– До второго… триместра? – прищурился Эмиль. – Сколько это займет?
– Четыре-шесть недель для верности.
Я тихонько обрадовалась. Глупо, опасно, Эмиль прав: лучше всего уехать и спрятаться до родов, чтобы враги не нашли нас с малышом, но я смогу побыть с ним еще немного.
В машине мы вдвоем сели на заднее сиденье. В теплых руках мужа было спокойно. Я всегда мечтала о простом: о покое, и чтобы муж был рядом. Не в клубах, на разборках или в офисе – рядом со мной. Отсрочка в несколько недель – это чудо.
– Ничего, – сдержанно сказал Эмиль, гася ярость и переваривая ее в себе. – Все будет хорошо, посидишь дома. Месяц пролетит незаметно.
Наша кавалькада двигалась быстро, но начала сбрасывать скорость. Мы были в третьем по счету авто. Антон сразу же поднес рацию ко рту:
– Держать скорость не ниже шестидесяти!
– Впереди машины, – протрещала рация.
– Значит, бей их! Ладно, сворачиваем, – он скоординировал маршрут. – Пошли влево!
Обычная предосторожность: после нападения на машину мы двигались не ниже назначенной Антоном скорости, невзирая на знаки. Эмиль согласился платить штрафы. А когда-то мы свободно ходили по улицам и чувствовали себя в безопасности. Золотая клетка, через которую даже неба не видно. Однажды я собралась в магазин и ради моей вылазки его оцепили. Я выбирала посуду, пергамент для выпечки, всякие мелочи – это явно не стоило спецоперации.
Неужели такой жизнь будет и у наших детей?
Эмиль параноик, его ребенок вырастет под надзором охраны. Почему-то на сердце стало тяжело. Я не такой жизни хотела… не о ней мечтала.
Дома муж сразу ушел в кабинет, а я остановилась перед зеркалом, с доброй грустью рассматривая себя. Восемь недель. Я улыбнулась. Жаль, даже поделиться не с кем. Мой первый ребенок… девочка или мальчик? Ведь надо выбрать имя… Купить приданое!
Голова мгновенно пошла кругом, жизнь менялась стремительно, безвозвратно и я только сейчас почувствовала ее ход. В голове теснилась тысяча вопросов, а в кабинете снова ругался Эмиль. Еще в машине я заметила, что он сдерживает бешенство. Надо же, ушел к себе проораться… Он правда меня бережет, как обещал. Я тихонько подошла к приоткрытой двери.
– Антон! – Эмиль говорил со злым надрывом. – Он сказал, кровь за кровь, обещал группировку вырезать или детей достать. Ей запретили вылет… Антон! Я боюсь за нее, усиль охрану, никуда ее не выпускай.
Я тяжело вздохнула: муж снова запрет меня дома, оберегая, как ценный и любимый сосуд, а сам продолжит прежнюю жизнь – борьба, бизнес, деньги и власть. Было бы здорово, если бы он бросил все к черту и уехал со мной. Хотя бы на время.
Я решительно постучала в дверь и вошла. Эмиль обернулся и окинул меня взглядом, злой, разгоряченный спором по телефону.
– Ты уверен, что тебе это нужно? – я положила ладонь на живот. – Ты ведь сам сказал, что хочешь все изменить, Эмиль.
Глава 7
– Ты подслушивала?
– Случайно, – призналась я. – Забыл, что они с тобой сделали? Со мной? Эмиль, я больше не хочу этого, я хочу простой жизни, в которой мы бы вместе растили ребенка…
– Нет, Дина! – внезапно зарычал он. – Я не забыл! Именно поэтому я делаю то, что делаю, и лучшее, чем ты можешь помочь – не вмешиваться!
– Я просто боюсь за тебя.
– Хватит, маленькая! Иди к себе!
– К себе? – не поняла я.
В первом браке у нас были разные комнаты, это фраза из той жизни. Но теперь у нас общая спальня. Сердце сжалось от обиды, по лицу пробежала тень. Я резко отвернулась к окну, с высоты глядя на город, залитый утренним светом. В оконном отражении я заметила, что муж шагнул ко мне.
– Ты обиделась? Я оговорился.
Я опустила взгляд на новое кольцо, поглаживая камень.
У нас не было притирки. Говорят, когда появляются дети, проблемы в паре только выпуклей становятся, а у нас с Эмилем, откровенно говоря, проблем выше крыши…
– Тогда что ты имел в виду, когда сказал, что хочешь все изменить?
– Иметь семью, ребенка… Дина, это трудное решение, – когда я обернулась, Эмиль отвел глаза и мне это не понравилось. – Я рад…, но не думал, что у меня будут дети. Теперь я пересмотрел этот вопрос.
– Я тебя не понимаю. Ты же сам хотел ребенка! Говорил, будет ради кого жить…
– Я думал, что сдохну! Мне самому не повезло с семьей, – прямо сказал он. – Не хочу, чтобы дети повторили мою судьбу... Я всегда видел себя бездетным.
По правде говоря, я Эмиля знала однобоко… Никого у меня не было ближе, с ним я могла говорить безмолвно, на уровне чувств, и он понимал. Но в остальном осталось множество белых пятен. Я ничего не знала о его семье, прошлом. О нем самом.
– Почему?
Эмиль молча привлек меня к себе. Ну правильно, на что я рассчитывала? Кому, как не мне, знать, что демоны прошлого разорвут тебя на части, если снова подпустить их близко?
– Как назовем? – сменила я тему.
Теплые руки сомкнулись на затылке, локти прижались к спине – муж словно хотел обнять меня целиком.
– Мальчика в мою честь, – прошептал он. – Девочку – сама решай.
Зазвонил оставленный на столе телефон и Эмиль разжал объятия.
– Да?
Я отвернулась к окну, рассматривая реку: Дон в солнечных лучах отливал темно-синим. В стеклянной дымке Эмиль бродил по кабинету, в отражении я внезапно увидела голливудскую улыбку и обернулась.
– Не могу поверить, – рассмеялся Эмиль и добавил. – Бестужев. Чего ты хотел?
Он показал на трубку, привлекая мое внимание и включил громкую связь. Нервно скомкав на шее воротник блузки, я хмуро слушала старческий, сухой голос. Резкий и колючий от горя, но не убитый тем, что единственный сын погиб.
– Поговорить, Кац. Твой новый партнер рассказал, что случилось?
– Слышал, – нейтрально ответил Эмиль.
– Я обращаюсь к тебе, как к хозяину города. Не хочу с тобой воевать. Про тебя разное говорят, а такие люди нам нужны. Я предлагаю сделку, слышал, твой брат к тебе под крыло рванул и Воронцов тоже. Отдаешь этих двоих и возвращаешь товар. После мы в расчете.
Эмиль усмехнулся.
– Хорошо, Бестужев… Я подумаю и перезвоню, – он сбросил звонок и рассмеялся, устраиваясь в кресле. – Старик или в отчаянии или головой тронулся. Видишь? Все будет хорошо.
– А ты не думаешь, что… – я попыталась подобрать слова, все-таки речь шла о его брате. – Что, может быть, это выход? Идеальное решение?
Все еще комкая ворот, я прошлась по кабинету.
– Дина, он хотел пустить пулю в голову моему брату. Он бы и мне пустил, и тебе, но не может и торгуется. Бесится, маленькая. Это хорошо! Это значит, что он нас не достанет.
– Ты уверен?
– Иначе старик бы унижаться не стал, – Эмиль красиво улыбнулся. – Знаешь, что про меня говорят? Их во власть привели, а я сам взял. Придется им со мной считаться, вот их и трясет.
– У меня плохое предчувствие…
– У тебя всегда плохое предчувствие, Дина! – он набрал номер и прижал трубку к уху. – Антон! Приведи Феликса.
Эмиль был полон азарта, но успокоился и я вместе с ним. Может, не придется ехать в Германию и сидеть, запертой в четырех стенах… Я хотела остаться и схитрила: обошла стол и встала за креслом Эмиля. К тому моменту, как в кабинет втащили его брата, он обо мне забыл.
– Привет, – Эмиль откинулся в кресле. – К тебе вопрос, ты приехал получить помощь? Если да, я хочу знать детали. Чем конкретно ты занимался у Бестужева и что случилось с товаром?
При свете дня Феликс выглядел не таким пугающим. Джинсы, куртка были в грязи, словно его поваляли как следует, прежде чем привели. Видно, что уже не молод – морщины глубокие, кожа облепила череп, как пергамент. Темные глаза без выражения – он Эмиля не боялся. Руки были скованы спереди и наручники крепко стягивали запястья. Мне стало интересно, почему у них плохие отношения, но вопросы мужу лучше задать вечером – больше шансов, что ответит. Если вообще ответит.
– Зачем тебе, Эмиль? – у него оказался севший голос, словно он долго на кого-то орал. – Я твою улыбочку знаю. Что задумал?
