Руками нащупываю опору и упираюсь в стенки своей темницы. С ужасом вглядываюсь в темноту. Нет. Ничего не видно. Хоть плачь!
Наконец, движение прекращается. Также резко, как и началось. И опять толчок.
Бегаю взглядом с одного конца на другой. Куда я приехала-то?
Потом странные хлопки и громкая музыка. Там есть кто-то!
- Эй! – начинаю тарабанить по стенке – Люди! Помогите!
И это дает результат!
Потолок открывается и сразу же яркий свет. Разноцветный. И опять хлопки. Задираю голову и понимаю, что это фейерверк.
А потом до моего слуха доносится:
- С днем рождения, дорогой Олег Сергеевич! С днем рождения вас!
Я аккуратно приподнимаюсь, чтобы выглянуть, но тут что-то упирается мне в попу. Подталкивает вверх. К свету. К людям.
Меня медленно поднимают и я зажмуриваюсь от яркого света.
- С днем рождения, дорогой… - опять поет хор.
- Стоп! Стоп! Стоп! – недовольный и писклявый голос и потом хлопки в ладоши. – Стоп! Что здесь происходит?!
Визг буквально режет слух и я открываю глаза. Оглядываюсь и ошарашено смотрю на всех.
Я на сцене. В свете прожекторов. Вокруг, судя по костюмам, танцоры, которые таким же как и у меня офигевшим взглядом смотрят в мою сторону.
А я перевожу взгляд вниз – мамочки, это я что? В торте? В огромном торте? Но почему?!
Музыка уже не гремит и фейерверк тоже успокоился. В помещении гробовая тишина. И опять визг:
- Что это за чучело?! Где Валери?! Черт побери! Гена! – истошный крик.
Я смотрю на источник этого крика – худосочный парень в обтягивающих лосинах.
- Гена! – вопит он и тут появляется тот самый мужик, который запихнул меня в темную комнату. – Почему она тут делает?! Как она тут оказалась?!
- Так это… я думал… она… - мнется Генадий. – Она пришла, сказала, что ее ждут.
- Идиоты! Кругом одни идиоты! – возмущается мужик в лосинах. – Ни на кого нельзя положиться! Это же чучело! – и манерно показывает в мою сторону. – Какой из нее подарок?! Чу-че-ло!
Ну, знаете ли! Мое терпение тоже на исходе!
- Я не чучело! – возмущаюсь я и пытаюсь вылезти из торта.
- Стой! Не ломай! Аааааааа!
Поздно. Перелезая, я ломаю-таки один из ярусов этого огромного торта. Да так неудачно, что лицом попадаю в крем.
Пальцами убираю его с глаз и облизываю губы.
- Все, - обессилено произносит визгливый мужик и прижимает к груди руку. – Все…
- «Скорую»? – его тут же подхватывают несколько человек.
- Она сломала торт… как дарить?.. – мужик как будто и правда помирать собрался. Еле слышно его.
И в этот момент я слышу знакомый смех. Медленно поворачиваю лицо в креме и вижу своего незваного гостя.
Аааааа.
Не может быть. Ну, нет же!
Нет!
9. Юля
9. Юля
- Ну, это же невозможно так работать! – сокрушается мужик в лосинах. Прикладывает ладонь ко лбу. – Невозможно. Уйду в театр. Уйду…
- Да ладно тебе, Костик, - к нему подходит мой новый знакомый, но взгляд с меня не сводит. – Считай, импровизация.
- А что с тортом делать? Завтра уже юбилей!
- Повара поправят сейчас.
- Ее надо наказать! – чуть ли не визжит Костик, тыча в меня пальцем. – Это она во всем виновата!
- Безусловно, - усмехается Денис и подходит уже ко мне. – Прошу, - протягивает руку.
Но я не подаю.
- Вообще-то, я тут по делу, - еще раз облизываю губы. – Где можно умыться?
- Нет! Ну, какая наглость! – вопит Костик! – Испортила инвентарь и даже не извинилась!
- За что?! – строго смотрю на них всех. – Меня засунули в какую-то коробку и трясли! Потом вытряхнули так, что я испачкалась! И я еще извиняться должна?! Вот, сейчас я передам пакет и еще поговорим!
Лучшая защита – нападение. Поэтому – вот!
Костик стоит и хлопает глазами.
- Пойдем, - Денис берет меня за локоть и тянет за собой. – Не усугубляй.
- Куда вы меня тащите?
- Ты же хотела умыться?
Быстро шагаем по коридору. Денис открывает дверь и заталкивает меня куда-то. И сам заходит.
Так. Туалет.
- А вы зачем здесь? – спрашиваю строго. – Выйдете.
- Чтобы ты еще что-нибудь в моем клубе сломала? Список ущерба и так перевалил за сумму, которую ты за десять лет не отработаешь. Если ты еще и унитазы мне тут перебьешь…
И с наглой улыбкой спиной облокачивается на дверь и складывает на груди руки. Наклоняет голову на бок и смотрит.
Недовольно фыркаю и поворачиваюсь к зеркалу.
Мамочки.
Все лицо в креме. И даже на шее есть. По-хорошему снять бы блузку и умыться.
- Выйдете, пожалуйста, - уже не требую, а прошу. – Я не буду трогать ваши унитазы. Клянусь.
Он хмыкает, но выходит.
Я тут же быстро расстегиваю блузку и аккуратно снимаю ее. Смоченной салфеткой стираю крем. Почти готово, но вдруг лампочка сверху, прямо над зеркалом, начинает отчаянно мигать. Успеваю только перевести на нее взгляд и она окончательно гаснет.
Ну, блин.
Мало того, что теперь в темноте я не смогу до конца отмыться, так еще и этот самодовольный индюк скажет, что я опять что-то сломала у него!
Поэтому вздыхаю и, кряхтя, забираюсь на столешницу. Оттуда чуть-чуть потянуться и можно достать до лампы. Покрутить ее, вдруг загорится? В общаге комендант так делает.
Тянусь к лампочке. Вот, почти. Еще немного. Я смогу!
Приподнимаюсь на носочках. Но в этот момент слышу, как дверь открывается. Оборачиваюсь и теряю равновесие. Ищу хоть какую-то опору, цепляюсь за что-то руками, но это что-то не выдерживает, похоже, моего веса и с грохотом падает на столешницу, а оттуда и на пол.
И лампочка, зараза, начинает опять мигать. Как будто только и ждала моего провала!
И теперь в мигающем свете я замечаю Дениса.
Он с интересом смотрит на меня. Его взгляд медленно опускается и останавливается. Я тоже опускаю взгляд, чтобы понять, что так привлекло его внимание. И только тогда вспоминаю, что я без блузки. В одном лифчике.
Прикрываюсь одной рукой и пытаюсь слезть.
- Помочь? – интересуется Денис и я краем глаза замечаю, что он щелкает замком. Ну, что за любитель закрывать двери?!
Быстро оказывается возле столешницы и я, спрыгивая, оказываюсь в его руках. Смотрю в упор и замечаю, как темнеет его взгляд.
- Опять ломаешь? – голос его становится тише, а пальцы сильнее сжимают мою талию. – Что же мне с тобой делать, Пчелкина? – уголок губ ползет вверх.
- Понять и простить? – делаю предположение. – И отпустить? – пытаюсь убрать его руки с себя.
- Вот, и сушилку мне сломала, - хмыкает он и я, выглядывая из-за его спины, и правда замечаю сушилку на полу. Это, значит, я на нее опиралась.
- Я, понимаете… я не специально… честное слово. Просто, вот, лампочка… она… - облизываю губы, потому что их сухость мешает говорить.
А Денис тут же опускает взгляд и теперь смотрит на них. Теперь, блин, говорить еще сложнее.
Он кладет ладонь мне на шею, а большим пальцем ведет по скуле. Смотрю на него испуганно.
- У тебя тут крем, - совсем хриплым голосом произносит он.
- Где? – тоже шепчу я.
- Здесь, - и целует меня в шею.
Во мне словно выстреливает что-то. Ой.
У него такие горячие и мягкие губы. Он впивается в мою кожу, а потом я чувствую, как он громко выдыхает, обжигая дыханием, и теперь кончик его языка выводит узоры на моей шее.
- Сладкий какой, - шепчет он, второй рукой обхватывая меня за талию. – Крем.
Я теряюсь в новых для себя ощущениях.
Мозг понимает, что это неправильно. Что я веду себя слабо и безвольно. Позволяю какому-то левому мужику себя целовать.
Но почему это так приятно-то? Помню, как-то Некрасов прижал меня к стене и обслюнявил. Тогда я еле сдержалась, чтобы не стошнить прямо на него. А тут…
- Давай-ка так, - хрипит рядом этот самый левый мужик и приподнимает меня и сажает на столешницу. И встает у меня между ног. – Ну что, Пчелкина? Так какой, говоришь, у тебя размер? – опять опускает взгляд мне на грудь. Тяжело выдыхает.
