— Хочешь, чтобы мы его избили? — спрашивают близнецы, появляясь по обе стороны от меня. И поскольку прошло уже несколько недель с тех пор, как я видела их в последний раз, я крепко обнимаю каждого из них. Кроме того, могу я просто сказать, что забыла, как чертовски хорошо они выглядят в униформе академии? Тёмно-синий блейзер и слаксы, белая рубашка на пуговицах, галстук цвета шампанского. Ох. Я не могу насытиться.
— Не сейчас, — говорю я, поправляя свой галстук и улыбаясь им. — Я больше сосредоточен на том факте, что у нас лишь один день занятий, прежде чем мы отправимся в санкционированную школой поездку.
— Старшеклассники ездят туда каждый год, — произносит Тобиас, кивая, а затем протягивает руку, чтобы взъерошить свои красно-оранжевые волосы. — Это какое-то местечко с горячими источниками в Северной Каролине, но им управляет японка. Должен сказать, судя по фотографиям, оно выглядит довольно аутентично.
— Вы бывали в Японии? — спрашиваю я, и близнецы оба пожимают плечами.
— Множество раз, — отвечают они как раз перед тем, как Спенсер появляется в дверях, тушит сигарету о край мусорного бака и выбрасывает окурок, прежде чем мистер Йохансен застукает его за курением.
Как только он видит меня, то улыбается, и мне приходится спрятать руки в карманах блейзера, чтобы сохранить спокойствие.
— Привет, Чак-лет, — говорит он, наклоняясь и касаясь своими губами моих. Один из проходящих мимо студентов издаёт свист, и Спенсер отмахивается от них. Его бирюзовый взгляд скользит по коридору, слегка смягчаясь, когда Черч и Рейнджер выходят из-за угла. Первый улыбается, но у второго в глазах выражение грозовой тучи. Нам придётся забыть о том, что произошло в Лос-Анджелесе, и двигаться дальше, так или иначе.
— Доброе утро, будущие члены Студенческого совета, — говорит Черч, вытаскивая из-под мышки большую тубу. Он отвинчивает крышку и достаёт свёрнутую пачку плакатов, раздавая их каждому из нас. Это предвыборные плакаты, и не только для него, для всех ребят. — Никогда не бывает слишком рано начинать рекламировать. Выборы состоятся через три недели.
— Зачем мы вообще утруждаем себя предвыборной кампанией? — спрашивает Спенсер, когда несколько других старшеклассников проходят мимо и понимающе машут ему рукой. Он кивает подбородком в ответ и снова поворачивается к своему президенту. — Мы выигрываем каждый год. Чёрт, я единственный человек в этом кампусе, который продаёт травку. Эти идиоты не посмеют проголосовать против нас.
— Имей хоть немного гордости за свою работу, почему ты этим не гордишься? — говорит Черч, а затем уходит, прикрепляя плакат со своим лицом к одной из каменных колонн. Я хожу за парнями по пятам, пока у нас не заканчиваются плакаты, захожу в кафетерий позавтракать, а затем разбираюсь с новым расписанием. Признаюсь, я выбрала слишком много занятий. И ещё несколько действительно тяжёлых курсов. Прежняя Шарлотта всегда намеревалась не утруждаться в учёбе в выпускном классе, но в течение последних нескольких недель, пока я ждала начала занятий, я заполняла заявления на поступление в колледж.
Не буду врать, они меня немного напугали.
Будет чудом, если я вообще поступлю, и сохранение хороших оценок и продвинутые курсы в выпускном классе могут помочь.
После школы я сразу же возвращаюсь к папе, согласно его просьбе, и собираю вещи.
Я не ожидаю, что на горячих источниках произойдёт что-то странное.
И эта ошибка — моя вина.
Горячие источники настолько красивы, что у меня захватывает дух, это высокое трёхэтажное здание с серо-голубой крышей, дверями-ширмами седзи и деревянными верандами, которые вы видите только в аниме и манге. Это полностью стоит десятичасовой поездки на автобусе, которая потребовалась, чтобы добраться сюда.
— Это безумное место, — бормочу я, в то время как другие студенты Адамсона обступают нас, словно мы камни в реке. Они ни в коем случае не толкают и не беспокоят нас, ведь это прославленный Студенческий совет. Я чуть не закатываю глаза, но слишком поражена пейзажем: там есть великолепный японский сад с разбросанными прудами, бамбуком и каменными статуями. Даже несмотря на частную ограду, которая окружает большую часть территории, я вижу пар от горячих источников, поднимающийся в сумеречное небо, и меня пробирает дрожь. — Такое ощущение, что мы действительно пересекли океан и оказались в Японии.
— Довольно эффектно, да? — спрашивает Тобиас, устраиваясь у меня на плече. Мика делает то же самое с другой стороны, и, хотя я немного прогибаюсь под их весом, мне нравится, когда они прикасаются ко мне, поэтому я не жалуюсь. Спенсер наблюдает за нами троими, но ничего не говорит, поворачиваясь обратно, чтобы посмотреть на домик Оиси Онсен и чайную.
— Раз уж вы, ребята, здесь, — начинает мистер Мерфи, облизывая палец и вытаскивая листок бумаги из верхней части своей стопки. — С таким же успехом я могу распределить вас по комнатам. Он передаёт первую страницу Тобиасу, который берет её с унылым, незаинтересованным выражением лица.
— О, мы делим комнату вместе. Как удивительно, — говорят близнецы в унисон.
— Для вас, мистер Карсон. — Я беру лист и смотрю на ксерокопированную карту этого места со стрелкой, нарисованной красным фломастером, которая ведёт меня в мою комнату. — Комната 2В, — читаю я, а затем мой взгляд скользит по моему соседу по комнате.
Черч Монтегю.
Я приподнимаю бровь, когда Рейнджер берёт следующую страницу, а затем обменивается взглядом со Спенсером.
— Почему я не с Чаком? — рявкает Спенсер, и мистер Мерфи вздрагивает. Действительно, роль учителя-славного парня начинает надоедать. Он смотрит на нас большими голубыми невинными глазами и чуть повыше закидывает свой кожаный рюкзак на плечо. У меня всё ещё есть мой список, и он по-прежнему на самом верху. Все, блядь, подозреваемые.
— Мистер Харгроув, с моей стороны было бы неуместно заселять вас двоих вместе, учитывая, что ваши отношения довольно хорошо известны в школе. Уверяю вас, ваши комнаты расположены близко друг к другу, и у вас будет достаточно…
— Неважно. — Спенсер хватает меня за руку и тянет прочь, оставляя мистера Мерфи, даже не оглянувшись. — Этот парень чертовски виновен, я чувствую это по запаху, — бормочет он, хмурясь, когда мы приближаемся к главному зданию. Все ученики живут в главном домике, прямо по курсу, в то время как у учителей есть свои комнаты по обе стороны сада. Держать отца как можно дальше от меня не кажется плохой идеей для нас обоих. То же самое и с другими сопровождающими — такими, как мистер Дэйв, например. Я серьёзно даже не понимаю, почему он здесь. С каких это пор школьный библиотекарь отправляется в путешествие для учеников и учителей?
Что-то здесь кажется немного подозрительным, и это не гигантский сверкающий карп кои, которого я вижу под красным мостом.
Мы заходим внутрь и находим наши комнаты, все из них находятся на втором этаже, с наружными дверями, выходящими в красивый центральный сад. Его окружает огромная стена из плотно сплетённых брёвен, но, когда я прижимаю к ней ладони и пытаюсь заглянуть между ними, я вижу проблеск самих горячих источников.
— Там голые люди, — комментирую я, когда Черч подходит и встаёт рядом со мной. Он наклоняется вперёд и тоже смотрит, хотя, кажется, его и близко не так беспокоит все эти болтающиеся члены по другую сторону забора.
— В одном из источников одежда необязательна, — говорит он, и я приподнимаю бровь, глядя на него со скептическим выражением на лице.
— Угу.
— Ну, когда я говорю «необязательна», я имею в виду, что вам не разрешается заходить в источник в какой бы то ни было одежде. Это тот, который мы будем использовать.
— Черта с два мы это сделаем, — фыркаю я, следуя за ним, когда он направляется обратно в нашу комнату. На полу лежат традиционные циновки татами, а также сложенные футоны с постельными принадлежностями, уложенными аккуратными стопками поверх них, а также пара, как мне кажется, юката, висящих на крючках рядом с дверью.
