– Иди домой, Катенька, – сказала Маргарита Матвеевна, – поскольку я вполне способна сама обслужить себя, тебе совершенно незачем находиться в столь изысканном обществе. Иди, детка. Ты не сможешь мне сейчас ничем помочь.
– А почему это она не может помочь? – басом спросила соседка Маргариты. – Пусть пойдет к дежурному врачу и потребует, чтобы ее от нас убрали. Они не имеют права к нам такое класть! Вы только посмотрите на нее, это же ходячий питомник вшей и туберкулезных палочек!
– Ну, насчет ходячего это вы преувеличиваете, – улыбнулась Маргарита Матвеевна. – Не думаю, Катюша, что тебе стоит идти отстаивать наши интересы. В конце концов, она больной человек и имеет не меньше прав находиться здесь, чем мы.
– Но для таких должен быть специальный изолятор! Они здесь ребята ушлые, изолятор сдают под видом отдельной платной палаты, а бомжей к приличным людям распихивают. И ведь специально в нашу палату положили, где одни беспомощные старушки. Решили, что над нами можно издеваться как угодно, а мы будем все терпеть. Нет, Катенька, вы сходите и пригрозите!
Кате не хотелось идти скандалить, но оставлять Маргариту Матвеевну в таком бедственном положении не хотелось еще больше. Поэтому она собралась с духом и отправилась в ординаторскую.
– До утра этого дотяну, сдам смену, и пусть они его хоронят! – услышала Катя, открывая дверь, и содрогнулась.
Говорила Светлана Эдуардовна, впрочем, увидев Катю, она сразу осеклась.
– Что вам? – спросила докторша. – Рабочий день закончен.
– Я вижу, – с тонким сарказмом ответила Катя, в упор глядя на заведующего. Тот полулежал на письменном столе, подпирая голову кулаком, отчего его лицо съехало на сторону. Услышав посторонний голос, заведующий приоткрыл один глаз.
– А, рыжая, – протянул он, блаженно улыбнулся и снова погрузился в транс.
– Послушайте, Светлана Эдуардовна, – заволновалась Катя, – у нас новая пациентка в палате.
– Да-да, – сказала докторша и радостно засмеялась. – Чудо в перьях, правда?
– Но с ней невозможно рядом находиться.
– И что вы хотите?
– Нельзя ли ее от нас куда-нибудь перевести?
– Куда это, интересно? В других палатах такие же люди лежат, ничем не хуже.
– Кого не хуже? Нас или ее?
– Люди, – назидательно произнесла Светлана Эдуардовна, – все одинаковые. И не нам судить, кто на самом деле лучше.
– Нет, но вы должны положить ее в отдельную палату. В изолятор.
Светлана Эдуардовна набрала в грудь побольше воздуха, но тут в разговор вступил заведующий. Лучезарно улыбаясь, он сказал:
– Конечно-конечно. Как только мы найдем у нее дизентерию или сальмонеллез, мы моментально поместим ее в изолятор. Можете быть в этом уверены. Ну а пока что медицинских показаний к изоляции нет.
– Но…
– Пожалуйста, если вы хотите оградить себя от дурного общества, купите отдельную палату. А пока придется терпеть, – сказал заведующий, закрыл глаза и замолчал. Видно было, что такая длинная фраза далась ему ценой невероятного интеллектуального напряжения, и теперь требовалось восстановить силы с помощью освежающего сна.
Катя рассердилась. Если бы врачи стали вежливо извиняться, просить прощения за неудобство, она сама извинилась бы перед ними за беспокойство и ушла. Но такое наглое поведение вдохновило ее на борьбу.
– Почему я должна покупать отдельную палату? Вы обязаны следить за тем, чтобы вашим больным было удобно, чтобы они ничем не заразились за время пребывания в стационаре. Это ваш врачебный долг!
В этом месте Катиной речи Светлана Эдуардовна с Колдуновым переглянулись и обидно засмеялись.
– У вас есть специальный изолятор, я знаю. Уж не его ли вы мне предлагаете купить под видом отдельной палаты?
– Он занят. Господи, да у нас пол-отделения бомжи. Если всех изолировать, никаких палат не хватит, ни платных, ни бесплатных. Идите сами посмотрите, кто у нас лежит!
– Но что-то вы должны сделать! Она же кричит все время и никому спать не дает.
Ян Александрович встрепенулся.
– Что же я сделаю? – простонал он. – Куда я ее дену? В унитаз спущу, что ли? Или кляп ей в рот засуну?
– Вообще-то здесь больница, а не курорт! – добавила докторша.
Катя приосанилась.
– Я вижу, что здесь не курорт! Но того, что здесь больница, то есть место, где лечат людей, я пока тоже не вижу. Нигде и никогда я раньше не встречала такого отношения. Будто здесь не пациенты, а осужденные на смертную казнь!
Сказав эти слова, она, пытаясь, чтобы получилось так же внушительно, как у мамы, вздернула подбородок и удалилась.
– Петр Петрович, куда вы определили Маргариту Матвеевну? – кричала она вечером в телефонную трубку. – Это же сарай! А персонал? Лечащий врач какая-то девка, извините, а заведующий – алкоголик! Они же зарежут и даже не заметят. Неужели нельзя было найти заведение поприличнее?
– Во-первых, говорят, что этот алкоголик неплохой хирург, я узнавал. А потом, Катенька, приличные места денег стоят.
– Можно же скинуться! Если взять со всех сотрудников рублей по… Да хоть и по тысяче.
– Я и заставил скинуться. И уверяю вас, впритык хватило на этот сарай, как вы выражаетесь.
– Как?! Это же муниципальная больница, Маргарита Матвеевна застрахована, у нее есть полис, так что она должна лечиться бесплатно.
– Бесплатно она может недельку полежать на больничной койке. Такую сложную операцию, как удаление желудка, страховая компания ей не оплатит. Нужно самим покупать все лекарства, какие-то там скобки для операции, переливание крови тоже стоит денег.
– Но почему? Ведь это принцип страхования – брать понемногу со всех, чтобы выплачивать потом пострадавшему всю сумму. Если они с нас всех берут деньги на обязательное страхование, а потом никому не выплачивают, то это мошенничество получается.
– Ох, Катя, Катя, вы будто на Луне живете. Да когда государство с нами честно поступало? Им же выгоднее поскорее со старушкой распрощаться – мало того что расходов на лечение нет, так еще и пенсию выплачивать не придется. Так что, дорогая моя, потерпите. Конечно, если эта обстановка невыносима для вас, я постараюсь найти вам замену.
Ага, чтобы все потом считали Катю капризной и слабой дамочкой!
– Мне-то что, Маргариту Матвеевну жалко.
Катя уже собиралась заснуть, когда в комнату зашла мама. Она села на край Катиной постели, погладила дочь по голове.
– Ну что, влипла? А я тебя предупреждала! Краем уха я слышала, о чем вы говорили с Петром Петровичем. Вы что, собираетесь с ним платить за все лекарства? Да еще и доктору конвертик небось сунете?
– Мама, я не знаю. Мое дело – ухаживать. Финансовой стороной ведает наш директор.
