— Ну, мамуль, ты даешь! А ты бы его во сне попросила тебя на колесе обозрения прокатить, оно самое спокойное из аттракционов, и тогда бы сердце у тебя не замирало. Заодно на город с высоты птичьего полета посмотрела бы. А то когда еще увидишь!
— Ладно тебе над престарелой матерью издеваться! Давай допивай чай, и я тебя потихоньку выгонять буду, а то твой любимый тебя потеряет.
А еще через месяц Сорока вместе с Денисом, что называется, держали кулаки и накачивали водкой Майкиного мужа Игоря. Майка вот уже больше суток рожала, и ребенок все никак не хотел появиться на свет.
Игорь звонил в роддом каждые полчаса, нервничал и переживал до такой степени, что даже выпитый по настоянию Дэна залпом стакан водки на него практически никак не подействовал. Он то принимался расспрашивать Ксению, как обычно проходят роды, совершенно забыв о том, что в таком заведении, как роддом, Сорока еще ни разу не была, то ругал себя последними словами, словно был в чем-то виноват. Майка рожала в элитном роддоме (сколько это стоило, Сорока боялась даже спросить), но Игорь считал, что лучше было бы отправить ее рожать за границу, тогда бы все точно прошло без сучка без задоринки. Сказать по совести, Сорока сама уже начала всерьез волноваться за Майку, но показать это при Игоре было бы равносильно тому, чтобы спровоцировать у него истерику. А он и так уже находился на грани.
Только на рассвете измученный Игорь смог ненадолго забыться. Воспользовавшись моментом, Ксения отправила Берсерка в роддом, чтобы узнать поточнее, что же там все-таки происходит, а сама осталась с Игорем. Игорь беспокойно метался по подушке, на его обычно чисто выбритом лице выступила полуторадневная щетина, придавая ему крайне трогательный вид. Время от времени он принимался что-то бормотать, и тогда Сорока гладила его по голове, как маленького ребенка, пока Игорь не успокаивался. Последующие полтора часа ожидания были настолько мучительны, что, когда тишину квартиры взорвал телефонный звонок, у Ксении схватило сердце, как на американских горках или при прыжках с тарзанкой. Сорока схватила трубку и судорожно выдохнула: «Ну как?» Оказалось, что Майка потеряла много крови, стоял даже вопрос о кесаревом сечении, поскольку ребенок оказался крупным, но роды все же завершились естественным путем, и теперь с ней и с новорожденным мальчиком все будет в порядке. Слава Богу, запасов донорской крови в этом роддоме было достаточно, а персонал был подобран высшей квалификации. Правда, предупредили, что в стационаре Майя проведет дней десять, пока придет в форму, но это было уже не важно, ведь все были живы!
Осторожно растолкав Игоря и увидев его испуганный взгляд, Сорока улыбнулась и сказала:
— Поздравляю, ты стал папой.
Не в силах сдержать слезы радости, Игорь в ответ просто обнял Сороку, глаза которой тоже подозрительно заблестели.
Когда пришло время забирать Майку с малышом из роддома, к данному заведению подъехала целая кавалькада машин, заваленных цветами. Родители с той и другой стороны, многочисленные родственники, друзья. По традиции Игорь держал перевязанный голубой лентой конверт с тихо попискивающим наследником и все пытался заглянуть в глаза новорожденному сыну. Майка гордо улыбалась, глядя на это зрелище, но сама, честно говоря, выглядела страшненько и держалась за руки Сороки и своей матушки. Букеты за Майку принимала ее сестренка Оксана, и когда она стала относить свою душистую ношу к машине, то выглядела со стороны как очаровательная живая клумба. Когда пришла пора разъезжаться, Денис, ни слова не говоря, подхватил легкую как пушинка Майю на руки и отнес прямо к машине. В ответ он получил благодарный взгляд Майи и быстрое рукопожатие. Ласково потрепав ее по щеке и пожелав всего самого лучшего, Дэн вернулся к поджидавшей его Сороке.
— Ну, как тебе все происходящее?
— Впечатляет. Хотя попасть сюда мне что-то не сильно хочется. В том смысле, что ребенка хочется, а вот рожать — не очень. Посмотри на Майку, на ней же лица нет!
— Зато посмотри на ее довольную улыбку и получишь ответы на все свои вопросы. И не у каждой женщины роды так тяжело проходят. У нас вон жена одного лейтенанта однажды дома родила. Не успела до роддома дотерпеть. И ничего, все в порядке и с ней, и с ребенком. Да и тебе бояться не стоит: Майка же худенькая, как подросток, а у тебя очень, как бы это сказать, женская фигура, и бедра куда шире, чем у нее. Значит, все будет хорошо, поверь мне.
— Все равно. Я не трус, но я боюсь. И вообще, как в фильме «Человек с бульвара Капуцинов»: хочу монтаж!
— Вот с этим у нас прокол. Я, увы, не монтажник. Придется все делать, как велит мать-природа, по старинке.
— Ладно, процесс действительно увлекательный, не спорю, только не сильно торопись с этим вопросом. Дай мне в себя прийти после эпопеи с Майкой. Я с ней накоротке поболтала, оказалось, ей врачи порекомендовали в следующий раз сразу на кесарево идти, а то сердце во второй раз может такой нагрузки не выдержать. И эта сумасшедшая, представь себе, согласна. Говорит, что у них с Игорем будет полная волейбольная команда, а каким образом они появятся на свет, ее не сильно тревожит.
— Солнышко, я и не тороплюсь. У нас с тобой впереди вся жизнь. Или не так? Кстати, а кого ты хочешь — мальчика или девочку? Я бы, честно говоря, обрадовался дочке — всегда хотелось покатать маленькую девчонку на закорках или отдать ей свою шевелюру на растерзание. Хотя и парню я был бы рад, но с ним все просто — воспитывай, как настоящего мужика, и все.
— Не сказала бы, что с воспитанием детей все так однозначно, как ты думаешь, но, честно говоря, мне все равно, кто у нас будет.
— Ну, все равно так все равно. А теперь давай поедем уже отсюда, развеемся, а то я тоже здорово вымотался и за ребят перенервничал. Никогда бы не подумал, что ожидание может быть таким тяжелым. Кстати, давно уже хотел спросить: как у тебя с горным туризмом?
— Я бы сказала, что никак. Раньше в турклубе еще умела какие-то узлы вязать, с карабинами работать, но в горах не была ни разу. Мне всегда больше водные походы нравились: несешься по стремнине, вокруг красотища, свежий ветер в лицо, и только успевай шевелиться и от коряг всяких уворачиваться. Опять-таки к земле поближе — дальше дна или берега никуда не денешься. А горы… Они холодные, неприступные. Одни камни вокруг да снег. И снарягу всю на себе волохай, а здесь байда или кат везут, твое дело только веслами работать.
— Все ясно. Что ж, будем наверстывать упущенное. По горам ты можешь и не ходить (хотя, между нами, зря ты так, красотища там — обалдеть можно!), но знать, как это делается, просто обязана. А то не выйдет один сюрприз, который я на свадьбу нам задумал. А будешь способной ученицей, после скальника дам тебе поработать на настоящем здании.
