— Чья же это машина?
— Вы не поверите!
— Я знаю владельца?
— Да.
— У всех, кроме Галкина, есть машины.
— Да, верно. У многих есть машины. У всей вашей четверки и еще у многих других, о которых вы даже не подозреваете. Вернее, которых не подозреваете.
— Чья же это машина?
— Сказать?
— Сказать!
— Извольте! Эта машина принадлежит… Екатерина Васильевна, а давайте еще поиграем! Даю вам последний шанс вычислить убийцу. Уверяю, у вас на руках все козыри! Согласны? Соглашайтесь!
Екатерина задумалась. Конечно, неприятно расписываться в собственном бессилии. Но… с другой стороны…
— Но я, кажется, исчерпала все свои версии! Даже не знаю…
— Решайтесь! Даю вам десять минут. Начните с самого начала, не упустите ни одной самой маленькой детали… Они иногда говорят больше, чем самые очевидные вещи. Идет?
— Ладно!
— Спросите себя, почему произошло то, что произошло, оглянитесь вокруг в поисках причины! Я чуть-чуть подтолкну вас: первое — ищите поблизости! Второе — вы знаете убийцу! И третье — вспомните всех, с кем общались.
Екатерина закрыла глаза. Мысленно вернулась к началу истории.
«Убита молодая женщина, Алина. Сбита машиной… почему? Я знаю пять человек, у каждого из них была причина желать ей смерти… какая? Любовь… ненависть… Мадам Бодючка! Могла? Да! Запросто! Но… стоп… что-то тут не так! Все эти убийства нельзя рассматривать отдельно! Это, в сущности, одно убийство — убийство Алины, а остальные — уже следствие. Значит, и убийца — один! Это ясно. Бодючка не могла убить Елену. Почему? Это сделал кто-то, у кого был ключ или кого она не побоялась впустить… замок цел, без следов взлома. Это был свой! Ситников, Добродеев, Галкин! Галкина вычеркиваем — он рыдал, когда узнал о смерти Елены… Ситников? Мог! Но он был в Германии, у него алиби, а кроме того… убить Алину? Не верю! Зато он знал, где у меня кухня… А Зинаиду? Не то… все-таки он видел ее раньше… и не так уж там было темно… Добродеев? Елену — мог. Зинаиду-Ларису? И да и нет! Убить, может, и смог бы, но сразу сбежал бы… трус! А в случае с Зинаидой, то есть Ларисой, действовали очень хладнокровно… а если… Алина знала… что? Теперь убита Елена… почему? Узнала, кто убийца сестры, и стала ему угрожать… искать нужно поблизости… сестры… их мужья! Стоп… в этом что-то есть! А что, если Галкин, сброшенный со счетов ввиду его ничтожества… Галкин! Ну, допустим… что же такое он мог сделать? Торговал человеческими органами? Убил пациента? Подпольные аборты? Глупости… кроме того, он ведь не гинеколог! Сейчас… сейчас… что еще? Пьяница… алкоголик… неудачник… А! Наркоман! Что Юрий тогда, в больнице, сказал о нем? «Перешел на более сильные возбудители!» Вот! Кажется, есть! Неужели… наркотики? Горячо! А почему бы и нет? Алина узнала, что он наркоман, стала угрожать… Он сообщил своему дилеру… тот — шефу, главарю, или как его там в газетах пишут — наркобарон! Вот! Наркобарону! (А бывают у нас здесь «наркобароны»? Или это только в Америке?) Отсюда его истерика… чувство вины! Он понял, что Елену убили те же люди… и покончил с собой!»
— Леонид Максимович, — вдруг говорит Екатерина, — а Галкин не оставил письма или записки?
— Оставил! Разве я не говорил?
— Нет, по-моему. А я могу его увидеть?
— Письмо у меня на работе. Но я могу процитировать одну фразу, которую запомнил наизусть: «Я ненавижу этого старого Лицедея («Лицедея» — с большой буквы) и тех, кто стоит за ним!» Правда интересно?
— И кто этот Лицедей?
— Он не назвал ни одного имени!
«Лицедей… Зинаида — лицедейка… Повсюду одни лицедеи! Жизнь театр! Что говорил Леонид Максимович о письме Зинаиды? Что-то там было… ключ… она пишет о Елене и о себе… о ком еще? Ни о ком больше… кажется… В самом начале о том, как она узнала о смерти Елены… вот! Соседи сказали! Кто именно? А может, Лицедей? Они же из одного цеха! Вряд ли совпадение… и если Лицедей и дилер — одно и то же лицо… А что? Кажется, получается! Он ей рассказал о смерти Елены, как и мне в свое время! А она ему — что-то о пакете, оставленном Еленой… могла ведь… а Лицедей сообщил шефу… и тот решил убрать ее… Допустим! А как это выглядит технически? Кто убивает? Можно нанять профессионального киллера… Но говорят, у них свой почерк, а здесь — разные убийства… не получается… Может, Лицедей? Стар он для таких вещей… но отравить… вполне может… пришел к Елене, они ведь дружили… попросил снотворное, спать, говорит, не могу… и положил таблетку стрихнина… среди других… Мог ли он? Как он о ней тогда говорил… и выспрашивал меня… настырно… что-то в нем было такое… скользкое… и как он вдруг… словно шарик, из которого воздух выпустили… Мог! Лицедей! Сбить машиной — нет… а отравить — мог! И Ларису — вряд ли… А может, сам шеф? Кто? Из пяти, известных мне? Пошли по второму кругу… Мадам Бодючка? Нет! Не ее уровень! Игорь Петрович? Да! Но… стоп! Его же не было в городе! Лидия Антоновна… когда я ей звонила… что же она сказала? А, билет на самолет ему заказала… на пятнадцатое декабря… Лариса была убита шестнадцатого… Ситников? Мог! Но… во-первых, он знал Зинаиду в лицо… и так далее… А потом эта извращенная эстетика! Лилии… свет… Ситников, с вечно расстегнутой верхней пуговицей на рубахе, полураспущенном галстуке… нет! Скорее Добродеев! Не думаю… нет! Он трус! Ни за что бы не остался там после убийства! А убийца не торопился… какую сцену устроил… придумал в своем больном воображении… Что-то тут еще… какая-то мысль… ага! Почему ее тащили? Причину я вижу только одну! Убийца не мог се поднять! И еще… Что? Сейчас… сейчас… запах! Ну да, запах… Одуряюще, тошнотворно пахли лилии! Нет! Не лилии! Неужели? Не может быть… Ах! Все!»
— Знаю! — Последнее слово вырывается вслух.
— Знаете? — Леонид Максимович полон любопытства. — Вы уверены? У вас еще две минуты осталось!
— Знаю!
— Откуда?
— «Ессеи Мияки»!
— Что?
— Духи такие! Японского дизайнера, раньше он только по дамской одежде был, а теперь еще и духи. Я все время чувствовала, как что-то ускользает от меня… Какое-то ощущение… В ванной комнате пахло ее духами… она, наверное, там пряталась… Боже мой! Теперь мне все ясно! И эта внезапная дружба, и пепел сигареты в кофе… с ядом?! И если бы Галка не примчалась… я бы этот кофе выпила! — Екатерина замолкает и вопросительно смотрит на Леонида Максимовича.
— Браво, Екатерина Васильевна! Вы уложились в восемь минут! Да, вам повезло с подругой! А как вы сообразили?
— Даже не знаю! Постепенно! А потом вдруг… вспомнила лилии… запах очень сильный, и вдруг как вспышка — духи! Это — наркотики?
— Да! Стоило ей попасть в наше поле зрения, как пошла информация. Знаете, есть такой закон накопления информации?
