Не давая сестре перебить себя, Александр поспешно продолжал:
– В конце концов, в твоих руках «Генре», одно из крупнейших и наиболее прибыльных наших предприятий, и ты единственная из держателей акций…
– За вычетом Джонатана и Сары, – перебила его Эмили. – Впрочем, их можно не считать.
– Верно, – согласился Александр. – Так или иначе, я решил, что без разговора с тобой, Эмили, мне не следует принимать решения. И разумеется, я был бы не прав, если бы не спросил тебя, не хочешь ли ты сама вести «Харт Энтерпрайзиз»? А несколько дней назад мне в голову пришла мысль: как бы бабушка распорядилась компанией в подобном случае? И я понял, что она ни за что бы ее не продала. Слишком уж прочное и слишком прибыльное у нас дело, слишком важное для семьи, чтобы вот так расставаться с ним. Согласна?
– Да, – с трудом выговорила Эмили, думая о том, как тяжко ей будет без брата.
– Пола, а ты что скажешь? – спросил Александр.
– Ты совершенно прав. Бабушка была очень привязана к «Харт Энтерпрайзиз». И наверняка сочла бы правильным, чтобы Эмили заменила тебя. Ведь ты это имеешь в виду?
– Да, я считаю, что уже в ближайшее время Эмили должна стать председателем правления и исполнительным директором. Так мы плавно проведем смену руководства, и я смогу отойти от дел. Чем раньше, тем лучше.
– Наверное, ты захочешь, чтобы «Генре» вела Аманда? – сказала Эмили.
– Если не возражаешь. А вот филиал нам все же придется продать. Я имею в виду «Леди Гамильтон».
– Наверное, Каллински захотят его купить, – вмешалась Пола.
– Да. – Александр откашлялся и отпил вина. – Если кто и может претендовать на эту компанию, так это дядя Ронни. Хотя бы по чисто сентиментальным соображениям – ведь Каллински имеют дело с нашей семьей больше семидесяти лет. Так пусть три клана и дальше держатся вместе. Как вы знаете, дядя Ронни согласен с нашей ценой. Поэтому здесь волноваться не о чем. Что меня действительно беспокоит, так это твое, Пола, отношение к данной сделке. Одно дело – «Харт Энтерпрайзиз», с этой компанией ты не связана. Но «Леди Гамильтон» поставляет одежду в твои магазины.
– Когда мы в августе толковали на эту тему, дядя Ронни заверил меня, что все останется по-прежнему, более того, нашим магазинам будет отдаваться предпочтение.
– Ну так что, Эмили? – Александр вопросительно посмотрел на сестру.
– Да я-то согласна. Но как насчет Аманды? Ей ведь не безразлична ее нынешняя работа.
– Я уверен, что, учитывая экстраординарные обстоятельства, она поймет необходимость перемен, предотвращающих возможный ущерб делу. Бабушка всегда говорила, что главным для нас должна быть компания как единое целое, а уж потом – отдельные филиалы. Я придерживаюсь этого же мнения, как ты знаешь. К тому же «Генре» станет для Аманды проверкой на прочность, как это было с тобой двенадцать лет тому назад, когда ты сменила Лена Харви.
– Верно… И все же…
– В чем дело, Эмили, что тебя беспокоит? – спросил Александр.
– Да ничего особенного. Просто я не слишком разбираюсь в недвижимости, а ведь это важно для того, чтобы вести компанию.
– Ну, это не проблема. Уже несколько лет этими вопросами ведает Томас Лорринг – моя правая рука. Тебе это известно. – Александр внимательно посмотрел на Эмили. – Не сомневаюсь, что ту же роль он будет играть и при тебе… когда ты меня сменишь. Ведь так?
– Ну конечно. – Эмили передернула плечами, словно ей было холодно. Ей вовсе не хотелось садиться в кресло брата. Вот если бы сегодня было не сегодня, а вчера. В этот момент она остро почувствовала отсутствие Уинстона. Он вернется в Англию только через неделю. Настроение у нее совсем упало.
– Ты хорошо все продумал, Сэнди, – сказала Пола.
Александр подошел к окну, рассеянно выглянул наружу.
– Думаю, что в сложившейся ситуации это действительно наиболее разумное решение, – сказал он, не оборачиваясь, глядя на полыхающий яркими красками лавр.
Все молчали.
Александр вернулся к камину, прижался спиной к нему.
– А теперь о завещании, – быстро и деловито, без паузы сказал он. – Этот дом я оставлю Франческе, а Наттон-Прайори – Аманде. Вилла Фавиолла, естественно, отходит тебе, Эмили.
– Но, Сэнди, – начала было Эмили, но слова застряли в горле. В который раз она попыталась подарить подступившие слезы.
– Пятьдесят процентов моего личного состояния, – ровным голосом продолжал Александр, – будут поделены между вами троими, а остальные пятьдесят достанутся детям. И не только моим племянникам и племянницам, но и твоим детям, Пола, и твоим, Энтони.
Все кивнули в знак согласия.
Энтони упорно смотрел на картину, висевшую на противоположной стене, – он не хотел, чтобы Александр видел гримасу боли, исказившую его лицо.
Пола теребила обручальное кольцо, размышляя о превратностях судьбы. Только в полдень она радовалась тому, как много удалось сделать в последнее время. Настроение у нее было отличное. А теперь ей тяжко, бесконечно тяжко – умирает близкий человек, любимый брат, надежный друг и деловой партнер. Роковая болезнь Сэнди влекла за собой массу сложностей.
– Далее, – продолжал Александр, он твердо решил покончить со всем сегодня же, чтобы больше не возвращаться к этому разговору. – Моя доля в «Харт Энтерпрайзиз» составляет пятьдесят два процента, по завещанию бабушки. Тридцать процентов я собираюсь оставить тебе, Эмили, а двадцать Аманде. Франческе не достанется ничего, так как она не работала на компанию.
– Что ж, спасибо, – сказала Эмили без всяких эмоций. – Только справедливо ли это будет по отношению к Аманде? – Она не собиралась вступать с Александром в спор и вместе с тем желала, чтобы сестра сохранила достойное и полноправное положение в компании. В конце концов теперь им придется руководить ею вдвоем.
– С моей точки зрения, это совершенно справедливо, – немедленно откликнулся Александр. – Бабушка считала, что компанией должен руководить один человек, чтобы не возникло никаких склок, и я считаю, что она была совершенно права. Потому я и поделил акции в такой пропорции. Ты будешь основным акционером и главой «Харт Энтерпрайзиз». Как я сегодня. – Тон Александра был необычно твердым и непреклонным. Брат явно давал понять, что спорить на эту тему не собирается.
Эмили промолчала. Не отрывая глаз от огня в камине, она с болью думала о том, что Александру уже недолго оставаться с ними, в будущем году, в это же время, его уже не будет. Примириться с этим было невозможно. Она снова почувствовала, как не хватает ей сейчас мужа. С ним бы она чувствовала себя спокойнее и увереннее.
Энтони наконец обрел дар речи.
– Сэнди, – сказал он, – когда окончится курс лечения, мне хотелось бы, чтобы ты пожил с нами в Клонлафлине. Как можно дольше.
