в порядке?
— Я почти ничего не знаю. Персоналу не сильно докладывают, — гладит меня по руке. — Слышала, что она в больнице и пока без сознания. Борислав Георгиевич, хозяин дома и папа наших мальчишек, — последнее говорит с особенной теплотой, — занимается ее лечением. Не переживай. Все будет хорошо.
— А я могу к ней поехать?
— Не думаю, что сейчас в этом есть большой смысл. Могут еще и не пустить, но это ты лучше спроси у самого Борислава Георгиевича, когда он появится. А пока пойдем, я тебя покормлю и надо обработать ссадины.
— Вы говорили про мальчишек. Их здесь много? — хочется понимать масштабы бедствия.
Один мажор — это катастрофа, а если их несколько, это же вообще страшно!
— Мальчишек у нас двое. Ну как мальчишек. Это я их так называю, потому что выросли на моих глазах. Гордею недавно двадцать три исполнилось, а у Платона сегодня день рождения. Этому ежику теперь восемнадцать. Совсем большой стал.
— Почему «ежик»? — смеюсь, проходя в след за Ариной в столовую, размером со всю нашу с мамой квартиру.
— Колючий, потому что. И фыркает все время. Садись. Ты что будешь? Есть каша, творог, йогурт. Могу просто бутерброды тебе сделать. Чай, кофе, сок, молоко? — перечисляет она.
— Да я… сама могу бутерброды… — мне становится совсем неловко за такое беспокойство.
Как-то не принято у нас обслуживание. У мамы работа такая, что готовить, да и в целом, быть самостоятельной по дому я научилась довольно рано.
— Сиди. У тебя вообще постельный режим. Так что ты будешь?
— Творог, если можно. И чай, любой, — уточняю на всякий случай.
Арина ставит передо мной пиалку с зернистым отборным творогом, отдельно тарелочку со свежими ягодами. Приносит горячий чай, приборы, салфетки. И продолжает суетиться, пока я ем.
Помимо нее здесь есть повар, две женщины, которые занимаются уборкой, садовники, охрана, собаки.
После завтрака мне также ничего не дают делать. Убирают посуду, вытирают со стола. Арина приносит аптечку и обрабатывает все мои ссадины.
— Ляжешь?
— Нет. Не хочется, — кручу головой. — Может я могу вам чем-то помочь, пока мы ждем Борислава Георгиевича? Он во сколько приедет?
— Не знаю, Сонь. Всегда по-разному. Четкого расписания нет. Он у нас очень занятой человек. Бывает, вообще не ночует, а то и не по одному дню. А помогать мне не надо. Здесь есть кому этим заниматься. Можешь просто погулять по дому. У нас тут три этажа и полуподвальное помещение. Там котельная и прочее обеспечение дома. На втором этаже спальни мальчишек и хозяина. Третий этаж, скажем так, рабочий. Там большая библиотека, кабинет Борислава Георгиевича и другие, сейчас не используемые, комнаты. Здесь, — обводит рукой пространство, — комнаты персонала, гостевые спальни, спортзал и выход в закрытый бассейн. Думаю, не заблудишься, — смеется Арина моим распахнутым от удивления глазам.
Чтобы не мешаться под ногами, ухожу в комнату. Неудобно мне шастать по чужому дому. Не мое это все и нечего тут делать. Дождусь хозяина этого замка и спрошу, как мне можно вернуться домой. А еще… Ой… Блин-блин-блин! Мы документы в лицей сегодня должны были отвезти. Как же теперь? Грант быстро найдет нового хозяина.
У меня с собой нет даже телефона и время тянется очень долго, а Борислав Георгиевич все никак не приезжает.
Арина зовет ужинать. Я не хочу есть, но иду, чтобы еще немного с ней поболтать и не сходить с ума в четырех оливковых стенах.
Стол в столовой накрыт на троих. Это уже вызвало у меня желание вернуться в комнату, но бежать глупо и странно. Надо быть благодарной за то, что меня спасли и приютили. Зачем только? Вот это мне пока непонятно. Могли бы оставить в больнице, а оттуда меня бы просто отпустили домой.
Сажусь на то место, где завтракала. За спиной слышу шаги, тяжелые, явно мужские.
— Привет, — мне улыбается обаятельный брюнет. — Гордей, — представляется он.
Так и подумала, что это старший мажор. Они с братом похожи. Гордей тоже темненький, кареглазый. В чертах лица есть сходство, но взгляд не такой «волчий», как у Платона. Гордей крупнее, шире в плечах и при этом кажется мягче.
— Здравствуй, — киваю ему. — София, — представляюсь в ответ, хотя он и так, вероятно, знает мое имя. — Можно спросить?
— Спроси, — пожимает плечами и садится за стол.
— Твой... кхм… ваш отец дома?
А то вдруг я не заметила, как он вернулся.
— Нет. Он поздно будет. А зачем он тебе?
— Про маму хотела спросить, — не вижу смысла скрывать. — И мне бы домой.
— Это вряд ли, — усмехается парень.
— К сожалению, — раздается пренебрежительное за моей спиной. — Арина! — раздраженно повышает голос Платон. — Какого черта за нашим столом делают бездомные кошки?! Сейчас блох напустит. Жрать как? М?!
София
— Платон! — возмущается Арина.
— Я не буду есть, — переводит взгляд на меня. — Тошнит!
Разворачивается и уходит.
— А ну стой, негодный мальчишка! Посмотри на меня, Калужский! Ты пил что ли?
Но он не реагирует, скрываясь из виду.
— Невыносимый, — вздыхает Арина. — Ладно, простим ему. День рождения все-таки, — качая головой подходит, гладит меня по волосам.
Сердце возмущенно стучит в груди, но ничего сказать я ему не успела, да и опять же, возвращаемся к вопросу чужого дома. Он здесь хозяин, а я даже не гостья.
Гордей спокойно ест, тоже не вмешиваясь в перепалку. У меня окончательно пропал аппетит. Из уважения к повару и Арине впихиваю в себя пару вилок салата. Он встает поперек горла.
После ужина снова закрываюсь в комнате. Вот зря я не сходила на экскурсию по дому. Взяла бы книгу в библиотеке. Даже учебнику французского я была бы сейчас очень рада, лишь бы чем-то себя занять.
Борислав Георгиевич приехал действительно поздно. Я успела уснуть. Проснулась, услышав голоса за дверью. Мужчина тихо приоткрывает ее, заглядывает.
— Не спишь?
— Уже нет. Здравствуйте, — сажусь на кровати, подтягивая выше одеяло.
— Здравствуй, София. Мы не успели познакомиться с тобой. Борислав Георгиевич. — официально представляется. — Ты, наверное, волнуешься о маме? Я был у нее сегодня. Она все еще без сознания и к ней
