Ирэне Као - За всю любовь

Похоже, на этом разговор пока исчерпан, и Томмазо берет в руки пульт, чтобы включить телевизор.

– Посмотрим какой-нибудь фильм? – спрашивает он Линду, щелкая спутниковые каналы.

Повисает долгая тишина.

«Что это еще за вопрос?» – думает Линда.

Конечно же, нет! Они не занимались любовью уже больше недели, а он собрался смотреть телевизор. Даже после того ужина с португальцами и немцами, под предлогом того, что вернулись домой поздно, они решили отложить это занятие до лучших времен и просто заснули рядом, даже не обнявшись. Может, это и нормально по прошествии времени, но Линде это не нравится. Она заметила, что в последнее время Томмазо порой избегает ее взгляда. Не то чтобы он стал уделять ей меньше внимания; но бывает, несмотря на ласки и поцелуи, Линда замечает, что мысли его заняты другим и он где-то далеко, куда ей вход заказан. Ей хочется поговорить с ним об этом, но она не знает, с чего начать. Пока это только ее ощущения, и она боится, что, произнеся эти мысли вслух, они превратятся в реальность. К тому же, сегодня вечером у Томмазо и впрямь усталый вид, и ей не хочется доставлять ему лишнее беспокойство. И это вовсе не оправдание, говорит она сама себе: рано или поздно это нужно обсудить, ей не нравится держать все в себе. Хотя, возможно, это временное явление и скоро пройдет. Не стоит портить из-за этого вечер.

– Ну, так как? Хочешь? – снова спрашивает Томмазо.

Линда и не заметила, что, погрузившись в мысли, она выпала из реальности чуть дольше положенного. Она поспешно отвечает ему, впрочем, малоубедительно:

– Конечно. Выбери сам, что хочешь, милый.

– Как насчет «Уолл-стрит: деньги не спят»?

Как это похоже на Томмазо! Линда кивает.

– Только на итальянском! Никаких субтитров! – уточняет она.

Линду утомляет его пристрастие к фильмам в оригинале.

– Ну хорошо, на этот раз будь по-твоему. Но только потому, что ты получила хорошую отметку… – улыбается Томмазо.

В ответ Линда только показывает ему язык, потом целует в щеку и прижимается к его усталому телу. Томмазо приподнимает руку, чтобы Линда устроилась поудобнее, и крепко обнимает ее. Начинается фильм, и Линда изо всех сил старается сосредоточиться, заставить себя проявить хоть какой-то интерес, но биение его сердца, которое она отлично слышит в этом положении, ее сбивает. Оно четкое, ровное – совсем как он. Кажется, что Томмазо всецело поглощен сюжетом. Неожиданно он спрашивает:

– Я совсем о тебе забыл в последнее время, да?

Он произносит это, не отрываясь от экрана, будто обращается не к ней. Линда озадаченно приподнимает голову с желанием заглянуть ему в лицо. Он что, читает ее мысли?

– Ну, вообще-то, да, – соглашается она. – Я соскучилась. Но это поправимо. Например, сейчас…

Она не договаривает и проводит рукой по ластовице его брюк. Ну, наконец-то! Как давно она этого не делала!

Но Томмазо не реагирует, будто не замечает ее прикосновения, он неподвижен и лишь чуть вздрагивает от неожиданности. Потом, продолжая смотреть фильм, он прижимается щекой к ее щеке в ожидании еще одного поцелуя.

– Я исправлюсь, малышка. Только подожди еще немного, до завтра.

Линда разочарованно убирает руку.

Она ничего не понимает: никогда раньше ей не отказывали мужчины. Она ощущает внутри гнетущую пустоту, от которой сжимается горло, почти до удушья. Хотя, может быть, Линда преувеличивает и сама себя накручивает. Она в самом романтичном городе, какой только можно себе представить, в квартире, как на страницах журнала, рядом с мужчиной, которого любит и который любит ее. И если он всего один вечер не хочет заниматься любовью, можно и потерпеть, ведь так? Нельзя получить от жизни все и сразу. В конце концов, нужно ведь подождать всего один день…

На следующий день, вернувшись после урока португальского, Линда обнаружила на кровати белую коробку с красной атласной ленточкой. Быстро развязав бантик – она обожает сюрпризы! – она увидела внутри чудесное платье: короткое, черное, из шелка и шифона с кружевными аппликациями на уровне груди. И записка, написанная рукой Томмазо:

Надень это платье сегодня вечером. Белья не надевай. Будь готова к 21.00. За тобой приедет машина и отвезет в особенное место.

Линда с удовольствием включилась в игру и в точности выполнила все указания Томмазо. До встречи осталось совсем немного. Она стоит перед зеркалом и поправляет платье по бокам. Потом оглядывает себя в полный рост, пробует придать лицу соблазнительное выражение и проводит рукой по гладкому и мягкому шелку. Нечего сказать, в моде Томмазо разбирается, и у него хороший вкус. Линда еще не встречала мужчину, не считая геев, который разбирался бы в одежде так же хорошо, как женщина.

Линда сделала полную депиляцию. «Brazilian wax», – решительно заявила она в салоне красоты. Это ее любимая процедура. Она не представляет, куда он ее повезет, но, зная его, уверена в том, что это будет сказочное место.

Она умирает от нетерпения и желания узнать об этом и взволнована, как ребенок, а самое главное – теперь она знает, что ожидание того стоило. Все страхи вчерашнего вечера и переживания о понижении градуса их отношений выветрились из ее головы.

Линда сбрызгивает духами «Картье» затылок, внутреннюю сторону коленей, запястья. Это Томмазо открыл ей этот аромат, и с тех пор Линда не может без него обойтись.

– Машина прибыла, – доносится из прихожей голос Исабель.

На часах – ровно девять. Внезапно Линда ощущает легкое волнение и обращается к домработнице.

– Как я выгляжу? Только честно… – спрашивает она, желая услышать ободрение.

– Ты прекрасна, милая. Честно, прекрасна, – отвечает та почти с театральной мимикой.

Исабель всегда такая теплая, дружелюбная, жизнерадостная. Линде и в самом деле повезло, что она с ней познакомилась – теперь ей не так одиноко на чужой земле среди незнакомых людей.

– Спасибо, Иса, – улыбается она.

Линда открывает шкаф, чтобы выбрать туфли, и, недолго думая, берет черные с открытым носом на двенадцатисантиметровой шпильке. Она вся будто наэлектризована, и хотя уже вечер, ей кажется, что кожа ее горит. Линда ощущает приток внутренней энергии, как школьница перед первым учебным днем. Она выходит на улицу, где ее уже ждет черный «Роллс-Ройс Фантом», начищенный до блеска; дверца со стороны тротуара приоткрыта. За рулем – водитель в черной ливрее с золотой оторочкой. У Линды перехватывает дыхание: она никогда не видела такой машины, и надо признать, что на фоне мощеных улочек Лиссабона она здорово бросается в глаза. Но Линду всегда привлекал контраст.