— Не ночевала… вернее, была один раз, после твоего дня рождения, но… если помнишь, я тогда была не в себе. Да, мы встречались, гуляли, катались по городу, ходили в кино, в парк… Сейчас это кажется смешным, но поверь, я даже в самом кошмарном сне не могла предположить, что Антон…
Хотела разомкнуть руки, отстраниться, чувствуя нехватку воздуха, но Денис лишь сильнее обхватил её запястья, удерживая возле себя. Не видела лица, но ощущала, как колотится его сердце. Ему было неприятно слышать о брате. Ей — неприятно о нем говорить, но если уж на то пошло, то стоило выговориться, чтобы в будущем не было проблем.
— Давай больше не будем об этом? — попросила, прижавшись щекой к разгоряченной коже. — Я не хочу, чтобы ты выяснял с ним отношения. Пожалуйста, пообещай, что не будешь цепляться к нему из-за меня?!
Денис сдавленно выдохнул, повернувшись к ней лицом.
— Поздно, Ксюх. Пойми, я не могу обещать такое. Завтра я решу вопрос с общежитием. За тобой останется право на проживание в той комнате до конца пятого курса, а ты, в свою очередь, переедешь ко мне и пообещаешь, что не будешь вспоминать об Антоне: ни когда я рядом, ни оставшись наедине. Договорились?
Ксюша согласно кивнула. Странная штука — жизнь. Вчера она и предположить не могла, что будет сгорать в руках любимого мужчины, а сегодня — готова на всё ради него. Кто бы мог подумать, что именно Денис Ходаков окажется тем человеком, который заставит плавиться от одного только взгляда; подарит ощущение бабочек внизу живота; толпы мурашек по коже.
Иногда мы не ведаем этого, но наши рецепторы, внутренние радары уже заведомо знают, кто станет тем самым единственным, любимым и долгожданным.
Не отрывая друг от друга глаз, словно сговорившись, поспешно освободились от одежды. Когда на Ксюше остался только комплект нижнего белья, Денис осторожно прикоснулся к бретелям бюстгальтера, опасаясь делать резкие движения. Плавно спустил их с плеч, скользя подушечками пальцев вдоль рук. Вверх… Вниз… Вверх… Вниз… И так несколько раз, пока не почувствовал проступившие на коже пупырышки. Улыбнулся, забавляясь её реакций. Она была самой чувственной девушкой, которую ему только доводилось встречать.
Взгляд, не в силах противостоять притяжению, скользнул в глубокую ложбинку между грудей. Ксюша проследила за ним и почувствовала, как затвердели соски. Возбуждение достигло пика. Её уже пошатывало от желания, но Денис не спешил доводить начатое до конца. Непередаваемое чувство охватило её полностью, начиная от макушки и заканчивая кончиками пальцев. Неужели это и есть то самое желание? Та самая страсть, от которой кружится голова, а ткань трусиков бесстыдно намокает?
— Ты не против, если я сниму его? — насмешливо поинтересовался Денис, просунув пальцы под чашечки бюстгальтера, нежно лаская потяжелевшие полушария. Запах её кожи где-то на грани реальности. Так бы и зацеловал всю, обласкал языком, исследуя каждый миллиметр.
Ксюша судорожно втянула в себя воздух, схватившись за сильные плечи. Он издевается? Да ей уже стыдно. Если бы он притронутся к её трусикам — все вопросы отпали бы сами собой.
— Судя по твоему взгляду, — наклонился Денис к её губам, расстегивая сзади крючки, — ты только «за», да?
— Да… — ответила, не узнав собственного голоса, настолько он охрип от возбуждения. Денис улыбнулся, отбросив элемент нижнего белья на диван, и принялся с жадностью рассматривать затвердевшие соски.
Дыхание сперло, в паху мучительно сладко заныло. Она… она идеальная. Как же тяжело контролировать себя. Че-е-ерт… Чувствуя, как затрещала по швам хваленная выдержка, Денис поддался порыву и обхватил обе груди широкими ладонями. Не грубо, как хотелось бы, но достаточно ощутимо, чтобы вызвать громкий стон удовольствия.
Ксюша вздрогнула в его руках, поддавшись вперед и от прикосновения к её соскам, в паху Дениса выстрелило болезненным спазмом. Её кожа вся в мурашках, раскаленная до предела… как и его. До сумасшествия захотелось её. Чтобы всю и сразу.
— Ксюх, — прохрипел, едва контролируя голос, — я знаю, что веду себя как бессердечное животное, но если я сейчас не возьму тебя, то рехнусь, нахрен.
— Так чего ты ждешь? — подстрекнула, приподнимаясь на носочках для поцелуя. — Не мучай ни себя, ни меня. Я хочу забыть о том кошмаре. Помоги мне…
Как же подхлестнули Дениса её слова. Отключили напрочь тормоза, подтолкнув в пучину безудержной страсти. Он грубо схватил её и, не обращая внимания на пульсирующую боль в разбитой губе, впился в мягкие губы глубоким поцелуем. Ксюша запрокинула голову, и Денис запустил ладони в длинные локоны, перебирая между пальцев шелковистую массу.
Девушка протяжно застонала, и ему пришлось сбавить напор. Теперь целовал её мучительно медленно, нежно, лаская языком зацелованную припухлость. С трудом давалась эта медлительность, разум уже отказывался что-то соображать от нехватки крови, которая водопадом хлынула вниз, в пах. Впереди целая ночь, можно было и не торопиться. Но как тут не торопиться, когда возбуждение по венам переменным током, а от ощущения нежной кожи под ладонями сносило крышу.
Ксюша почувствовала, как увлажнилась промежность под напором будоражащей твердости. Ласки Дениса были и грубыми и нежными одновременно. Потянув за волосы, он заставил её подставить под горячий язык шею, ключицы, полную грудь. Стоило ему втянуть в себя поочередно затвердевшие соски, как между ног произошло самое настоящее извержение.
Не отдавая отчета своим действиям, он гулко порыкивал, посасывая вишневые горошинки, иногда забываясь настолько, что невольно прикусывал манящую твердость, желая ощутить её вкус. Ксюшины руки блуждали по его телу, ласкали грудные пластины, бугрившиеся от напряжения мускулы. Но когда её пальцы опустились на эрегированный на всю мощь член, у него полностью полетели тормоза.
Один резкий рывок — и она оторвана от пола.
Не успела пикнуть, как ноги сами обхватили его бедра. Денис отвел мокрую полоску белья в сторону и в тот же миг ворвался в неё, содрогаясь от яркого ощущения. Внутри её лона было так влажно и узко, что из глаз посыпались искры.
Остановился… В голове пронеслись запоздалые мысли об осторожности. Разве можно так?
Продолжая удерживать на весу дрожащее тело, обругал себя за несдержанность и осторожно вышел, всматриваясь в широко распахнутые глаза. В них светилось что-то настороженное, что-то тревожное, не подлежащие его пониманию.
Ксюша словно не видела его. Она прислушивалась к себе. К тихому, всё нарастающему наслаждению, зародившемуся глубоко внутри несколько секунд назад, от которого безмерная радость разлилась по всему телу. Их дыхание сливалось в одно, опаляя пересохшие губы. Денис выругался, прижав девушку к груди, и прошептал севшим голосом:
— Прости-и-и… я не хотел сделать тебе больно.
Она подтянулась на его шее, отыскивая промежностью член и бесстрашно насадилась сначала на мокрую головку, а потом и на всю длину каменной плоти. Денис рыкнул, поддерживая её на весу, не позволяя принять его до самого упора, но Ксюша укусила его за шею, заставив вздрогнуть.
— Ксюх, может, поменяем позу? — сглотнул, понимая, что это ей действительно может быть больно.
— Я хочу именно так, — уперто прошептала она, очертив пальцами контуры его губ.
— Хорошо… Но предупреждаю, будет жестко.
Да либо как. Ей было всё равно. Лишь бы поскорее взорваться долгожданным оргазмом. Внизу живота настолько мучительно ныло от тягостного ожидания, настолько пульсировало от желания, что кружилась голова. Ощущение наполненности, которое он дарил, будучи внутри, подталкивало желать большего. Стать с ним одним целым. Принять в себя настолько глубоко, настолько это вообще возможно.
Денис опустил девушку на пол, прижав указательный палец к припухлым губам, предотвращая недовольный возглас, и снял с неё трусики. Потом подошел к прикроватной тумбочке и достал из верхнего ящика презерватив.
— Иди сюда, — поманил к её себе, подхватывая на ходу под ягодицы, и ловко подбросив вверх, осторожно вошел в сочившееся обильной смазкой лоно. — Буду воплощать твое желание в реальность.
