюсь одна в этой комнате, которая кажется на миллион градусов холоднее, в то время как моя кожа горит, а сердце бьётся так быстро, что мне нужно сесть.
Я плюхаюсь обратно на сиденье. Это не просто ощущение себя маленькой. Речь идёт о чувстве собственной никчёмности.
Я чувствую, что каким бы существом я ни была для короля Акселя, это было что-то, на что нужно наступить и соскрести с подошвы его ботинка.
Глава 2
А К С Е Л Ь
— Нет, — говорю я Майе, мой голос гремит. — Нет. Нет. Нет. Абсолютно нет.
— Но Аксель, — говорит она. — Она одна из лучших кандидатур.
Я качаю головой, сцепив руки за спиной, глядя в окно на сады. Я ненавижу это. Ненавижу, что мне приходится выбирать няню, заменяющую мать для моих детей. Так не должно быть.
Это твоя вина, что всё так получилось.
Я не могу прожить и часа в день, не напоминая себе об этом.
Я прочищаю горло. — А как насчёт той, которую ты привезла из Германии? Та, у которой родинка между глаз и волосы в ушах.
Майя насмехается. — Аксель. Дети были в ужасе от неё. Они называли её ведьмой.
—
Ужас полезен для детей.
— Ты не знаешь, что говоришь. И Клара, и Фрея, кажется, просто обожают мисс Аврору.
— Она австралийка.
— И что?
— Ты сказала, что она француженка.
— Я не говорила. Я сказала, что она во Франции и уже семь лет работает там помощницей по хозяйству и няней.
— Она мне не нравится.
— Ты едва с ней познакомился, — продолжает Майя. — Ты взглянул на неё и отмахнулся от неё. Довольно грубо, я бы сказала, — добавляет она под вздохом.
— Я слышала это.
— Ну, это то, что сказала бы тебе твоя мать.
— Как будто она мисс Солнышко.
— Аксель. — Она наставляет меня в тишине.
Я поворачиваюсь к ней лицом. — Она не умерла. Я могу свободно говорить о ней. И если бы она была там, наверху, она бы первая согласилась с моей оценкой.
Она вздыхает и проводит обветренной рукой по лбу. И моя тётя Майя, и моя мать были воспитаны в духе правильности, строгости и вечной элитарности. У Майи под её ледяным фасадом скрывается золотое сердце, а у моей матери — нет. Я знаю, что не должен говорить плохо о ней, учитывая, что она постоянно в больнице и под сильными лекарствами, но это то, чему она меня научила.
— Тогда назови мне вескую причину, почему ты отказываешься.
— Я твой король. Мне не нужна причина.
Она сужает глаза. К сожалению, подобные разговоры не действуют на неё так, как на остальной народ.
— Я должна ей что-то сказать, — говорит она.
— Тогда скажи ей, что мне не нравится её лицо.
Её глаза выпучиваются. — Боже мой. Что с тобой не так? Я не могу этого сказать.
Я пожимаю плечами. — Это правда.
— Ты сошёл с ума? Ослеп? Эта женщина очень красивая.
— Я знаю. В этом-то и проблема.
Или это будет проблемой. Мне не нужны отвлекающие факторы в моей жизни, и мне точно не нужно повторение того, что я испытал в груди, когда посмотрел в её большие карие глаза. Это было чертовски больно.
— Аксель, я не видела, чтобы ты дважды смотрел на женщину с тех пор, как…
— Дело не во мне, — поспешно говорю я ей. — Такая женщина, молодая, привлекательная, долго не протянет. Какой-нибудь мужчина свалит её с ног, если уже не свалил, и она уйдёт от нас.
