Но мне улыбаться совсем не хотелось — я всерьез переживала за него. В конце концов, если я поверила в то, что Коул имел способности судить, выносить приговор и приводить его в исполнение, то почему бы мне не прийти и не проверить слова Чэна.
— Я пришла удостовериться, все ли с тобой в порядке, — поправила я и добавила: — Произошедшее меня не испугало. Чэн заслужил свою смерть. Но я переживаю за тебя, каким бы пустым занятием тебе это не казалось.
Я понимала, что он не собирался мне в чем бы то ни было признаваться, но я хотела выразить свой взгляд на вчерашнее происшествие.
— Тебя накрыло от аварии и смерти Чэна. Так бывает, — сейчас он говорил без улыбки, а я не стала с ним спорить — мне не хотелось выглядеть чрезмерно нервной, трясущейся за его жизнь. В комнате повисла тишина, а я так и стояла молча посреди его спальни, пряча тревогу на лице.
— Подойди ко мне, — внезапно послышался его спокойный голос, и я, кивнув, направилась к нему, чувствуя босыми ступнями холодный мрамор.
Но едва я успела сесть на край кровати, как на тумбочке раздалась трель телефона, и я от неожиданности вздрогнула.
Коул посмотрел на экран и, молча встав с постели и накинув халат, вышел из спальни, оставляя меня в тишине черного пространства. Я сидела в зависшем состоянии, и чем больше проходило времени, тем сильнее нарастала тревога. Было пять утра, и, памятуя о ночных звонках из Лондона, я опасалась, что вновь что-то случилось.
Не знаю, сколько прошло минут, но в какой-то момент, я почувствовала, будто на мой затылок кто-то давит. Давит настолько, что я даже не могу пошевелить головой. В высоком, чуть ли не до потолка, черном мраморном изголовье я увидела отражение подходившего к кровати Коула, и хотела повернуться, но не смогла.
Хладнокровие. Не знаю откуда, но наряду с шумом в голове, у меня возникло ощущение совершенного безразличия к происходящему. Как внутренний толчок. Мозговой импульс. Будто во мне кто-то выключил эмоции. Ни страха. Ни переживаний. Ни замешательства. Преодолевая шум в голове, я смотрела в черный отполированный мрамор, видела там Коула, стоявшего у кровати, и меня накрывало теплой волной. Он ко мне даже не прикасался. И не гипнотизировал. Природа этого контакта была совершенно другого уровня, неземного, Космического. Чувствуя на затылке тяжесть, ощущая эту яркую, невидимую постороннему нить, я находилась с Коулом на какой-то внутренней связи, будто он подключался напрямую к моему сознанию, и я это осязала.
В какой-то момент волна начала преобразовываться во что-то более осязаемое, более интенсивное, как импульс высокого напряжения, и у меня закружилась голова. Глубоко вздохнув, я на секунду закрыла глаза и ощутила горячее тепло. Оно завязывалось огненным красным ядром на моем клиторе, проходило острым оранжевым желанием через матку в живот, обволакивало плотным желтым кольцом солнечное сплетение и устремлялось дальше — вверх — к груди, разливаясь зеленым теплом по всему телу. Я физически ощущала как мои мышцы наполнялись энергией, а нервные окончания пробивало током, не сильно, не больно, а приятно и комфортно.
Это тепло поднималась вверх, к горлу, и я даже перестала дышать, опасаясь его лишиться. Но мои страхи были ни к чему. Огненный голубой сгусток сковал мой затылок, и ушел синевой вверх, сдавливая виски и лоб, а затем разливаясь горячим фиолетовым потоком на темени.
Голова все еще кружилась, и я, открыв глаза, посмотрела вперед. Но теперь там был Космос. Его Космос. И все, что я видела в отражении — черные вакуумные глаза, переливающиеся необыкновенными неземными цветами.
На меня вновь накатила горячая волна, проходя путь от клитора до темени, и я сжала бедра от острого желания. Мой мозг тут же послал разряд электрического тока вниз по позвоночнику, и мне казалось, что мое тело горит, сжимается и переливается в унисон цвету Его глаз.
Я сделала глубокий вдох, но мне не хватало воздуха в вакууме его Космоса. Однако теперь небо на меня не падало. Я была вне земной атмосферы. Вне Солнечной системы. Вне галактик. Они, скручиваясь в спирали и рассеиваясь туманностями, отражались в его глазах. Сейчас я находилась над временем и пространством. В черном космосе вечности. Там, откуда пришел Он. Коул ко мне не прикасался, лишь внимательно смотрел на мой затылок, чуть склонив голову набок, но мне казалось, все мое тело продолжало излучать радужное свечение, находясь в состоянии невесомости.
Коул склонил голову в другую сторону, и внезапно мой затылок пробило мощным горячим импульсом. Позвоночник ужалило высоким напряжением, все нервные окончания воспламенились, и я, откинув голову, закричала от конвульсии оргазма.
Я распадалась на неисчислимое количество нейронных клеток, чувствовала каждый аксон, словно Коул перебирал холодными пальцами волокна моих нервных окончаний, вплетая меня в свой Космос, в свою черную энергию, создавая меня заново, создавая свою нейронную сеть и искусно ею управляя.
В какой-то момент я ощутила, как съезжаю в его руки, но, чувствуя спиной его грудь, продолжала содрогаться в конвульсиях.
Импульсы цикличными витками поднимались от низа живота, прожигали все тело, а, достигая темени, пронизывали космос и обрушивались через позвоночник вниз, пробивая земную твердь.
Снова и снова.
Круг за кругом.
Волна за волной.
Не знаю, сколько длился этот круговорот, но в какой-то момент я почувствовала, как меня отпускает возбуждение. Также постепенно и плавно, как ранее нарастало.
Все ещё пребывая в невесомости, я повернулась к Коулу и, желая отблагодарить его за этот незабываемый космический секс, потянулась рукой к его животу, отмечая Его глубокое дыхание и видя, как под боксерами выступает его возбуждение. Пусть не сильное, но все же. Однако он остановил меня взглядом.
— Я уже кончил. В трахе нет необходимости, — констатировал он, а я задумалась.
Пусть мое нижнее белье и было влажным, но если Коул мог довести меня до многочисленных оргазмов, не прикасаясь ко мне, то тоже самое он мог проделывать и со своим сознанием и телом, кончая, и не извергая спермы.
— А так можно даже мужчине? — все же спросила я.
— Да. Так сохраняются силы. У меня запланирован длинный день.
— Все в порядке? — спросила я, памятуя о звонке, но отметила, что перестала нервничать.
— Не о чем беспокоиться, — ответил он, но говорил ли он правду, я не знала.
Ощущая, как по всему телу растекается приятное тепло, и нет чувства усталости, я кивнула, понимая, о чем он, но мне все равно было немного досадно от того, что я не принимала в этом непосредственного участия.
— Тебе пора спать.
Понимая, что он меня сейчас выставит в свою комнату, я посмотрела на него и тихо спросила:
— Можно, я останусь до утра в твоей спальне?
Секундная пауза и его ответ.
— Можешь остаться. Но спи на другой стороне кровати, — ответил он, уже скидывая халат.
Наблюдая, как он укладывается, я понимала, что Коул, видя мое состояние, таким образом не только меня успокоил, но и решил заняться сексом так, чтобы сохранить силы для завтрашнего дня, и все равно была ему благодарна.
Ощущая, как тяжелеют веки, я откинулась на подушку и, все еще чувствуя пульсацию в районе затылка, закрыла глаза.
Я сделала еще один шаг, но не в пропасть, а наверх, в Космос. Еще один уровень был пройден.
Глава 65
Проснулась я рано. Вернее, меня разбудил шум воды в ванной комнате — видимо, Коул принимал душ. Я вновь закрыла глаза, вспоминая сначала ночной кошмар, затем сегодняшнюю ночь с Коулом, и уткнулась носом в подушку. Я прислушалась к своим ощущением и аккуратно выдохнула — страх ушел, а на душе было спокойно. Настолько спокойно, что даже хотелось улыбнуться.
Перед глазами встал ночной взгляд Коула, его космос, который наполнял меня неимоверным чувством полета, и я резко подняла голову. Сейчас там было только мраморное изголовье, в котором отражалось мое сонное лицо. И все же, что-то изменилось. Я вновь присмотрелась к своему отражению и усмехнулась — мои глаза до сих пор переливались разными цветами, будто Коул открыл во мне новые возможности, новый уровень восприятия.
