Ну сука! Нарочно же провоцирует.
Одним резким движением ловлю ее гребанный хвост. Наматываю его на кулак, так как мечтал сделать с самого начала вечера. Прижимаю мелкую к себе и, отвернувшись вместе с ней от двери, кладу ее грудью на раковину.
— Значит, кто угодно лучше? — рокочу, чувствуя, как на мои глаза наползает кровавая пелена.
Она пытается вырваться, что-то возмущенно кричит, но я больше не слушаю ее провокаций.
— С несколькими, говоришь? — продолжает меня накрывать бешенство. — Раз захотела попробовать себя в роли шлюхи, то, пожалуй, я на правах мужа начну первым.
— Не смей! Не смей, Герман!!! — старается извернуться, царапает острыми когтями мои руки. Но куда ей против меня.
Рывком задираю ее платье, и разрываю на ней трусики. У меня стоит до боли. Какого хера я сдерживаюсь?! Разве не на то и нужна жена?
— Клянусь, я пойду в полицию, — кричит, — если ты снова…
Стягиваю с себя брюки вместе с боксерами, и резко вхожу во влажные створки. Мокрая, блядь! Так и знал…
Ее рот открывается от неожиданности. Тонкие пальчики вцепляются в край раковины. А глаза закатываются от удовольствия.
Значит я не ошибся. Ей зашла моя грубая игра в прошлый раз.
Боже, я уже готов кончить… Какая же она тесная. Усиливаю натиск, наблюдая за реакцией маленькой сучки через зеркало. Кусает губы, сдерживая стоны. Звонко шлепаю ее по заднице, вынуждая ее закричать:
— Ты животное, Герман! Грязное мерзкое животное! Отпусти меня!
Не слишком нежничая прихватываю свою девочку за горло, и прижимаю ее худенькую спинку, затянутую в платье, к своему торсу. Охренеть, как она сексуально смотрится на моем фоне. Умопомрачительно красивая. И почему я раньше не замечал? Может так кажется только когда я в ней?
Женя пытается смотреть зло из-под непривычно темных растрепанных волос. Кажется, хочет выглядеть уязвлённой. Но выходит не слишком правдоподобно. Я вижу, что ей хорошо, едва ли не больше, чем мне самому. Чувствую это каждым своим напряженным мускулом. Членом, пульсирующим в ней.
Удивительная. Она вроде похожа на мою жену. А вроде и совсем нет. Ощущение, что мы играем с ней в какую-то правдоподобную ролевую игру.
— Признайся, ты ведьма? — шепчу ей на ушко, целую плечико, прохожусь языком по шее, наблюдая в зеркале за ее реакцией.
— Будь ты проклят, Князев! — вместо ответа. Только дыхание сбивается от моих прикосновений.
— Я так и понял, — ухмыляюсь. — Прокляла меня, за то, что я тебя обидел. И теперь я кроме тебя даже думать ни о ком не могу…
— Какая досада: жена заняла все мысли своим уходом, что и на шлюх времени не осталось, — язвит она, дергаясь в моих руках. — Скоро у тебя и не встанет ни на одну из них! — глядит на меня своими черными глазами, хищно щурясь. Будто и правда заговаривает меня. Аж мурашки по коже. — А я тебе больше никогда не достанусь, так и знай!
Зажимаю ей рот рукой, осознавая, что сейчас могу воздействовать на нее только физически. Грубо насаживаю ее на себя. Однако у меня стойкое ощущение, что сейчас тот, кого грубо имеют — это я. Будто правила игры поменялись и теперь я тут ведомый. А она очень умело ведущая.
Не могу сказать, что мне не нравится эта ее непривычная дерзость. Но отчасти это и бесит. Я не привык, чтобы мной управляли. Тем более женщины. Обычно я контролирую все сам, а тут даже собственный оргазм мне не подвластен.
Я смотрю на нее, как безумный пожираю взглядом. Босая, на цыпочках на этом грязном полу. Подставляет свою бледную попку моим агрессивным толчкам. Кусает губы. Царапает мои руки, обвивающие ее стройное тело. Я просто не могу не кончить, глядя на все это. Но не могу позволить себе сделать это раньше нее.
Выхожу из ее тесного нутра. Разворачиваю Женю к себе лицом, усаживая ее на пьедестал раковины. Опускаюсь на колени перед своей женой. Закидываю ее стройные ножки на свои плечи и нетерпеливо врезаюсь языком в ее влажные створки.
Боже, она даже на вкус лучше всех, кого я успел попробовать за свои тридцать четыре. Новенькая. Все потому что я идиот недооценил. Недотрахал.
Вставляю в нее палец, не сбавляя оборотов языком. Охренеть, она узкая даже для пальцев. Ритмично давлю подушечкой на переднюю стенку. Женя громко стонет. Запускает руку мне в волосы, притягивает меня к себе, так властно и естественно, что я даже поднимаю глаза, желая убедиться, что это все еще моя жена.
Она смотрит на меня из-под разметавшихся волос. Недоуменно и как-то пьяно:
— Ненавижу тебя, Князев, — стонет зло.
— Это хорошо, малышка. Так и должно быть, моя сладкая, — выдыхаю, обдавая ее плоть своим разгоряченным дыханием. — Но это пройдёт. Я позабочусь об этом…
Чувствую, как она содрогается от моих пальцев. Прихватываю губами маленькую бусину, посасывая ее, помогая малышке получить оргазм.
Плавно вожу рукой по своему стволу, желая хоть немного сбросить напряжение. Не выходит. Хочу кончить вместе с ней. Срочно!
Поднимаюсь. Вхожу плавно, и резко ускоряюсь. Целую Женю в губы. Грязно и глубоко. Игнорируя ее вялые протесты. Обнимаю за талию.
Это все так странно. Секс с женой, которую я и всерьез-то никогда не воспринимал. А теперь не хочу останавливаться, при том, что готов кончить от каждого ее вздоха.
Она кусает меня за язык до острой боли, и я взрываюсь оргазмом:
— Моя львица, — хриплю в ее ротик, целую ее губки. — Моя маленькая львица. Только моя. Я тебя никогда не отпущу…
Глава 8. ОНА
Это просто безумие какое-то. Да как он смеет трахать меня как одну из своих шлюх, еще и против моей воли?!
Порывисто поправляю платье, пытаясь собрать свои мозги в кучу. Трусы безнадежно испорчены. Выбрасываю остатки ткани в мусорку.
Герман исподлобья наблюдает за мной, застегивая ремень своих брюк. Отворачиваюсь от него, становясь лицом к зеркалу.
Стягиваю резинку с волос и заново завязываю хвост, чтобы хоть немного привестись в порядок. Губы опухли от его грубых поцелуев. От ярко красной помады остались только намёки в виде бледных пятен вокруг рта. Бросаю короткий взгляд в зеркало — у Германа такие же, а еще растрепанные моими пальцами волосы и острая щетина, от которой у меня до сих пор горит между ног.
Отвожу взгляд. Лицо обдает жаром от мысли, что я позволила этому мудаку такое с собой делать. Осторожно подтираю мыльными пальцами размазавшийся макияж, приглаживаю волосы влажными руками и разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Ничего сказать мне не хочешь? — преграждает мне путь.
— Мне казалось я уже вам все сказала, Герман Валерьевич, — вскидываю на него гневный взгляд, а саму трясет. — Я понимаю, что покуда мы еще состоим в законном браке, привлечь вас к ответственности за изнасилование у меня почти нет шансов. Но если посмеете прикоснуться ко мне после развода — пеняйте на себя!
Улыбается мерзавец:
— Что же ты до сих пор медлила? — лукаво щурится. — Сомневалась?
— ЗАГС по вопросам разводов работает только во вторник и среду, — холодно отвечаю я. — Завтра я подаю заявление. Развести должны быстро.
— Какая строгая малышка, — касается моей щеки своими пальцами. — Но мы ведь оба понимаем, что тебе понравилось не меньше моего.
Отбиваю его руку от своего лица:
— Это не более, чем физиология. У меня, как у любой женщины, — делаю акцент на этом слове, а голос предательски дрожит, — есть потребности. Которые я могла бы удовлетворить и без вашего участия, если бы вы не помешали мне наладить контакт с тем симпатичным молодым человеком у бара.
— Нет. Не могла, — отсекает он. — Никто не смеет прикасаться к моей жене.
— Хорошо. Значит придется подождать развода! И отмены почетного статуса «жены»! — хочу обойти его, чтобы убраться от него подальше, но его огромный кулак врезается в стену, преграждая мне путь.
— Только попробуй, — рокочет тихо, но так внушительно, что по моей спине под тонким платьем проползают мурашки от ужаса. — Боюсь, моя маленькая львица еще не готова стать свидетелем убийства.
