– Эдварду стало плохо в студии час тому назад, – сказал Энди, быстро взяв себя в руки. – Его отвезли в Центральную больницу. Клаудия попросила нас сообщить об этом Физз и отвезти ее туда.
– Стало плохо? – Люк почувствовал, как его внутренности перекручиваются, как спагетти, намотанные на вилку. – Что с ним, сердечный приступ?
Физз испуганно вскрикнула, а Мелани начала плакать.
Это все из-за меня, – прорыдала она.
На какое-то мгновение перед глазами Люка всплыло кошмарное порождение его собственных замыслов. Он должен отослать Физз отсюда, пока Мелани не выплеснула все это со слезами. Он должен сам все объяснить.
Он дотронулся до ее руки.
– Физз?
Она повернула голову. Хрупкая и беззащитная, она смотрела на него таким взглядом, от которого сердце любого мужчины могло разорваться на части.
– Пойди и оденься, любовь моя. Я отвезу тебя в госпиталь.
– Да. Да, конечно.
Он посмотрел ей вслед. Ему хотелось быть рядом с ней, хотелось поддержать ее, сказать, что он никогда не думал, что все получится так. Что он никогда не хотел причинить ей боль. Но это было неправдой. Это входило в его намерения – заставить страдать дочерей Эдварда. Чтобы сделать Эдварду больно. Он не вправе рассказывать Физз об этом сейчас. Это означало бы удовлетворение лишь собственной потребности облегчить душу. Физз сейчас и без того плохо. Люк заставил себя сконцентрировать внимание на Мелани. Прошел всего лишь год, как она потеряла мать. Тогда ему пришлось сказать ей об аварии и отвезти в больницу, где умирала Джульет.
– Как ты оказалась в студии, Мел? Я думал, что вы с Энди собираетесь на концерт в Брайтон.
– У Клаудии завтра прослушивание, какая-то серьезная роль. Она попросила перенести запись эпизода «Залива каникул» на сегодняшний вечер. Эдвард приехал специально.
Прослушивание. Вилка повернулась снова. Это было прослушивание для пьесы, которую он согласился спонсировать при условии, что ведущую роль получит Клаудия Бьюмонт. О Боже, какая ирония, какая дурацкая ирония. Он не успел сделать одну-единственную вещь и не беспокоился об этом, решив, что спешки нет и можно подождать до утра. И вот судьба нанесла ему удар прямо в лицо.
Ты можешь рассказать мне, что произошло?
Мелани шмыгнула носом и откинула с лица волосы.
– Ну… мы сделали уже большую часть записи, когда приехал мистер Бьюмонт. У него было всего несколько слов в самом конце… Мне кажется, он даже не успел прочесть сценарий. Он просто взял его в руки, посмотрел свои слова и сказал, что можно начинать.
– И что дальше?
– О, он играл замечательно. Можно было подумать, что он целую неделю репетировал. Он сказал свои слова, я сказала свои, режиссер записи кивнул, что все в порядке, и мы все сразу начали говорить – ну, ты знаешь, как это происходит.
Люк не знал, но не хотел, чтобы ему сейчас это объясняли.
– И что случилось?
Это было как-то неожиданно. Я повернулась, чтобы обратиться к мистеру Бьюмонту, а он так странно посмотрел на меня. Затем он сказал: «Джульет?» У него был такой вид… как будто он увидел призрак. Затем он рухнул на пол… О, Физз, – прервала она свой рассказ, увидев появившуюся в дверях спальни Физз. – Я не думала, что так получится. Это все из-за имени. Я не должна была менять имя.
– Мел, – резко прервал ее Люк, – это не твоя вина. Ты ни в чем не виновата, – повторил он, глядя в ее полные слез глаза. – Энди, отвези ее домой, пожалуйста. Ты можешь побыть с ней, пока я не вернусь?
– Конечно.
Люк заметил, что пуговицы рубашки, которую надела Физз, застегнуты неправильно. Эта детская ошибка придавала ей совершенно беззащитный вид. Его сердце едва не разрывалось от желания подойти к ней, сказать, что все будет в порядке, что он все вернет назад, если она ему позволит. Но если Эдвард умрет…
– Мы сейчас поедем. Я позвоню, как только что-то выяснится, – сказал он, провожая Энди и Мелани и закрывая за ними дверь. Потом медленно повернулся, не желая встречаться взглядом с девушкой, которую любил до безумия. Не желая читать обвинение в ее глазах. Но когда повернулся, то увидел, что она еще ничего не поняла. Он подошел к ней.
– Я пойду оденусь.
Она не ответила. Он почти видел, как вращаются шестеренки в ее мозгу. Затем она сделала глубокий дрожащий вдох и сказала:
– Поспеши, Люк.
Он уже одевался, радуясь отсрочке того момента, при мысли о котором у него начинали трястись руки. Физз ждала его в холле. Ее лицо было хмурым. Шестеренки снова деловито щелкали. Ты готова, Физз?
Люк постарался, чтобы его голос прозвучал как можно спокойнее. Она не ответила, просто взяла свою сумку и поспешила по ступенькам вниз, оставив его захлопывать дверь.
Некоторое время они ехали сквозь темноту в молчании. Тишина была такой плотной, что Люк почти физически ощущал ее, чувствовал, как ее волны исходят от Физз и накатываются на него. Он смотрел вперед, сосредоточившись на дороге. Руки сжимали руль до побеления костяшек пальцев. Затем Физз повернулась и посмотрела на него.
– Люк, это твоих рук дело? Мелани это имела в виду, говоря, что это ее вина?
– Физз, сейчас не время…
– Я не знаю, как и почему. Но если мой отец умрет, ты будешь виноват в этом.
Он не отрицал. Не искал оправданий. Какие оправдания он мог найти? Филипп предупреждал его, что месть – это дикое правосудие. Запущенный однажды процесс может стать неуправляемым и привести к непредвиденному результату.
Ты сможешь жить с таким грузом на совести? – спросила она. Без гнева, как будто искренне хотела знать это.
Ответ был ясен для него. Нет. Он не сможет жить с этим. Он не заслуживает. Он должен просто молиться, чтобы этого не случилось. С некоторым облегчением Люк остановил машину у подъезда больницы. Физз выбралась наружу, не дожидаясь, пока он откроет ей дверцу.
– Я поищу место для стоянки, – сказал он.
– Нет. Уезжай, Люк. Уезжай и оставь нас в покое.
Она не стала смотреть, подчинится ли он ее указанию. Толкнула входную дверь и исчезла в вестибюле больницы.
Люк уронил голову на руки, сжимавшие рулевое колесо. Если бы он мог сделать то, о чем она просила. Вернуть им покой, которого он лишил их. Он попытается. Но если Эдвард умрет, они все надолго будут лишены покоя. А он, быть может, навсегда.
Клаудия была в приемном отделении. Она ходила по комнате взад и вперед. Джим Райан тоже был здесь. Он сразу же подошел к Физз и дружески обнял ее.
– Что случилось? Почему вы здесь? Почему никого нет рядом с папой? Я могу его увидеть? – сыпала вопросами Физз.
Слова, спотыкаясь, вылетали друг за другом. Они были как противоядие для тех ужасных мыслей, которые крутились в ее голове. Эти мысли были слишком спутанными, чтобы разбираться с ними сейчас. А может, она просто не хотела разбираться с ними.
