стало восприниматься немного иначе.
Спустя секунду все прошло.
Вернулись шумный зал и толчея вокруг, но какое-то особое послевкусие осталось. Пузырьки в крови, как от шампанского. И теперь действительно хлынуло веселье.
Милка смеялась, выписывая ногами такие кренделя, и Рост не отставал, а окружающие пары просто расступились и смотрели на них с нескрываемым интересом. Уже потом, когда они натанцевались и бегом помчались к стойке гасить жажду, он, не скрывая своего восхищения, сказал:
— У тебя здорово получается! Не все по ровному полу уверенно ходят, а ты на каблуках.
О да. Милка глянула на свои десятисантиметровые шпильки и беспечно пожала плечами. У нее сейчас было хорошее настроение, а хорошее настроение всегда располагало ее к откровенности.
— Просто в школе, — она загадочно шевельнула бровями. — Я занималась танцами. Ну, знаешь, латина, стандарт, турниры. Танцевать на каблуках я умею с детства.
Она, конечно, умолчала, что стала ходить на танцы, чтобы стройнее были ноги. С детства слегка комплексовала, хотя все и так ей говорили, что у нее ноги ровные. Но у мамы… Она вспомнила этот свой детский комплекс, прикрыла пальцами губы и расхохоталась.
А мужчина неожиданно замер на полуслове, глядя на нее. Потом прокашлялся и, показывая на свой опустевший стакан, предложил:
— Еще по одной?
— По одной! — кивнула она. — Но прежде ты расскажешь, где научился танцевать.
— Ммм! — мужик мученически закатил глаза.
Мила еще подумала — да ты не хочешь раскрывать свои тайны?
И тут он признался:
— В армии. Дядька настоял.
— Ух ты… — пробормотала она.
А вообще — да. Он крепкий, подтянутый, развитый и ужасно авторитарный. И что мускулы у него стальные, в этом Милка имела возможность убедиться сама.
— Так по одной и танцевать? — напомнил Рост.
***
Попито было не по одной, и был станцован не один танец. На радость остальным посетителям и администрации, у которой от такого зрелищного выступления неожиданно повысились продажи.
Под конец Милка — королева вечера уже сидела на барной стойке, держа в руке высокий бокал с навороченным коктейлем, приз зрительских симпатий, и болтала ногами. А Рост в расстегнутой рубашке устроился на высоком стуле рядом. Он давно уже скинул пиджак. Последний танец они вообще отплясывали как в «Криминальном чтиве» — босиком и в носках.
В общем, взаимодействие отрабатывалось и очень неплохо отрабатывалось. За столик они так и не вернулись, хорошо было и так.
Однако клуб пустел, как говорится, пора было и честь знать. Но это необъяснимое послевкусие в крови — как пузырьки от шампанского, осталось. Хотелось еще немного волшебства.
Уже когда Рост вез ее в гостиницу, он вдруг сказал:
— Слушай, сейчас совсем не поздно. Давай съездим ко мне? Посмотришь, как я живу. А потом я отвезу тебя.
Милка подумала, действительно, совсем не поздно, детское время. Почему нет? И сказала:
— Давай.
Вообще-то, конечно, после трех часов непрерывных танцев, ножки у Милки ныли. И очень хотелось сбросить туфли на шпильках. Что она и сделала, стоило ей только переступить порог квартиры.
Скинула туфли.
— Уффф! — закатила глаза от облегчения, потом глянула на него исподлобья: — Ничего, что я так? М? Если что, прости, я не в состоянии сейчас держать официоз.
Мужчина глуховато усмехнулся.
— Да ничего, хоть на голове ходи. Я не против.
Странная хрипотца слышалась в его голосе, но Мила уже не слушала, она осматривалась в квартире.
— Хммм, а у тебя тут неплохо!
Он подошел сзади и очень по-мужски самодовольно хмыкнул.
Квартира Ростислава была предметом его гордости. Не такая большая как у дядьки Владимира, но холостяку много и не надо. Зато отделанная на его вкус и удобная.
— Очень даже неплохо, — продолжала Милка, прохаживаясь и оценивая мужской минимализм в обстановке. — Напоминает мою.
И вдруг повернулась к нему и спросила прищурившись:
— Часто девушек сюда водишь?
— Нечасто, — ответил он. — Если честно, терпеть не могу водить девчонок в свою берлогу. Она вечно норовят пометить территорию и захламить все.
Милка звонко рассмеялась:
— Точно!
Квартира была свободной планировки, по сути, единое большое пространство с кухонной зоной и ванной. Еще имелась гардеробная и выход на балкон. Все это Мила детально исследовала. А он тем временем пошел к кухонной стойке и оттуда окликнул ее:
— Что ты будешь? Есть мартини, оливки, игристое?
— Хммм? Мартини. И оливку. И…
— Ну, я понял, — усмехнулся Рост.
Набодяжил известный коктейль, кинул в широкую коктейльную рюмку лед и оливки на зубочистке и протянул ей:
— Перемешивать придется самой.
Потом они уселись на диван, поджав под себя ноги, и болтали о всякой ерунде. Все было так непринужденно.
Пока Милка случайно не выплеснула на себя коктейль.
— Фуу! Какая я неловкая! — встряхнула она рукой и хотела встать.
Рост отреагировал мгновенно.
— Сиди!
Обжег ее взглядом и пошел в ванную. Принес полотенце и опустился перед ней на корточки. Слишком близко, неожиданно, жарко. Она беззвучно ахнула и откинулась назад.
***
Этого хватило.
Ему хватило, черт побери.
Он резко подался вперед и замер над ней. Все еще сдерживал себя, но с каждым ударом сердца выдержка таяла, а кровь уже ревела в ушах, заглушая все разумные доводы и здравый смысл. Даже если бы ему сейчас сказали: прикоснешься к ней — умрешь, он и тогда бы не смог отказаться.
Безумие момента.
Ничего не имело значения, кроме ее широко распахнутых глаз, в которых он видел неосознанный призыв.
Все, слетела планка.
Очень медленно он протянул руку и, легко касаясь, провел кончиками пальцев по ее щеке. Она затихла, губы чуть приоткрылись.
— Мила, — выдохнул он едва слышно и неуловимым текучим движением переместился на диван, подхватил ее под спину и притянул к себе. Чуть-чуть. От напряжения дрожали руки, но он не хотел спешить, спугнуть ее.
Смотрел, жадно улавливая малейшие оттенки чувств. А у нее на миг прикрылись глаза, легкий вздох сорвался с губ. Чуть сильнее сжались руки, притягивая ее, она прогнулась, подалась к нему.
Близко! Он уже ощущал ее тонкое, гибкое тело, от желания мутился разум. Еще немного. Ближе. Накрыть ее губы…
И вдруг она опомнилась.
Уперлась ему ладонями в грудь, силясь отодвинуться.
Безумно трудно было заставить себя разжать руки и отпустить ее, но он отодвинулся. Поднял полотенце и быстро накинул на нее.
— Вот, держи, — бросил отрывисто.
Резко поднялся с дивана и отошел.
Милка вытиралась и поедом себя ела. Как она могла до такой степени голову выключить? Это же не просто парень из клуба. Ни хрена! Это жесткий
