– Но это не игра… – выдохнула девушка.
– Наталия, Ник участвует в драках с пятого класса, – объяснил Серж, видя, что Наталия находится на грани нервного срыва, – и, поверь мне, то, что ты видишь сегодня, не самое худшее, что с ним происходило. Рикки отправил его в нокаут, но Ник выиграл. Так он зарабатывает на свободу, понимаешь?
– Зарабатывает, – ужаснулась девушка, вспоминая, какими были её одноклассники в пятом классе: хрупкие, как оловянные солдатики, активны и задиристы. Они думали, что могут покорить весь мир, но на самом деле были всего лишь детьми, не способными даже ответить за свои слова. А в этой школе уже тогда дети были способны прогнуть мир под себя. И Наталия поняла, что не хочет жить в таком мире, потому что она никогда не сможет согласиться с его правилами. Мир, где дети становятся взрослыми по необходимости, а взрослые не понимали, как это – быть детьми, казался девушке невероятно печальным и пугающим.
Конечно, Наталия могла понять, не имея права осудить. Она не знала, какого это в восемнадцать лет чувствовать тяжесть всего мира. Она никогда не оплачивала счёт за квартиру, всегда была одета и сыта. Она никогда не требовала у родителей любовь, потому что они сами давали её ей сполна. Она была счастлива! Наверное, поэтому сейчас чувствовала лишь боль, которая каждый день съедала Ника. С пятого класса она росла вместе с ним не по дням, а часам. И теперь Ник не восемнадцатилетний юноша, а взрослый рассудительный мужчина, который знает, на что он способен, а на что нет. Его никто не научил любить, и Ник признался ей в этом. А Наталии оставалось лишь это принять, как бы больно от этого не было. И понимание этой истины в это самое мгновение заставило девушку сделать последний вдох, задержать дыхание и погрузиться в темноту.
Из глаз её хлынули слёзы и, повернувшись к Сержу спиной, Наталия быстро побежала по дорожке к женскому пансиону. С неё было довольно боли… она больше не хотела ни о чем думать… Сейчас Наталия мечтала лишь об одном – заснуть и не проснуться, хотя бы пока боль не утихнет или не растворится в темноте чёткий образ конца.
* * *
Колдун поднёс к носу Ника тёмный флакончик и молодой человек тут же открыл глаза. Он резко сел в кровати, морща нос:
– Что это за отрава?!
– Трава. Впрочем, как обычно, – пожал плечами чёрный маг, добавляя. – Я уже обработал твои раны, так что лежи спокойно.
Ник почувствовал сильное головокружение и откинул голову на подушку. Прошло несколько минут, прежде чем он снова открыл глаза. Серж сидел рядом с его кроватью на стуле и, не отрывая глаз, смотрел на побитого соседа. Колдун как обычно стоял в ногах, облокотившись о спинку кровати, и также пристально прожигал Ника осуждающим взглядом. Так что молодой человек не выдержал:
– Мне не заплатили?
– Заплатили, – кивнул Серж. – Но ещё недостаточно.
– Успею, – отмахнулся Ник, глубоко втянув в себя воздух и замерев в ожидании, когда боль отступит.
– Это ещё не всё, – вновь заговорил Серж, заметив, как мышцы Ника расслабились, а значит – спазмы ненадолго отпустили его. – Наталия всё знает.
– Что? – выдохнул Ник, бросая обеспокоенный взгляд на дверь, как будто тут же хотел сорваться с места, если бы не синяки и кровоподтёки по всему телу.
– Она видела тебя. И правда в этом случае прозвучала безобиднее, чем то, что она могла себе вообразить.
Некоторое время Ник отрешённо вглядывался в пространство, переваривая информацию больной головой, но, в конце концов, он, сжав кулаки, несколько раз стукнул ими по матрацу и попытался встать. Но Колдун тут же запротестовал:
– На твои раны уходит слишком много мази, так что ляг!
– Пошёл ты, – отрезал Ник, не ожидая, что чёрный маг подойдёт к нему и ткнёт так, что молодой человек отлетел на подушки и застонал от боли. – Ты спятил?!
– Успокойся, Ник, – ровным голосом произнёс Серж, как будто наблюдал эту сцену по телевизору. – Изменить уже ничего не возможно.
Ник вновь откинул голову на подушку и закрыл глаза. Единственным условием драк было не бить по лицу. Синяки и ссадины на теле можно было скрыть, а вот причину разбитого лица было бы сложно объяснить преподавателю, особенно когда ты не один с таким и не впервые. Поэтому тот, кто нарушит это правило, автематически считался проигравшим. Именно так в этот раз Ник и победил. Рикки заехал ему кулаком в челюсть и разбил губу. Удар был такой силы, что он упал без чувств на асфальт. Но и до этого они с Рикки успели изрядно потрудиться над телами друг друга. Они сражались неистово, как никогда. Ник с наслаждением вымещал всю злость, раздражение и отчаяние на несчастном парне, который в долгу не оставался. Молодой человек мечтал перестать чувствовать душевную боль, разрывающую всё внутри, и жаждал получить как можно больше синяков. Теперь всё его тело болело и ныло, но эта боль всё равно не заглушала ту, что терзала его душу. Ник схватил подушку и закрыл ею своё лицо. Дыхание его стало тяжёлым и прерывистым. Внутри его боролись такие сильные и необъятные чувства, с которыми он был не в состоянии справиться. Но если Серж и Колдун хорошо понимали, что так мучает Ника, то сам он не мог понять, что с ним творится и как это изменить, с настойчивостью исключая и не принимая очевидную истину.
Колдун молча развёл в чашке какой-то тёмный порошок с водой и передал Нику со словами:
– Тебе надо перестать думать и научиться чувствовать… Пей.
– Для начала хочу поздравить вас с тем, что вы благополучно приблизились к выпускным экзаменам и находитесь уже лишь в одном шаге от диплома…
Мистер Кит озарил класс улыбкой, но до неё, казалось, никому не было дела. Уроки уже закончились, и классный руководитель задержал ребят в свободное время. Конечно, им хотелось скорее вырваться из школьных стен и оказаться на улице под лучами тёплого солнца и ослепительной голубизной неба, сесть на молодую травку и больше не думать об уроках и преподавателях. Но их до сих пор держали в кабинете, и ученикам ничего не оставалось, как набраться терпения, нацепляя на лица заинтересованный вид. Но если кому-то это легко удавалось, то некоторые откровенно скучали: кто-то безразлично пялился в окно, кто-то тихонько перешёптывался с соседом по парте, кто-то углубился в чтение. И Максимилиана это совсем не устраивало. Он вынул из кармана тонкую, как прутик, ручку и одним стремительным движением провёл по гладкой поверхности доски, от чего возник резкий писклявый звук. Ребята, все до единого, вздрогнули и, оторвавшись от своих занятий, перевели взгляд на раздражитель.
– Если вы все дружно послушаете меня, то я не займу у вас больше времени, чем вы думаете, – сказал Макс, разводя руками.
