— Не хочу, — я злюсь, настроение падает, — все, пока.
— Малыш, не обижайся, я правда закрутился…
Я отключаюсь, не дослушивая оправдания.
И ловя себя на странном облегчении, смешанном с легкой обидой и разочарованием. Последние две эмоции относятся к неоправданным надеждам. Все же, процесс сборов настраивает на лиричный лад, ожидаешь поневоле чего-то хорошего…
А вот насчет облегчения… Это надо подумать, да. По какой причине?
Я снимаю бомбер, выхожу на улицу, смотрю с балкона на темнеющее небо. Наш дом находится в центре города, на своеобразной частной территории, в огороженном коттеджном поселке. Говорят, тут когда-то был пустырь, принадлежавший одному из заводов, но город разросся, и место выкупила строительная компания. Теперь тут разномастные коттеджи, архитектура которых напрямую указывает, в каком десятилетии застряли их владельцы. Наш , например, образца две тысячи пятого года. Отец его построил, когда я уже родилась, но прежнего нашего жилья я не помню. Только это.
Из моих окон прекрасно видна низкая ограда нашего участка, а сразу за ней, через чисто символический забор поселка, березовую посадку и многополосную дорогу — многоэтажки нового квартала, построенного в две тысячи десятых.
Шум дороги мне никогда не мешал, наоборот, убаюкивал, а горящие в полутьме окна домов дарили странное чувство уюта.
На улице уже прохладно, сентябрь же в разгаре, и свежо.
Думаю о том, что мне делать. Раздеваться, посмотреть сериальчик и спать? Вечер пятницы…
Не хочется. Уже настроилась на веселье, на перемену обстановки.
Но звонить Маринке тоже не хочется, а больше подруг у меня, так уж сложилось, нет.
Возвращаюсь обратно в комнату, рассматриваю себя в большое напольное зеркало.
Красивая. Я — красивая.
И волосы так мило в косичках… И юбочка пышная, а кружево по подолу завлекательное… И какого черта я должна вечером пятницы сидеть дома одна?
Хватаю телефон, смотрю, где сейчас мои однокурсницы, где Маринка.
И вижу по геолокации, что они на вписке у Сома.
Пошла все же без меня. А плакалась-то, плакалась…
Просматриваю фотки от нечего делать, вижу Маринку на коленях у какого-то парня.
Лица его не видно, только крупная ладонь на талии и джинсы светлые. Что-то настораживает в позе его, что-то кажется знакомым…
Пролистываю несколько фоток еще, но ничего не нахожу. Перепрыгиваю на другие акки своих однокурсников, потом , спохватившись, тапаю на однокурсников Сома. Он наверняка всех, кого мог, позвал. Самых отборных придурков потока.
И через пять минут поисков в мешанине кадров нахожу то, что искала.
Фотку моего парня, Олега.
Олега, который должен сейчас в поте лица в чем-то помогать отцу.
А он сидит с бутылкой пива, и на коленях у него… Маринка.
Увеличиваю фотку, не веря увиденному.
Да не может такого быть! Он же… Он же…
Он мне врал, что ли?
Неверие переходит в ярость, я подскакиваю, хватаю бомбер, вызываю такси до хаты Сома.
Сейчас сама посмотрю. И Олегу в глаза, и подружке.
Глава 6
Сом живет в пригороде, у его родителей большой коттедж в одном из элитных коттеджных поселков города, что в последнее время, как грибы, расплодились в охраняемой заповедной зоне.
Такси охрана поселка пропускает без проблем, когда говорю, к какому дому. Сом подсуетился, похоже.
Музыка слышна еще с начала улицы, я осматриваю темнеющие соседские коттеджи, в очередной раз поражаясь терпению людей, живущих тут. Сомик устраивает такие вписки регулярно раз в неделю, а то и чаще, его предки, собственники одного из заводов у нас в городе, зависают постоянно в Европе, а потому тут отрыв и мрак бесконечный. И вот интересно, люди-то вокруг живут не бедные, как еще голову этому уроду не оторвали за постоянный бумс-бумс-бумс по ночам?
У ограды отправляю такси, решив, что вызвать новое не будет проблемой, а мало ли, вдруг придется задержаться?
И иду к дому.
Прямо с порога атмосфера отрыва, глобального и безбашенного, бьет по голове. Еще тепло, во дворе бассейн с подогревом, вода парит, и девки в купальниках ныряют с визгом и воплями туда.
На первом этаже, в большом помещении со вторым светом — толпа, сразу и не разберешь, кто где.
Кто-то танцует под громкие биты диджея, основавшегося с навороченной техникой в углу у бара, кто-то разговаривает, собравшись по несколько человек в группы, кто-то просто ржет, да так громко, что перекрывает музыку.
Меня пару раз пытаются тормознуть перепившиеся придурки, но я аккуратно огибаю их, двигаясь целеустремленно вперед.
Ищу знакомые интерьеры.
Судя по сторис, мой парень-трудоголик должен валяться где-то в районе мягких диванов. Я у Сома была только пару раз тут, в этом доме, а потому вообще не помню, где могут быть такие диваны.
Бреду наугад, сжимая от ярости губы.
Не знаю, что буду говорить, что делать, когда… если застану его. Не знаю. Меня сейчас не разум ведет, а чистая, незамутненная злость.
Из большой комнаты поворот в сторону бильярдной.
Слышу знакомый кокетливый визг, в глазах темнеет.
И становится страшновато… В одно мгновение хочется малодушно развернуться и уйти. Сделать вид, что ничего не знаю, ничего не видела. В конце концов, если специально не рыться, то сторис и не найти же…
Или, например, сохранить его и просто потом предъявить Олегу. Пусть выкручивается…
Это все легкие пути, по котороым так приятно бы пойти… Но визг становится громче, и я пресекаю в себе страх.
Нет уж!
Я — принцесса, мать вашу!
Я разве могу трусливо прятать голову в песок? И разве я заслуживаю такого отношения? Нет и нет!
Рывком распахиваю дверь…
И наблюдаю картину маслом: Сомик, Вилок и Олег сидят, утопая в мягких диванах, с кальянными трубками в руках. У Сомика на коленях незнакомая девчонка, судя по наивной, незаюзанной мордашке, первокурсница. Вилок уже убитый, и кальян его агонию явно продлевает. И Олег. С Мариной на коленях. И лапа его у нее под юбкой. Причем, явственно можно понять, что не просто под юбкой, и даже не просто в трусах. А прямо вот глубже.
У Маринки красное расслабленное лицо, накусанные губы, дурной взгляд.
У Олега довольные глаза и пошлая улыбка.
Они все замирают, глядя на меня.
И я замираю.
Потом с губ Олега сходит улыбка, он хмурится, отталкивает взвизгнувшую Маринку с колен, встает.
И я вижу, что у него стояк. Прямо такой, явный, даже просторными джинсами не скрыть.
От этого зрелища неожиданно становится тошно, я молча разворачиваюсь и иду обратно. К выходу.
На глазах слезы, в горле не просто ком, мне реально нечем дышать!
В большом зале оглушает музыка, бьет по нервам, по голове лупит, хочется закрыть уши и побежать.
Но я только гордо вскидываю голову и иду, словно крейсер, разрезая пьяную толпу.
Олег нагоняет прямо у столов с напитками, разворачивает к себе за локоть.
Мне противно на него смотреть, пытаюсь вырвать руку, он не пускает, сжимая пальцы на предплечье, делая больно, яростно орет в лицо:
— Какого хера ты тут забыла?
— Пусти!
— Аля! Это вообще все фигня! Фигня!
— Отпусти, — кричу я, уже не сдерживаясь, — не смей меня касаться руками, после того, как ей дрочил!
— Да че за бред? — Олег злится, сильнее сжимает и вообще, абсолютно не чувствует себя виноватым! — Ты че выдумываешь? Ну сидела она у меня на коленях… Сама упала перед этим, а ты зашла…
— Прямо тебе на пальцы наделась, да? Ай, как неловко!
— Аль, Аля… — он перехватывает уже двумя руками, пытается прижать к себе, — ты не права… Ну вообще не права… Это все ошибка… Я случайно тут…
— Случайно? — голос мой срывается, от его запаха, от его прикосновений тошнит, — случайно? Че ты несешь? Да вся инста в ваших любовных играх!
— Аль… Ну ты че? — он перестает оправдываться, начинает меня тискать, говорить быстро и убедительно, — это все фигня такая… Ну ты сама подумай, где она и где ты? Аль… Давай поедем домой, поговорим…
