И вот она, простая белая блузка, которая подходила бы к тёмно-синим брюкам, которые я надела в этот день.
Она была не совсем в моём стиле — много лент, которые заканчивались бантом на бедре. Но какой у меня был выбор? Там не было ничего, кроме психоделического красного цвета. Я чувствовала себя так, словно зашла в рождественский магазин, и это было слишком рано или просто прошло, как бы вам ни хотелось на это посмотреть.
— Отлично, — сказала она. — Я полагаю, тебе понадобится что-то большое с такой линией груди.
Я хотела сказать что-нибудь неприятное, что угодно. Но она говорила с широкой улыбкой. Я схватила большой и средний размеры и пошла в раздевалку.
Я остановилась на большом, хотя он был немного свободен в области живота. Благодаря медиум размеру мои сиськи выглядели сжатыми.
— Я возьму её, — промолвила я, выходя из примерочной, не снимая блузки.
Время было драгоценно. Мы подошли к прилавку, и продавщица сняла бирки ножницами, которые были у неё под рукой, как будто она часто это делала.
— Рада за вас. Вы выглядите… отлично.
Я закатила глаза, когда она выглядела почти потерянной, ожидая комплимента. Я протянула руку, когда она объявила цену, которая составляла примерно половину моей еженедельной зарплаты. Моя рука дрожала, когда она выхватила карточку у меня из рук. Я не могла думать о том, как я вообще могла позволить себе шёлковую блузку, которая мне даже не нравилась.
— Вам нужен пакет?
Она посмотрела на мою руку, которая держала скомканную рубашку. Наверное, мне следовало бы выбросить её, но я сказала:
— Да.
Чёрт возьми, за ту цену, которую я заплатила, я заслужила этот пакет.
После того, как оплата была совершена, я побежала обратно через улицу, уворачиваясь от сигналящих машин.
Я вышла из лифта и проигнорировала секретаршу, которая пыталась остановить меня. У меня не было времени. Мне нужно было сходить в уборную, чтобы привести в порядок причёску и накраситься к началу встречи.
Прежде чем я добралась до своей кабинки, чтобы взять косметичку, я увидела его.
— Джиллиан, — произнёс он.
Моё имя на его языке, и, о, какой у него был язык, творил такое, что моё естество сжималось от желания.
— Эдвард, — сказала я, назвав его полным именем, которое он ненавидел, и прошла мимо него, чтобы добраться до своего рабочего места, где я могла собраться с мыслями.
От Эдварда МакКейба захватывало дух. Несмотря на то, что он носил бороду человека-гризли, он вызывал у меня неоспоримое влечение. Он был высоким, темноволосым и чрезвычайно красивым и мог почти заставить меня кончить, просто произнеся моё имя.
Его хмурый взгляд был опасным, что, к несчастью для меня, только ещё больше завело меня, а у меня не было времени.
— Разве у тебя не должен был быть медовый месяц? — сказала я, стоя к нему спиной.
Я ни за что не могла позволить ему заметить даже намёк на мою обиду. Я вздохнула, когда нашла свою косметичку и расчёску для волос. Я засунула их в свою сумку, готовая направиться в дамскую комнату, когда он заблокировал вход в мою кабинку.
Я остановилась в нескольких дюймах от него. Моя кабинка была рассчитана на одного человека. Двое — это целая толпа.
— Послушай, я не уверена, почему ты здесь, но мне нужно идти на встречу.
— Это. — Он протянул мне листок бумаги. Все произошло быстро. Когда его рука опустилась, я смогла прочитать только название штата Невада, жирно написанное вверху.
Я встретилась с ним взглядом.
— Какое это имеет отношение ко мне? — спросила я, начиная проявлять раздражение из-за его доминирования в моём рабочем пространстве.
— Самое главное, — почти прорычал он.
— Я понимаю, что Крис уехала, но я не могу рассказать тебе о том, с какой проблемой ты сейчас сталкиваешься. — Моя сестра была в Нью-Йорке со своим новым мужем, который был старшим братом Эдди. — Я не совсем понимаю, почему ты не можешь поговорить со своей женой, но мы можем сделать это позже?
Я попыталась обойти его стороной, но он был подобен неподвижному валуну.
— Нет, я не могу сделать это позже, — практически закричал Эдди, его голос отразился от стен, и любой шум в офисе мгновенно стих.
Он тоже почувствовал, что теперь у нас есть аудитория, наклонился на несколько дюймов к моему лицу и сказал:
— Кроме того, я разговариваю со своей женой, а штат Невада осуждает двоежёнство.
Это привлекло моё внимание и выбило весь воздух из моих лёгких.
— Жена? — повторила я.
— Да. Очевидно, кто-то не подал документы об аннулировании брака.
Возможно, секунду назад я с трудом подбирала слова, но затем они у меня появились.
— Я подавала.
В то время Эдди ещё учился в колледже, и, между нами говоря, ни у кого из нас не было денег, чтобы заплатить адвокату, который помог бы нам расторгнуть брак. Эдди сам провёл исследование, чтобы заполнить формы, необходимые для расторжения нашего непродуманного брака после ночи разврата.
— Штат Невада утверждает обратное, — возразил он, как будто предполагая, что я лгунья.
Его голос снова повысился по мере того, как рос его гнев, но и мой тоже.
— Я подала. И если они неправильно его заполнили, то это их вина, а не моя
— Что ж, мне грозит четыре года тюрьмы. У тебя есть доказательства или копия?
У меня не было.
— Копия? Почему это сваливается на нас?
— Это не так, милая. Это моя вина, и я не хочу попасть в тюрьму. Так что подпиши это.
Он предъявил мне ещё один документ.
— Я не могу подписать это сейчас.
Помимо того факта, что я сильно опаздывала, мне нужно было знать, что я подписываю.
— Сейчас, — усмехнулся он.
Я выпрямилась.
— Посоветовал бы ты кому-нибудь из своих клиентов подписывать что-либо вслепую?
Эдди разочарованно выдохнул.
— Отлично. Прочти это и подпиши как можно скорее, и это не значит, что через пять дней.
Затем он протопал мимо группы людей. Маргрет что-то прошептала своей ассистентке, и группу повели в направлении большого конференц-зала.
Чёрт.
Когда она добралась до моей кабинки, я побежала дальше.
— Мне так жаль. Этого больше не повторится.
Она рассмеялась так, словно была крута, и я вздохнула с облегчением.
— Ты права. Этого больше не повторится, потому что ты уволена.
— Подожди. Что? — спросила я, надеясь, что неправильно её расслышала.
— Собери свои вещи и немедленно покинь здание. Охрана будет наготове, чтобы проводить тебя.
Она развернулась на каблуках и ушла почти в той же манере,
