кто-то поможет. Макс же сам сказал: клиника частная, наверняка у него тут все куплено!
На глаза попадается проход, ведущий на лестницу. Лестница уходит вниз, но ведь мы и так на первом этаже.
Бугай нагоняет, так что я, не раздумывая, вылетаю на лестницу. Еще недавно садилась с трудом, а сейчас откуда силы взялись? Несусь, перепрыгивая через ступеньку. Захочется жить – еще не так запоешь!
Задыхаясь, сбегаю вниз, прямо к открытым дверям, из которых веет морозом.
Неужели… Свобода!
На крыльце курят трое мужчин в белых халатах. Видимо, врачи. Пролетаю мимо них, бормоча извинения. Ловлю на себе недоуменные взгляды и несусь дальше, по заснеженной дорожке, утопая по щиколотку в снегу.
Свобода так близко, что не верится. Но возле ворот на меня налетает кто-то, едва не сбивая с ног. Падаю в снег, но меня подхватывают крепкие руки.
– Ты куда бежишь, дура? – рычит Макс и смотрит на меня так, что мне сразу хочется стать маленькой и исчезнуть.
Его взгляд скользит по моему ошарашенному лицу, переходит на бахилу, которую я натянула на голову, потом опускается на синий халат и становится недоуменным.
– Это что за маскарад? – спрашивает Максим вкрадчивым тоном. – Ты в таком виде сбежать собралась? И куда же, скажи на милость?
А потом начинает смеяться. Причем с каждой минутой все громче. Сдирает с меня халат и бахилу. Снимает свое пальто и укутывает меня. Пальто теплое, мягкое, из кашемира, и хранит на себе запах хозяина.
Прячу нос в воротник и обиженно соплю. Но похититель, похоже, плевать хотел на мои обиды. Все еще смеясь, он подхватывает меня на руки и несет к иномарке, застывшей напротив входа.
Только теперь до меня доходит, что на улице минус десять как минимум. А он в одной рубашке и пиджаке.
Кошусь на него.
Ну и ладно! Пусть мерзнет. Сам виноват. Нечего похищать бедных девушек!
1. МАКС
В машине едем молча. Я по привычке рядом с водителем, а потеряшку пришлось усадить на заднем сиденье между Егором и Дымом. Она так странно косится на них, когда думает, что никто не видит. Наверняка уже напридумывала себе всякие ужасы. Это написано у нее на лице.
Но разубеждать ее у меня нет никакого желания. Как и нянчится с ней. Надо же, выскочила на улицу в мороз почти голая. И куда бежать собралась, не помнит ведь ничего! Дура, что с нее взять.
Наблюдаю за ней в зеркало заднего вида.
Парни ухаживают, как могут. Интересуются: не тесно ли ей, может водички подать, пледиком ножки укрыть. Заботливые какие.
Она смотрит так, будто они ее уже четвертуют.
И откуда только взялась на мою голову?
Незаметно для себя начинаю ее изучать. У потеряшки тонкие черты, кожа бледновата, как у человека, который круглый год сидит в офисе. Глаза большие, зеленые, ровный нос, пухлые губы. Причем свои, если я в этом хоть что-то понимаю.
Ощущение, что она ни разу не была у косметолога. Слишком естественная. Таких не бывает. По крайней мере, в моем окружении.
Она нервно кутается в мое пальто. Из-под полы видны пальцы. Ногти чистые, аккуратно подстрижены, без намека на дорогой маникюр. А вот след от кольца я еще в больнице заметил. И, судя по его четкости, это кольцо она носила несколько лет. Что заставило снять его и когда?
– Простите, а долго ехать? – слышу ее тихий голос.
– Опять в туалет хочешь? – спрашиваю, не оборачиваясь.
И вижу в зеркале, как она заливается краской.
– Нет, – шепчет почти неслышно, – но меня тошнит.
Закатываю глаза. Беременная на мою голову!
– Влад, притормози, Егор, открой дверцу, пусть подышит минутку.
Парни выполняют приказ. Я смотрю, как она жадно хватает ртом морозный воздух.
– Тише, – предупреждаю, – простудишься.
Бросает на меня подозрительный взгляд:
– Переживаете о моем здоровье?
– С какой это стати? – выгибаю бровь. – Просто не хочу лишних проблем.
– Ну так отпустите меня – и дело с концом!
Ну вот, только что сидела, боялась, а теперь опять характер вздумала показать?
– Хорошо, – говорю примирительно.
– Хорошо? – в ее глазах вспыхивает удивление. – Вы меня отпускаете?
– Да. Егор выйди, выпусти ее.
Охранник подчиняется.
Зато потеряшка не спешит выпрыгивать из машины. Мнет мое пальто, поглядывает то на заваленную сугробом обочину, то на меня.
– Ну, чего же ты? – усмехаюсь. – Иди, тебя никто не держит.
Она сопит, но продолжает сидеть. Понимает, что идти-то ей некуда.
– Максим Николаевич, тут холодно, – гундит охранник, заглядывая в салон. – Можно я сяду?
Оборачиваюсь и смотрю на потеряшку. Она опускает глаза и придвигается к Дыму, освобождая место для Егора. Тот, стуча зубами, забирается внутрь.
– Поехали, – обращаюсь к Вадиму.
Машина мягко трогается с места.
Через сорок минут мы останавливаемся во второй раз. Теперь уже возле моего дома.
2. АСЯ
Завезли меня далеко.
Если бы кто-то знал, что я почувствовала, когда поняла, что мы покинули черту города! В тот момент мне хотелось выскочить из машины – и плевать на зиму, плевать на снег. Бежать куда подальше от этого Максима. Но я сидела, зажатая с двух сторон бритоголовыми амбалами, и боялась даже пикнуть. А теперь нервно ежусь при виде огромного особняка, к которому меня подвезли. Видно, что тут дома дорогие, видимо район для богачей.
Лай собак по ту сторону забора заставляет напрячься.
– Боишься собак? – усмехается Максим.
Хмурюсь. Нет, я люблю собак, наверное… любила когда-то в той, другой жизни. По крайней мере, отторжения они у меня точно не вызывают.
– Вот еще, – бурчу, пряча страх.
А там гавкают так, что у меня сердце из груди выпрыгивает.
Ворота медленно открываются. Машина въезжает во двор. Заливаясь лаем, со всех сторон к нам несутся натуральные лоси. Я насчитываю штук пять.
– Нравятся? – довольно отзывается Максим, явно гордясь своими питомцами.
– Ага, – киваю, стараясь не показать, что боюсь.
Хватит. Не хочу, чтобы он видел меня дрожащей. Пусть не думает, что меня легко запугать!
Машина останавливается возле крыльца.
Максим выходит первым, его окружают собаки. Ластятся к нему, поскуливают и машут хвостами.
Егор, если я правильно запомнила, открывает мне дверцу. Второй охранник тоже выходит. Морозный воздух проникает в салон.
– Чего сидишь? Со мной в гараж поедешь? – а
