узнать. Не думаю, что смогу поверить лишь его словам по телефону, ведь они могут быть ложью. Мне нужно увидеть его и поговорить с ним лично.
Мы подъезжаем к офису Рустама через полчаса. Я не могу быть уверена, что он все еще на месте, но надеюсь его застать.
- Спасибо. Подождете, да? - спрашиваю водителя, отстегивая ремень.
- Любой каприз за ваши деньги, - шутливо отвечает мужчина. Вот бы мне его хорошее настроение. Кроме тревоги я практически ничего на данный момент не ощущаю, и даже радость за успех выставки не может вытеснить этого.
Берусь за ручку двери и уже собираюсь покинуть салон авто, но вдруг вижу, как из здания выходит мой Рустам. К уху он прижимает телефон, через несколько секунд смачно выругивается и убирает гаджет в карман пиджака. Может, мне звонил? Вдруг мне, и злится, что телефон снова недоступен. Я успеваю обрадоваться, но ненадолго, потому что спустя мгновение рядом с Рустамом возникает фигура женщины. Я ее не знаю. Могу лишь сказать, что она красивая, стройная, высокая под стать ему. Сердце пропускает удар и будто бы не может начать биться заново. Не выходя из такси я молча через окно наблюдаю за происходящим снаружи. Вижу, как незнакомка хватает Рустама за плечо и что-то ему говорит. На глазах у нее слезы. Они блестят в свете фонарей. Он поворачивается к ней и что-то грубо отвечает. Мне сложно разобрать слова, я лишь понимаю, что разговаривают они на повышенных тонах. Женщина что-то ему кричит, а потом неожиданно кладет ладони Рустаму на грудь и прижимается к нему всем телом. Он не отталкивает.
Холод сковывает конечности. Пальцы, лежащие на ручке двери, замерзают, хотя снаружи тепло и внутри машины тоже. Холод во мне, и я это прекрасно понимаю.
Он ее не отталкивает. Позволяет обнимать. Мне известно, что родственников у Рустама нет, значит, эта женщина может быть только его любовницей или бывшей любвницей, раз позволяет себе подобное. Мне хочется выйти и заорать на нее, сказать, чтобы не смела к нему прикасаться, и тот самый момент, когда мое сумасшедшее желание практически одерживает верх над всеми остальными чувствами, я слышу отчетливое:
- Десять лет, Эдие... Как ты могла?! И чего ты теперь хочешь от меня?
Десять? Десять лет? Получается, что это... это его бывшая жена? Это она? О ком еще может идти речь, если Рустам говорит о целом десятилетии?
Я словно другими глазами смотрю на эту женщину. Бывшая жена. Та, с кем у него было прошлое. Он любил ее. Они строили жизнь вместе. Почему расстались? Не знаю, но теперь она вернулась. Зачем? Чтобы снова попытаться быть с ним? Почему именно сейчас, когда он мой? Мой теперь. Или я это только придумала?
Я не свожу с пары глаз, не обращая внимания на косые взгляды водителя, который, кажется, не понимает, почему я замешкалась и не стала выходить из машины.
"Пожалуйста, Рустам, не предавай меня... Не разрушай. Не говори, что ты с ней. Сделай хоть что-то - оттолкни, прогони, скажи, что тебе она больше неинтересна. Пожалуйста. Я тебя умоляю. Я умоляю... Пожалуйста.."
- Я хочу прощения, - плачет Эдие и обхватывает его лицо ладонями. - Прощения...
Она тянется к нему и прижимается к губам. Я не могу смотреть. Зажмуриваюсь и с силой сжимаю ручку двери. Чувствую, как горячие струйки слез обжигают мои щеки. А когда нахожу в себе смелость распахнуть веки - они все еще там, стоят, прижавшись губами друг к другу.
Рустам отстраняется сам, что-то говорит и указывает на свою машину, после чего Эдие неторопливо идет к ней. Он открывает дверцу и помогает женщине сесть, затем сам исчезает в салоне черного внедорожника.
Вот, значит, как... Вот как, Рустам? Ты же меня сломал... Ты же меня уничтожил только что...
- Девушка, мы едем куда или вы передумали?
Я не могу ответить. Горло сжимает мучительно больно, словно мне в голосовые связки воткнули колючую проволоку. Пальцы застыли на ручке дверцы. Я смотрю, как машина Рустама уезжает, и понимаю, что все мои надежды уезжают вместе с ней, потому что только что я собственными глазами убедилась - я всего лишь никто для него. То, чего я боялась сильнее всего, сбылось.
- Едем.. домой, - мертвым голос называю таксисту адрес и разлетаюсь на осколки уже во второй раз за сегодняшний день.
****************
Я смотрю на себя в зеркало. Красная помада, черная подводка, размазавшаяся по щекам от слез. Волосы красиво завиты, для кого? Для него? В кого я превратилась? Это же не я. Не я. Кукла.
Беру расческу и начинаю остервенело раздирать кудри, над которыми так долго трудился стилист. Зачем я вообще на это решилась?! Он не умеет любить. Как я могла поверить в его любовь. Глупая! Глупая, глупая... Как я могла ответить на его любовь? Глупая...
Слезы уже перестали течь. Напоминанием о том, что я проплакала несколько часов, служат лишь черные круги под глазами. Я со злостью бросаю расческу в зеркало. На нем тут же появляется тонкая трещина, искажающая мое отражение. Уродуя его, как он изуродовал мою душу.
"Пошел ты! Как же я тебя ненавижу! Ты меня искалечил. Зачем ты это все начал?! Чтобы вот так с легкостью меня уничтожить?!"
Тыльной стороной ладони вытираю красную помаду с губ, глядя как она размазывается по щеке, рисуя улыбку клоуна на моем лице.
"Я твоей никогда не была и не буду. Больше я не буду плакать из-за тебя, ждать тебя, хотеть тебя. Все это изначально было неправильным, ложным, мерзким, и вот доказательство того, что другим это стать не может".
Поднимаюсь со стула и начинаю срывать с себя красивое белье, чулки и подвязки. Отбрасываю тряпки в сторону и голой плетусь в ванную. Включаю холодную воду и встаю под ледяные стури, чтобы они вышибли из меня любовь к нему, чтобы заморозили мое сердце и не позволяли отныне болеть из-за того, кто этой боли не заслуживает.
- Как ты мог?... Как мог?
Шепчу в пустое пространство, понимая, что меня никто не услышит. Его сегодня нет и не будет. И я прекрасно знаю, почему. А завтра не станет нас, потому что уйду я.
Да нас никогда и не было. Это была лишь иллюзия, в которую он заставил меня поверить.
Но все рано или поздно заканчивается. Вот и иллюзии пришел конец.
