команде. Он был прирожденным лидером.
Я думала, что было бы легче забыть его, если бы его не было на «И-Эс-Пи-Эн». Я могла бы, наконец, отпустить прошлое, если бы не видела его лица по вечерам понедельников.
Надо мной издевались.
Так карма наказывала меня за блеск для губ, который я украла в «Таргет», когда мне было пятнадцать, не так ли?
— Ты собираешься со мной поговорить?
Неа.
— Конечно, — сказала я, не отрывая глаз от экрана и делая вид, что читаю электронное письмо. — Чем я могу тебе помочь?
— Ты посмотришь на меня?
Нет, если смогу удержаться. Но это был вызов, так что я оторвала взгляд от экрана и увидела, что эти блестящие голубые глаза ждут.
— Привет, Миллс.
Я с трудом сглотнула. Он был единственным человеком в мире, который называл меня Миллс.
— Привет, Форд.
— Давно не виделись.
Десять лет и три месяца.
Но кто считает?
Форд
Ну, она не мой начальник. Это было бы еще одним осложнением. Но, учитывая то, как она смотрела сквозь меня, а не на меня, просто быть коллегами будет достаточно сложно.
Возможно, эта работа была плохой идеей.
Я не мог в это поверить. Я не мог оторвать от нее взгляда. Милли. Моя Милли.
Она была красивее, чем я помнил. Ее волосы были длиннее, чем в колледже. Черты ее лица были более элегантными и утонченными. Я предположил, что мы оба потеряли тот юношеский вид, который был у нас в двадцать лет.
В воздухе витал сладкий цитрусовый аромат мандаринов и свежесрезанных цветов. Духи Милли не изменились.
Ее карие глаза метнулись мимо моего плеча, затем к двери, затем к своему столу, затем снова к экрану компьютера. Она смотрела куда угодно, только не на мое лицо.
Она, должно быть, знала, что меня назначают главным тренером. Как одна из помощниц Курта, она должна была знать, о моем собеседовании. Она была не против этого?
А я?
Возможно, я бы дважды подумал, прежде чем принять предложение Курта, если бы знал, что она здесь. Не то чтобы мне было чертовски неприятно видеть ее лицо. Но я приехал в Монтану, чтобы упростить жизнь.
Ничто во мне и Милли никогда не было простым.
В этом заключалась проблема с прохождением собеседования и принятием на работу в течение двадцати дней. Я покопался на веб-сайте, но нашел не много информации. Но в остальном я не тратил времени на изучение департамента. Я сосредоточился на самом переезде — покупке дома и путешествии через три штата. На переезде моего ребенка.
Вот только Торен знал о Милли. Ублюдок. Я собирался убить его на хрен за то, что он не предупредил меня об этом. Он знал нашу историю. И был там, когда все развалилось.
Черт возьми. Милли.
На ее левой руке не было кольца. Еще одно осложнение.
— Ты хорошо выглядишь.
Она прикусила нижнюю губу — нервная привычка, которая всегда была очаровательной.
— Спасибо.
Почему она не смотрела на меня?
— Милли.
Ее глаза закрылись, и на минуту я подумал, что, возможно, я прорвался. Но затем она расправила плечи, изобразила ту же профессиональную, стерильную улыбку, что и в конференц-зале внизу, и повернулась ко мне лицом, сложив руки на столе.
— Хорошо, что ты вернулся к «Диким котам», Форд.
Так ли это было? Потому что это была самая заезженная фраза, которую я слышал за последнее время.
— Приятно быть здесь.
— Курт упомянул, что процесс найма был… ускорен. У тебя была возможность осмотреть полевой дом?
— Пока нет. — Господи, она говорила как незнакомка. Отстраненная. Я чертовски ненавидел отстраненность.
— Обязательно попрошу Курта сводить тебя на экскурсию на следующей неделе. Ты вряд ли узнаешь это место.
Место? Я больше беспокоился о том, что не узнаю ее.
У Милли, которую я знал, не было бесстрастного лица. Она никогда не притворялась. За последние десять лет она преуспела и в том, и в другом.
Я слышал, что она сказала, когда вошла в свой кабинет. Она не осознавала, что я был прямо за ней — что я в спешке покинул конференц-зал и взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, чтобы догнать ее. Милли была взволнована тем, что я здесь, и делала все возможное, чтобы подавить это.
Но, по крайней мере, она знала, что я приду. Между тем, встреча с ней ударила меня словно кнутом.
Она снова взглянула на дверь, не очень тонкий намек на то, что я могу быть свободен.
Я глубже вжался в кресло. Возможно, если я посижу здесь достаточно долго, то смогу мельком увидеть женщину, которую когда-то знал.
— Как долго ты здесь работаешь?
— Девять лет, — отрезала она, бросив еще один взгляд на дверь. — Я начала работать здесь после выпуска.
— Ты всегда говорила о работе в университетской программе.
Ее улыбка стала жестче.
— Говорила.
Очевидно, она не хотела говорить о прошлом. Не будет никакой прогулки по тропинке воспоминаний. Пока. В конце концов, нам было о чем поговорить, нужно было принести извинения, но прежде чем мы разбередим эту рану, мне нужно было разобраться в том, что именно я должен был сказать.
Может быть, мы могли бы встретиться за ужином где-нибудь в тихом месте.
— Послушай, Миллс. Нам нужно поговорить…
— В этом году у тебя будет хорошая команда, — выпалила она. — Я не знаю, сколько времени ты потратил на изучение игроков. Бывший главный тренер, возможно, и был позором программы «Диких котов», но твой тренерский штаб — сплоченная команда.
Футбол. Она хотела поговорить о футболе?
Думаю, было лучше говорить о футболе, чем быть отвергнутым из-за приглашения на ужин.
— Мы с Тореном поддерживали связь на протяжении многих лет, — сказал я ей. — Он тоже не был поклонником моего предшественника и испытывал много разочарований. Но он сказал, что другие ребята были хороши. Это одна из причин, по которой я согласился на это. Я доверяю ему. Будет приятно познакомиться со всеми на следующей неделе.
Мне следовало бы сейчас спуститься вниз и представиться. Но Милли всегда умела отвлечь мое внимание.
Она красилась больше, чем обычно. Помада вместо бальзама для губ. На ее веках были тени, из-за которых ярко-карие глаза вспыхивали под длинными темными ресницами.
Милли. Ее имя постоянно прокручивалось у меня в голове.
Так много изменилось за годы нашей разлуки, и все же, когда я смотрел на нее, мне снова было двадцать три, я сидел рядом с ней на паре по философии, которая
