Когда в воскресенье вечером семейство Рубинштейнов собралось за столом в ожидании ужина, Элла обратила внимание, что ей на телефон пришло SMS-сообщение. Подумав, что оно от кого-то из ее знакомых по кулинарному клубу, она не стала сразу его читать, а вместо этого подала на стол особое блюдо: утку в меду с жареной картошкой, луком и коричневым рисом. Когда она поставила утку на стол, все встрепенулись. Даже Дженет, пребывавшая в депрессии после того, как увидела Скотта с новой подружкой.
Ужин затянулся. И лишь после того, как Элла загрузила грязную посуду в моечную машину и подала шоколадное мороженое, ей пришло в голову, что пора бы прочитать послание.
Привет, Элла.
Я в Бостоне по заданию «Смитсоновского журнала». Только что прилетел. Хотелось бы встретиться. Остановлюсь в «Ониксе». Жду.
Азиз
Элла отложила телефон и, ощущая себя не в своей тарелке, села за стол.
— Получила сообщение? — спросил Дэвид, поднимая голову от тарелки.
— Да, от Мишель, — с легкостью соврала Элла. Со страдальческим выражением Дэвид отвернулся, потом принялся тщательно складывать салфетку.
— Понятно, — произнес он.
Элла знала, что муж не поверил ей, но, как ни странно, не испытывала ни сомнений, ни угрызений совести. Ровным, спокойным тоном она произнесла:
— Мишель сообщила, что завтра утром в агентстве совещание по поводу каталога на следующий год. Она хочет, чтобы я тоже присутствовала.
— Конечно, конечно, — проговорил Дэвид, и Элла поняла, что он вновь не поверил ей. — Я могу подвезти тебя завтра утром. Мне нужно всего лишь перенести на другое время нескольких пациентов.
В ужасе Элла посмотрела на мужа. Что он затеял? Неужели собирается устроить скандал в присутствии детей?
— Было бы неплохо, — отозвалась она, заставив себя улыбнуться. — Однако нам придется выехать до семи. Мишель хочет поговорить со мной до совещания.
— Ну тогда не получится, — воскликнула Орли, отлично знавшая, как ее отец не любит вставать спозаранку. — Папа ни за что не проснется так рано!
Элла и Дэвид не сводили друг с друга глаз.
— Ты права, — в конце концов согласился с дочерью Дэвид.
Элла с облегчением вздохнула, хотя чувствовала, что покраснела. Но вместе с тем она ощущала прилив решимости и энергии.
— Впрочем, еще довольно рано. Почему бы мне не поехать сегодня?
При мысли об утренней поездке в Бостон и завтраке с Азизом у Эллы быстрее забилось сердце. Но ей хотелось немедленно увидеть его, и невмоготу было ждать до утра. До Бостона ехать два часа, но это ее не останавливало. Ради нее он прилетел из Амстердама, а тут всего ка-кие-то два часа.
— В десять я буду в Бостоне и завтра смогу явиться в агентство пораньше, чтобы перед собранием переговорить с Мишель.
Кажется, прошла вечность, прежде чем Дэвид заговорил. Элла видела его глаза — глаза своего мужа, который понимал, что у него нет возможности предотвратить уход жены к другому мужчине.
— Приеду в Бостон и проведу ночь в нашей квартире, — весело сказала Элла, обращаясь к детям, но на самом деле она обращалась к мужу. Она давала ему понять, что с тем, к кому она едет, у нее не будет физической близости.
С бокалом вина в руке Дэвид встал из-за стола и улыбнулся Элле.
— Что ж, дорогая, — произнес он. — Если ты считаешь, что имеет смысл выехать пораньше, поезжай.
— Ну вот, мамочка, а я думал, ты поможешь мне сегодня с математикой, — заныл Ави.
— Я помню, милый, но давай перенесем это на завтра?
— Да отпусти ты ее, — насмешливо проговорила Орли. — Не можешь же ты все время держаться за мамину юбку.
Ави помрачнел, но ничего больше не сказал. Орли высказалась в поддержку мамы. Дженет было все равно. Элла схватила телефон и помчалась в спальню. Едва успев закрыть за собой дверь, она бросилась на кровать и послала Азизу сообщение.
Не могу поверить, что ты приехал. Через два часа буду в «Ониксе».
Почти в панике Элла смотрела, как уходит ее послание. Что она делает? Однако времени для раздумий не осталось. У нее еще будет время пожалеть о сегодняшнем вечере. А пока надо спешить. За двадцать минут она приняла душ, высушила волосы, почистила зубы, выбрала платье, сняла, нашла другое, потом третье, причесалась, немного подкрасилась, поискала маленькие сережки, которые ей подарила бабушка Рут на восемнадцатый день рождения, и снова сменила платье. Затем, глубоко вздохнув, надушилась. Да здравствует Кельвин Кляйн! Бог знает сколько времени флакончик простоял в ванной комнате, ожидая этого дня. Дэвиду никогда не нравился запах духов. Он говорил, что женщины должны пахнуть женщинами, а не стручками ванили или коричным деревом. Однако Элла подумала, что у европейцев может быть другое мнение на этот счет.
Закончив с приготовлениями, Элла внимательно оглядела себя в зеркале. Почему он не написал заранее о своем приезде? Если бы она знала, то сходила бы в косметический салон, к парикмахеру, возможно, поменяла бы прическу. Вдруг она не понравится Азизу? Что, если между ними ничего не возникнет и он пожалеет о своем приезде в Бостон?
Но тут к Элле вернулось ее привычное здравомыслие. Зачем ей менять внешность? Какая разница, возникнет между ними что-нибудь или не возникнет? Отношения с этим человеком невозможны. У нее семья. У нее своя жизнь. Вся ее прошлая жизнь прошла здесь, и здесь же пройдет будущая. Рассердившись на себя за глупые мысли, она словно отключила их, и ей полегчало.
Без четверти восемь Элла поцеловала детей, пожелала им спокойной ночи и вышла из дома. Дэвида нигде не было видно.
Когда она подошла к своей машине, у нее в голове не было ни одной мысли, но сердце колотилось.
вещи, которые существуют, будучи несуществующими
Июль 1246 года, Конья
С трудом дыша и едва не падая, отец вошел в свою комнату. Он напоминал лишь тень того человека, каким был до тех пор. Изможденное лицо, под глазами черные, набрякшие мешки, будто он не спал всю ночь. Но больше всего меня потрясло то, что его борода стала совершенно белой.
— Сын, помоги мне, — проговорил он каким-то чужим голосом.
Я бросился к нему, взял его под руку:
— Отец, я все сделаю, только скажи.
Он немного помолчал, словно не в силах осознать всю тяжесть того, что произошло.
— Шамса нет. Он покинул меня.
На мгновение меня охватило ощущение свободы. Я не произнес ни слова. Как ни жаль было отца, мне пришло в голову, что, наверное, это к лучшему. Неужели наша жизнь вновь станет мирной и спокойной? В последнее время отец нажил много врагов, и исключительно из-за Шамса. Мне отчаянно хотелось, чтобы все вернулось на круги своя, чтобы наша жизнь стала такой же, какой она была до появления Шамса из Тебриза. Не исключено, что Аладдин прав. Разве нам не было лучше без Шамса?
