Я помогаю встать ей с подоконника и обвиваю тонкое тельце руками. Вдыхаю запах её волос и прижимаю к себе.
Не верю, что это маленькое создание так влияет на меня. Дурманит, меняет. Настолько, что я впервые кому-то из своих девушек говорю эти слова вслух:
– И я люблю тебя, ягодка.
Нет, не просто девушке. А своей жене.
Я жду от вас ребёнка, босс!
Я покрываюсь мурашками от одного только рыка. Рука Тимура задирает сорочку, а я подаюсь вперёд.
– Ты мне коленом на ребёночка давишь! – пытаюсь спастись.
– Странно. Потому что твой живот между моих коленей.
Вот чёрт!
Ткань одежды сильнее задирается, и я чувствую холодные пальцы на своей попе. Мигом покрываюсь мурашками и чувствую, как покалывают соски. Твердеют от одного касания.
– Какие у тебя порочные трусики, Ась, – слышится тихо и хрипло. У меня у самой всё тело натягивается и накаляется до предела. От одних только слов. Его дыхания. Его рук, которые без стеснения, по-хозяйски подевают краешек трусиков.
– Но ты же меня бить не будешь? – выдыхаю, чувствуя опять это давление внизу живота.
– Буду, – говорит так спокойно, что я ему верю.
Боже мой!
– Аккуратно, с любовью.
По нежной коже летит первый шлепок.
Губы приоткрываются в немом шоке. Хватаю ртом воздух и фигею от неслыханной наглости, понимая, что он ударил меня! Сделал это! Прошёлся ладошкой по ягодице!
– Больно?
– Да, больно! – хнычу.
Да меня ни разу не били!
Но ладно – я немного драматизирую, пытаясь привести Тимура в чувства. Я не уверена, что мне можно хоть что-то… Но блин, Вика себя отлично чувствует, занимаясь этим и во время беременности!
Я что, белая что ли?
Только… Кто же так проучивает беременную девушку!
– Не придуряйся.
Я хнычу, дрыгаю ножками, стараясь отговорить Бахрамова от такого наказания.
– Хоть скажи за что! – хнычу, но только для виду. На самом деле… Мама, Тимур развратил меня. Это точно. Потому что когда летит второй шлепок – из меня уже вырывается протяжный стон. Благо я успеваю закусить губу. И вырывается только глухое скуление.
– За то, что клоунаду тут устраиваешь, – шипит. – Видите ли, ей сверстников подавай.
И опять шлепок, от которого между ног становится невыносимо жарко.
– Я такого не говорила, – прикрываю глаза и облизываю от жары губы.
Это нормально, что в квартире становится так жарко? Отопление что ли включили? Давно, вроде…
– Я сам додумал.
А-а-а, понимаю…
Зато честно!
– И теперь должна страдать я, да?
Опять шлепок, от которого хочется встать и как следует надавать Тимуру по голове! Ох, и устрою я ему потом… Как только выберусь отсюда.
– Эй, куда?! – я воплю и подаюсь вперёд, когда его проворные и жгучие пальцы ныряют мне между ног. – Ты с улицы! Руки иди вымой!
А пока он будет делать это – я убегу. Или закроюсь в комнате.
Не сказала бы, что я не хотела заняться сексом с Тимуром, но… Будет ему наказание за то, что отхлестал меня как маленькую, нашкодившую девчонку!
Мне везёт. Бахрамов аккуратно поднимает меня, укладывает на диван. Снимает ремень, и я тут же подпрыгиваю на месте, вставая.
Не нравится мне ни действия, ни прищуренный взгляд, которым он одаривает меня, возвышаясь надо мной.
А следующие его действия уж тем более вызывают шок и испуг!
Тимур тут же хватает меня за руки, опрокидывает аккуратно на диван. Что-то обвивает запястья, но мне и не надо смотреть, чтобы знать, что это. Ремень порхает по запястьям, пока я недоумённо смотрю на шкодливую улыбку мужчины.
– Знаю я тебя. Я по твоим хитрым глазам уже понял, что что-то задумала.
Вот чёрт! Слишком хорошо меня знает!
Пока я пытаюсь вырвать руки, Тимур выпрямляется.
Он привязал меня!
К подлокотнику дивана!
А я говорила бабушке выкинуть его тысячу раз! Но она с этим, пардон, гуано никак не расстанется! У нас откуда-то ремонт в гостиной, а этот диван всё ещё тут!
– Не боишься, что отомщу? У меня методы хорошие. Могу машину поцарапать, – угрожаю.
На мои слова следует только самонадеянная усмешка.
Мужчина закатывает рукава рубашки и идёт в ванную, которая находится прямо напротив дивана. И вместо того, чтобы попытаться вырваться – смотрю на его задницу, обтянутую тёмными брюками.
Блин, я его лапала – попа у него как орешек. Лучше, чем у меня. Хотя я раньше спортом занималась.
– В прошлый раз, когда ты сделала это – всё привело к твоей беременности. Хочешь вторую?
Я захлопываю рот и соплю, лёжа на диване.
Нет уж… Второй беременности мне пока много. Не буду мстить. Мстительница из меня плохая. Мщу себе в убыток. Хотела ему нагадить, а в итоге… Влипла сама!
– Обойдусь, – хмыкаю и отворачиваюсь под шум воды. Сама неосознанно смотрю вниз, на себя. Мама мия… Сорочка-то задралась, бедрышко оголила. А ещё… Где мои трусики, а? Всё на виду! И оставил ведь так, наверняка, чтобы потом прийти и… Что? Поглумиться?
Тимур как раз возвращается с чистыми руками, а я стискиваю ноги, пытаясь прикрыть треугольничек, на который сейчас устремлён взгляд мужчины.
– Не смотри, – краснею. И вспыхиваю от стыда.
– Тебя не смущает, что у нас скоро родится ребенок? – выгибает иронично бровь.
А чего это я, действительно?
Немного становится легче. Но не могу я перед Бахрамовым полностью оголиться, пока возбуждение вообще с головой не накроет. В настоящее время у меня остались частички разума, поэтому я немного смущаюсь. Не только из-за вида, который открывается Тимуру.
Но и из-за…
Соски твёрдые, смотрят вверх, просвечивая через тонкую сорочку. А гладкий лобок спокойно чувствует себя под взглядом Бахрамова, который потихоньку начинает стягивать с себя рубашку.
– Может, – на мгновение теряю дар речи, упиваясь этими мускулами. Раскосыми мышцами. Загорелой кожей. Он настолько идеален, красив и опасен, что у меня вырабатывается слюна.
И всё же… Повезло мне, что мой босс без пузика и не коротышка.
– Развяжешь меня?
– Неа.
Его пальцы опускаются на тёмные брюки. На пуговку. И я снова вспоминаю его… То, что кроется под тесной тканью и сейчас пытается её порвать.
Сглатываю, кусая губу. От одного только воспоминания… Стискиваю вместе ножки от жара, хлынувшего мне вниз живота и между ног.
Всё.
Разум отключается, машет мне белым платочком, сдаваясь.
И я не сопротивляюсь, не язвлю, когда Тимур нависает сверху. Но не торопится снять трусы и войти в меня. А мне уже… Хочется. Очень хочется. Я снова вспоминаю как он входил в меня… В первый раз всегда больно. А сейчас, я думаю, будет легче.
Карие глаза, в которых я тону поблёскивают озорным огоньком.
– Ты что-то задумал? – спрашиваю, пытаясь высвободиться.
Кажется, моё возбуждение берёт меня в свою власть. Потому что я готова сама повалить Тимура на кровать!
– Немного, – усмехается.
Я тут же выгибаюсь, прикасаясь животом к его твёрдому и рельефному прессу. Потому что Тимур…
Касается меня между мокрых складок. Раздвигает их, проникает пальцами, массирует и тонет в моей влаге.
Чёрт, как же стыдно…
– Я понял. Тебе нравится, когда тебя связывают, да? – издевается надо мной, щекоча кожу между ног. Я неосознанно толкаюсь вперёд, желая почувствовать большего. А мужчина не торопится. Испытывает меня на прочность, которой нет. – Я запишу себе это в блокнотик.
– Запиши ещё, что я жутко злая, когда меня дразнят, – предостерегаю его. Он трогает меня везде, но только не там, где нужно!
А сейчас и вовсе отрывается, убирая свои пальцы, которые я так хочу почувствовать в себе.
Переносит их на грудь. Отодвигает краешек сорочки и хватается за сосок, слегка сжимая.
И опять вырывает из моего горла стон, который я уже не скрываю.
И это, чёрт, нравится ему! Как и мне!
– Тимур-р-р, – буквально рычу. – Если ты сейчас…
– М? – явно издевается надо мной, издавая этот звук. Толкается вперёд. Прижимается ко мне своим пахом. У самого дубина в трусах, а меня ещё заставляет изнывать от недостатка ласки!
