Он встает и указывает на стулья, стоящие напротив его стола.
— Входи. Присаживайся.
— Эм… — Поворачиваюсь обратно к двери и обнаруживаю, что она закрыта. Даниэль, должно быть, обладает какими-то сверхъестественными способностями, раз сделала это так, что я этого даже не услышала. — Извините, может быть, я перепутала имя. Вы Кингстон Норт?
Мужчина подозрительно прищуривает глаза и, не скрывая, изучает мое лицо.
— Нет.
Я рассеянно дотрагиваюсь до виска, где мой шрам исчезает за линией роста волос.
— Они говорили так, будто он будет здесь…
— Почему бы тебе не присесть. — Он снова указывает на стул.
Сажусь на краешек сиденья, мои взвинченные нервы мешают мне устроиться поудобнее. В прошлом году я встретила экстрасенса, которая приехала навестить свою сестру с последней стадией рака молочной железы. Она очищала комнату шалфеем, раскладывала кристаллы вокруг кровати и рассказала мне об аурах. Так вот, этот парень излучает какой-то нешуточный красный цвет — страсть, эгоизм, опасность, предупреждение. Такие парни, как этот, питаются страхом, а я не чья-то кормушка.
Мужчина встает передо мной, прислоняется к столу, скрещивая лодыжки.
— Откуда ты знаешь моего брата?
Брат? Сильная линия бровей, полные губы, карие глаза. Не такой красивый, но это скорее имеет какое-то отношение к его идиотскому выражению лица.
Я не знаю, как много Кингстон рассказал своему брату, но не собираюсь его выдавать.
Встаю и протягиваю бумажник.
— Будь добр, верни ему бумажник, и я просто уйду.
— Ответь на мой вопрос. — Он складывает руки на груди.
Да, он тот еще придурок. Я зеркально отображаю его позу.
— Нет.
Уголок его рта приподнимается.
— Ты та женщина, с которой он отключился?
— Подожди… он не отключался со мной.
Парень пожимает плечами.
— Семантика.
Он намекает на то, на что я думаю, тот намекает?
— Твоего брата ограбили, и…
— Что ты сказала? — Его голос становится арктически холодным, отчего волосы на моих руках встают дыбом. — Его ограбили?
Я захлопываю рот.
— Не сдерживайся сейчас, дорогуша…
— Я тебе не дорогуша.
— Что здесь происходит?
Я резко оборачиваюсь и, не готовая к визуальному нападению, отступаю на шаг.
Это мистер Красавчик собственной персоной. Парень выглядел потрясающе, когда был в отключке и с похмелья, сейчас же он невероятно сексуален.
И смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а затем быстро переводит взгляд на своего брата, прежде чем снова останавливает его на моем лице.
— Ты, — шепчет он.
Я инстинктивно закрываю волосами свой шрам.
— Ты не сказал мне, что тебя ограбили, ублюдок.
Я подпрыгиваю от рычания брата Кингстона.
Красавчик замечает это, прищуривая свои широко раскрытые глаза и переводя их на брата.
— Успокойся.
— Нет. Ты, черт возьми…
— Хейс. Я серьезно.
После недолгого пристального взгляда Хейс отступает, качая головой.
Выглядя удовлетворенным, Кингстон поворачивается ко мне, все его тело напряжено.
— Привет.
На ум не приходит ни одного разумного слова, поэтому я просто протягиваю ему его бумажник.
Парень замечает свой бумажник. Я ожидаю, что он будет выглядеть счастливым или испытает облегчение, но тот равнодушно забирает его у меня.
— Я нашла его. В нем ничего нет.
Кингстон даже не осматривает его, просто держит в своей ладони.
— За исключением визитной карточки и страхового полиса. — Я указываю на бумажник, но парень не сводит с меня глаз. — Так я тебя и нашла. — Убирая волосы с губ, тихо бормочу: — Надеюсь, все в порядке.
Воздух в комнате словно гудит от электрических разрядов. Или, может быть, возникшее ощущение тепла на моей коже — результат того, что двое красивых, сильных мужчины смотрят прямо на меня с близкого расстояния.
— Как тебя зовут?
Я перевожу взгляд с Кингстона на Хейса, который задал вопрос.
— Габриэлла.
— Я должен тебе денег, — говорит Кингстон.
Он вытаскивает из кармана гладкий коричневый бумажник. И, клянусь, что я даже отсюда чувствую запах кожи. Парень выуживает несколько банкнот, складывает их и протягивает мне, зажав между двумя длинными пальцами.
Я беру деньги и засовываю их в карман.
— Она заплатила за такси домой, — слышу я голос Кингстона. Предполагаю, что тот отвечает на невысказанный вопрос его брата.
— Не могу поверить, что тебя ограбили, — ворчит Хейс. — Ты должен был позвонить мне.
— Телефон тоже украли, и я не мог вспомнить ничей номер.
Хейс трет глаза, а затем качает головой.
— Тогда тебе повезло, что Габриэлла нашла тебя. — Он обходит свое рабочее кресло и бормочет: — Тупица.
Я переминаюсь с ноги на ногу, кожу покалывает от желания убежать.
— Я должна идти.
Кингстон отступает в сторону, пропуская меня, и смотрит в пол.
— Постой, — говорит Хейс, непринужденно откидываясь на спинку кресла, как какой-то корпоративный бог. — Я не могу просто позволить тебе уйти, не показав должным образом свою признательность за то, что ты сделала для моего брата.
— Хейс, — произносит Кингстон тихо, но с жесткой злобой.
Хейс улыбается.
— У нас скоро вечеринка. Почему бы тебе не позволить Кингстону пригласить тебя, как своего гостя?
— В этом нет необходимости. Я была рада помочь.
— Чепуха. — Хейс указывает на Кингстона, который все еще смотрит в пол. — Приведи Габриэллу, ну знаешь, в качестве своей пары.
Желваки на челюсти Кингстона дергаются. Парень облизывает губы, словно пытаясь сдержать гневный ответ.
— Нет, спасибо, — твердо говорю я. — Меня это не интересует.
Взгляд Кингстона встречается с моим, и в нем чувствуется напряжение, какая-то внутренняя борьба, которая заставляет меня наклониться, чтобы рассмотреть поближе.
— О, да ладно, это будет весело. И ты сделаешь Кингстону одолжение. — Хейс звучит легче, расслабленнее. Осмелюсь даже сказать… дружелюбнее. — Нет никакой надежды на то, что он выйдет из своего шкафа в ближайшее время4. Наша семья — своего рода настоящий кошмар. Твой приход убережет его от них.
Я изучаю Кингстона под другим углом зрения. Невероятное тело, идеальная прическа, чувство стиля, и от него пахнет лучше, чем от любого другого мужчины, которого я когда-либо… оу.
Ух…
Кингстон — гей.
Парень ловит мой взгляд, и то, что он видит в выражении моего лица, заставляет его вздрогнуть.
Бедняжка, парень, вероятно, испытывает давление со стороны своей богатой традиционной семьи, чтобы жениться и произвести на свет потомство. Старые деньги могут быть такими архаичными.
— Я сделаю это. — Расправив плечи и выпрямив спину, я киваю. — Теперь я пойду.
Тело Кингстона, кажется, немного оттаивает, облаченное в хорошо сшитый костюм.
— Ты не обязана…
— Ты шутишь? Я бы хотела пойти. — Хотя бы по той причине, чтобы поиметь его семью, которая больше заботится о своей родословной, чем о счастье собственного сына.
— Отлично! — Хейс нацарапывает что-то на бумажке для заметок и протягивает листок мне. — Увидимся там.
Я засовываю записку в карман и, на выходе, проходя мимо Кингстона, останавливаюсь перед ним.
Парень нерешительно встречается со мной взглядом.
— Все будет хорошо, — тихо говорю я и улыбаюсь. — Я помогу тебе. — Потом протягиваю руку, сжимаю его мускулистый бицепс и быстро отдергиваю ладонь. — Увидимся на следующей неделе.
— Отлично, — говорит парень без особого энтузиазма.
Кингстон беспокоится.
Я не виню его.
Но со мной он в хороших руках. Возможно, у меня отношения любви-ненависти с нью-йоркской элитой, но я точно знаю, как обращаться с этим миром, в котором главное деньги и репутация.
Я родилась в нем.
Кингстон
— Ты понятия не имеешь, что наделал! — Я расхаживаю по кабинету Хейса, вцепившись руками в волосы, мой пульс учащается.
