– Это та самая страшная тайна, которой ты делилась в тот вечер с Уэбстером? – спросил Алекс.
– Ты все-таки подслушивал. Так я и думала.
– Привычка, оставшаяся у меня со времен работы в полиции.
– Или просто невоспитанность.
– Может быть, – пожав плечами, согласился Алекс. – Ненси Уэбстер решила, что у тебя с ее мужем романтическое свидание.
– Как ты знаешь, она ошиблась.
– Тогда зачем заставлять ее думать о худшем? Почему было сразу не сказать ей всю правду?
– Потому что чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше.
Алекс взял бумаги и начал читать. Перейдя ко второй заметке, он стал в задумчивости тереть пальцем шрам, пересекавший бровь. Между второй и третьей он бросил нанес суровый вопрошающий взгляд.
Прочтя некролог, Алекс едва слышно выругался и немного отодвинул назад стул. Сам он слегка сполз вниз, вытянув ноги и согнув спину. Приняв эту позу, он удобно расположил листки бумаги на животе и прочел каждый из них заново.
Закончив чтение, он сел прямее, швырнул листки на стол и взглянул на Кэт.
– У тебя есть оригиналы?
– Вместе с конвертами.
– Я слышал, ты говорила Уэбстеру, что получила их за последние несколько недель – Так и есть.
– И не нашла нужным сообщить об этом мне?
– Я считала, что тебя это не касается. Он выругался.
– Хорошо, я была не права, – призналась Кэт. – Я никому о них не говорила, пока не получила третье послание.
– И тогда кому ты рассказала? Кроме Спайсера? Не сомневаюсь, что уж кому-кому, а Дорогуше Дину ты их показала.
– Я показала их Джеффу, – ответила Кэт, игнорируя его саркастическое замечание. – Затем Биллу.
– Поскольку служба безопасности телекомпании может быть скомпрометирована, – продолжил он. – Я слышал, как ты говорила ему это. Кто еще знает?
– Больше никто. Пародия на некролог прибыла со вчерашней почтой. Это была последняя капля. Сегодня утром в восемь я встречалась с полицейским детективом. – Кэт нахмурилась. – Чрезвычайно полезная встреча. Лучше бы я потратила это время на жемчужную ванну.
– Что он сказал?
Почти дословно она пересказала свой разговор с лейтенантом Хансейкером.
– Моей жизни, возможно, грозит опасность, но его больше интересовали мои ноги, на которые он все время пялился. Во всяком случае, он пытался задурить мне голову какой-то чушью относительно профессионального риска телезвезд, как будто я ничего об этом не знаю. От него несло дешевыми сигарами, дешевым лосьоном после бритья и дешевым мужским шовинизмом. Я сразу поставила его на место, но конечный результат все же таков: пока со мной что-нибудь не случится, полиция ничего не сможет сделать, кроме как курсировать на машине мимо моего дома несколько ночей в неделю. Ты можешь в это поверить?
– К сожалению, могу. – В течение нескольких секунд он изучающе смотрел на нее. – Поэтому ты была такая нервная в ту ночь, когда мы поймали Спайсера возле твоего дома, не так ли? И ты все еще чувствуешь себя не в своей тарелке.
Кэт, поджав губы, провела по джинсам влажными ладонями. Теперь, рассказав ему о своей беде, она вдруг страшно разнервничалась, отчасти из-за того, что он так хорошо умел читать ее мысли.
Алекс сидел неподвижно, впившись в нее глазами, от которых, казалось, ничто не могло ускользнуть.
– Что тебе нужно от меня, Кэт?
– Помощь.
Он саркастически рассмеялся:
– От меня?!
– Ты – единственный из моих знакомых, кто умеет мыслить криминально. – Ее глаза сузились. – Ты проходил специальную подготовку и имел дело с преступниками. Тебе нетрудно представить себе психологический портрет того типа, который мог бы совершить нечто подобное. Мне нужны твои оценки и выводы. Что это, глупые шутки или дело рук сумасшедшего? Что ты мне посоветуешь, выбросить, весь этот вздор из головы или рассматривать его как предостережение? – Кэт вдруг замолчала, затем, отбросив ложную гордость, добавила:
– Алекс, я боюсь.
– Это я вижу. – Он продолжал внимательно и пристально смотреть на нее. – Ты – легкая мишень. Она нервно перебирала пальцами пряди волос.
– Я это знаю, но не хочу жить в башне из слоновой кости и становиться пленницей своего успеха и известности. Всегда есть риск, что какой-нибудь поклонник сойдет с ума на почве любви к своему кумиру. Большинство ограничиваются беготней за автографами. Но некоторые доходят даже до убийства. Однажды я присутствовала на похоронах одной молодой актрисы, которую в ее собственном доме застрелил поклонник, утверждавший, что любит ее. – Кэт печально покачала головой. – Алекс, ты и сам скоро поймешь, что чем известнее человек, тем большей он подвергается опасности и тем меньше у него шансов побыть в одиночестве.
– Писатели не столь известны, как телезвезды. Кэт не могла не признать его правоту. Задумчиво глядя на него, она проговорила:
– Вообще-то мне нравится быть знаменитой. Я солгала бы, если бы притворилась, что это не так. Но я плачу за славу немалую цену.
– С тобой подобное уже случалось? Она рассказала ему в общих чертах то, что говорила Хансейкеру о своей почте во время работы в «Переходах».
– Я научилась распознавать письма от обычных почитателей, даже если в них было много критики, и отличать их от писем, чьих авторов явно не назовешь нормальными. Иногда от этих посланий мурашки шли по коже, но большей частью я просто не обращала на них внимания. Ни одно из них не заставляло меня так беспокоиться. Возможно, я веду себя глупо и делаю из мухи слона, но…
– В этих статейках нет ничего угрожающего, – мягко заметил он.
– Знаешь, в противном случае, мне как раз было бы легче не обращать на них внимания. А так от них веет чем-то жутковатым. Нельзя бороться с невидимкой. И хотя я не вижу опасности, все равно чувствую, что она рядом. Может быть, это всего лишь мое воспаленное воображение, но в последнее время, идя по улице, я часто ловлю себя на том, что постоянно оглядываюсь через плечо. Я чувствую, что меня как будто…
– Преследуют.
– Да.
Алекс помолчал, обдумывая ее неохотно сделанное признание.
– А что ты сама думаешь обо всем этом, Кэт? Что все это значит?
– Нет, это ты скажи, что думаешь. Я пришла выслушать твое мнение. В уплату за этот треклятый омлет.
– Я едал и похуже.
– Спасибо.
Он сложил пальцы в кулак и задумчиво постучал ими по губам. Кэт не нарушила молчания, давая ему время привести в порядок мысли. Он не посмеялся над ее страхами, хотя в глубине души ей хотелось именно этого. Она предпочла бы, чтобы Алекс сказал ей, что ее напрасно беспокоят эти загадочные послания.
– Вот что мне представляется, – наконец сказал он, – но это всего лишь догадки…
