— Извините, что я пришла без предупреждения, — сказала Лиза. Ее густые волосы, вытертые полотенцем, рассыпались мелкими кудряшками, она пыталась их пригладить. — Вы не одолжите мне расческу?
Еле двигаясь от боли, неловко наклонившись, Денби подал ей расческу. Он стиснул зубы, чтобы они не стучали.
Лиза расчесывала волосы. Это оказалось делом нелегким.
— Ну и ночь, — сказала она.
— Господи! — произнес Денби. — О Господи!
— Сядьте, Денби. Сядьте вон там, у окна. Ну, как Бруно?
Денби одеревенело опустился на стул. От боли он охнул. Закрыл лицо руками, охнул снова. Запинаясь, тихо спросил:
— Зачем вы пришли?
— Я спрашиваю, как Бруно?
— Ничего. То есть как ничего? Умирает. Но тихо, хорошо. Зачем вы пришли?
— Сейчас объясню, — сказала Лиза. — Прежде всего я должна извиниться перед вами. Может быть, лучше было вам написать. Я долгое время жила в сомнениях, а когда наконец все определилось, мне захотелось сразу же повидать вас и объясниться, — спокойно сказала Лиза, глядя на Денби и продолжая расчесывать волосы.
— Вы сами не понимаете, что наделали, — сказал Денби.
— Пока, может быть, и не понимаю. Но время покажет.
— Зачем вы пришли? Мне от этого только во сто крат тяжелее. Объяснять мне нечего. Я ведь не жаловался. Даже не пытался увидеться с вами. Помочь мне вы все равно не в силах. Я уже притерпелся к своему горю. Господи, лучше бы вы не приходили!
— Боюсь, вам все-таки придется выслушать мои объяснения, — сказала Лиза. — Мне это просто необходимо.
— Что тут объяснять? — сказал Денби. — Просто я люблю вас как последний идиот. Любить всем дозволено. Негодяй может любить благородного человека. Кошке не возбраняется смотреть на короля, на королеву, на принцессу, на ангела. Я должен стиснуть зубы и перетерпеть. И я не нуждаюсь ни в вашем сочувствии, ни в ваших чертовых объяснениях!
Лиза смотрела на него с легким недоумением, недовольно надув губы и насупясь. Лицо ее раскраснелось оттого, что она крепко терла его полотенцем. Потемневшие от влаги волосы, зачесанные назад, кольцами спадали ей на шею. Она подобрала под себя ногу в мокром чулке и, положив под спину подушки, откинулась на них. Удобно устроившись, она сказала:
— Теперь выслушайте меня.
— Прямо хочется попросить вас уйти, — сказал Денби. Он чувствовал непонятную злость.
— По-моему, на это вы не способны…
Она права, подумал он. О Господи Боже мой, за какие грехи?
— Я хочу рассказать вам кое-что и кое о чем у вас спросить, — сказала Лиза. — Начну с вопроса. Когда вы приходили в ту ночь на Кемсфорд-Гарденс, Майлз сказал вам, что я кого-то люблю. Вы знаете, кто этот человек?
— Нет.
— Это Майлз.
Денби опустил глаза. Он медленно наклонился и, опершись локтями о колени, закрыл лицо руками. Только бы не заплакать, думал он. Если я заплачу, то не смогу остановиться. Майлз. Майлз! Денби молчал.
— Простите меня, — произнесла Лиза. — Я знаю, что причиняю вам боль, но сказать это было необходимо. Я любила и люблю Майлза. Я полюбила его с первого взгляда, в день свадьбы Дианы. Я любила его все эти годы и думала, что он никогда об этом не узнает.
Денби молчал, прижав пальцы к глазам.
— Только недавно он узнал об этом, вернее, я ему сказала. Я не должна была выдавать своей тайны, но так получилось… Трудно было поступить иначе, психологически трудно. Потому что он сказал мне, что любит меня.
Денби продолжал молчать.
— Я не знаю, давно ли он меня полюбил, — продолжала Лиза так же спокойно, отчетливо, ровным голосом, — ему кажется, что давно. Но подозреваю, что на самом деле это случилось совсем недавно.
Денби поднял голову. На глазах у него были слезы, и он уже не пытался их скрыть.
— Боже милостивый, ну что вы мучаете меня своей проклятой любовью!
— Нужно, чтобы все было ясно. Я люблю Майлза, и он любит меня.
— Пожалуйста, уходите отсюда! — сказал Денби.
— Но, — продолжала Лиза, не обращая на него внимания, — дело в том, что Майлз — муж Дианы.
— Просто кошмар какой-то, — сказал Денби. — Зачем вы все это мне говорите? Ох, Лиза, Лиза, то ли вы не понимаете, в каком я состоянии, то ли вы просто глупая и жестокая женщина. Лучше бы мне с вами никогда больше не встречаться. Я быстрее избавился бы от своей боли. А вы приходите сюда и говорите — Майлз, Майлз, Майлз, Майлз. Сумасшедшей нужно быть, чтобы так измываться над человеком.
— Простите меня, — сказала Лиза, — но потом вы сами поймете, что это было необходимо.
— Необходимо? Для чего? Если хотите видеть, какую власть имеете над человеком, тогда конечно. Если хотите видеть человека, доведенного до…
— Да перестаньте, слушайте.
— Я уж тут было успокоился, смотрю за Бруно. Ну не успокоился, во всяком случае, спустился с небес на землю. Стал думать, что вы были просто видением. И вот вы явились и все испортили. Вы даже не представляете себе, что вы наделали…
— Естественно, вы начали приходить в себя…
— Ничего я не начал! Мне никогда не прийти в себя! Будьте вы прокляты, будьте прокляты!
— Не кричите. Вы меня будете слушать? Мне нужно, чтобы вы мне помогли.
— Помог заполучить Майлза? Ах, вот оно что! Господи, Лиза, не хотите ли вы сказать… Нет, не может быть… — Денби поднял голову, взглянул на нее, его лицо исказилось от боли.
— Что-что?
— Впервые вы увидели меня, когда я, покарай меня Бог, обнимал Диану. И как я мог надеяться, что вы поверите в мою любовь, в то, что я полюбил вас глубоко, серьезно? Поймите, с Дианой было совсем другое. Вы думаете, я просто волокита какой-нибудь. Думаете, раз я был увлечен Дианой… Хотите, чтобы я взял ее на себя, устранил с вашего пути, а вы с Майлзом… Вы сущий дьявол! — Денби вскочил и угрожающе поднял руки — жест его был полон отчаяния.
— Сядьте и перестаньте на меня кричать.
— Дьяволом, дьяволом нужно быть. Вы меня с ума сводите. Хотите, чтобы я убил вас?
— До чего же вы глупый. Не смейте меня трогать!
— Трогать! Да я готов задушить вас! — Денби застонал, отвернулся и, прислонившись к комоду, закрыл лицо руками. — Лиза, Лиза…
— Я хочу, чтобы вы меня выслушали, и я хочу, чтобы вы подумали. Если бы вы рассуждали здраво, вы бы никогда не договорились до такого. Я вовсе не хочу, чтобы вы отобрали у Майлза Диану. Да вам это и не удастся.
Денби снова застонал.
— Мы с Майлзом понимали с самого начала, что не можем быть вместе. Мы ведь не такие люди, чтобы…
— Вы прежде всего влюбленные люди, — сказал Денби.
— Романтическая любовь — это еще не все.
— У влюбленных своя логика.
— Они все преувеличивают. Кроме того, они одумываются. Даже вы начали одумываться!
