– Ну почему вы такие шумные? – пожаловалась Мэган, опуская дверцу багажника и предварительно убедившись, что не заденет ничьих голов или пальцев.
– Это вы нас такими родили, – пожал плечами Стэнли.
– Понятно, а теперь послушай. Когда мы войдем, внутри будет маленький-маленький ребенок и его очень нервная мама, которая считает, что громкий шум вреден для младенцев. Поэтому я прошу вас, в том числе и тебя, Стэнли, чтобы вы вели себя тихо и пристойно. Никаких воплей и криков, вы поняли меня?
– Поняли! – в унисон ответили мальчишки, но не потому, что были послушными, а потому что знали: если изобразить послушание, мать ненадолго от них отстанет.
Мэган окинула взглядом дом. Он все еще не переставал ее удивлять, хотя это был ее третий приезд сюда после Пасхи. Какой же он милый! Бетан купила симпатичные ящики для цветов, и теперь на подоконниках пышно цвели лаванда и тимьян. (На их лондонской улице они бы долго не продержались, подумала она.) Рори починил садовые ворота и выкрасил их в белый цвет. (Наверно, их следовало бы выкрасить в палевый, подумала Мэган, или в бледно-лиловый. Впрочем, она не стала высказывать эту мысль вслух.)
Она взяла Билла за руку, и их «бродячий цирк» в полном составе зашагал по садовой дорожке. Дверь им открыл Рори. За это время он успел отрастить волосы, и это очень ему шло.
– Входите, входите, – пригласил он. – Добро пожаловать в дом обкаканных памперсов. Прошу прощения, – извинился он перед мальчиками, но те лишь пожали плечами – мол, подумаешь!
Рори жил на отцовской половине дома. Стену он заменил сам. Мэган понятия не имела, где и когда ее брат приобрел все эти мужские умения. Наверно, пока жил в коммуне, в Испании, решила она. Бетан поселилась на половине Лорелеи, имея в своем распоряжении четыре спальни. Четыре спальни для Бет и новорожденной дочери.
– Где она? Где? – спросила у Рори Мэган, сгорая от нетерпения увидеть малышку.
– Она в постели, – ответил Рори. – Вернее, они в постели. У них в некотором смысле медовый месяц.
– Что-что?
– Это моя идея, – ответил он. – Вернее, одной женщины из коммуны. Она пыталась убедить Кайли сделать то же самое, когда у нее родилась Тиа. Но Кайли даже слышать об этом не хотела. «Что? Весь день валяться на моей тощей заднице в постели с ребенком? Да я с ума сойду!» А вот мне всегда казалось, что это просто здорово! И я убедил Бет.
Взяв у них из рук сумки, Рори повел многочисленую родню за собой через весь дом. Кухня была уютной и теплой. В окна, отбрасывая на стены радужные пятна, струились солнечные лучи. На столе лежала наполовину прочитанная газета. В мойке лежали кружки, на столешнице стоял горшок с аппетитным деревенским маслом. Над плитой сушились ползунки; ноги ощущали тепло до блеска вычищенных плиток пола. Бет повесила на окна занавески в розовую клеточку. В воздухе витали ароматы тостов и кофе.
Мальчишки со всех ног бросились в свою комнату (это была старая комната Риза, но теперь, освобожденная от горьких воспоминаний, она снова стала просто комнатой. Мэган купила две двухэтажные кровати и покрасила стены в голубой цвет). Билл остался внизу, чтобы помочь Рори приготовить чай. Обработав руки антибактериальным гелем, Молли и Мэган на цыпочках поднялись наверх, в комнату, которая когда-то была супружеской спальней Лорелеи и Колина, а потом Лорелеи и Вики и, наконец, одной Лорелеи. Когда комната была очищена от хлама, Бетан взялась за дело. Стены она оклеила обоями в розовые бутончики, на окна повесила шелковые кремовые шторы. На местном аукционе купила бронзовую кровать, которую теперь украшали антикварное кружево и атласные стеганые одеяла. Мебель – платяные шкафы и туалетный столик – Бетан выкрасила в кремовый цвет, на пол положила пастельных тонов овечьи шкуры и мягкие коврики. Впрочем, оставила она и кое-что из вещей Лорелеи: изображения трех толстозадых херувимчиков в фарфоровых рамках, несколько живописных полотен непонятного происхождения в позолоченных рамках и парочку настольных ламп с бисерными абажурами. Мэган подумала, что ни за что бы их не оставила – выбросила бы все к чертовой матери, любое напоминание о том, какой помойкой когда-то была эта комната, угнетало ее. Но увы, это не ее комната. Это комната Бет. И она дышит домашним теплом и уютом. И главное – она предмет гордости Бетан.
– Это первая комната, которую я по-настоящему считаю своей, – сказала она сестре, когда та приехала проведать ее в прошлый раз.
– А как же комната в Сиднее?
Бет тогда вздохнула и потрогала небольшой прозрачный пластиковый контейнер, стоявший на подоконнике. Внутри лежал розовый камешек и записка от Вики.
– Это была не комната. Это были декорации. Кукольный домик. Я жила в нем, когда притворялась, будто я кто-то другой.
И вот сейчас Мэган осторожно постучала в дверь.
– Входите!
Они с Молли обменялись улыбками и шагнули через порог.
Вот она, перед ними. Самый юный член их семейства.
Девочка была совсем крошечной, – меньше трех килограммов, – и гораздо меньше, чем на фотографиях, которые прислала ей Бет. Головку венчала настоящая шевелюра темных волосиков. Бет по-турецки сидела на кровати, одетая в кремовую тунику с вышивкой – Мэган моментально узнала в ней одну из вещей Лорелеи – и серые легинсы. Малышка лежала в гнездышке, которое Бет устроила для нее у себя между ног. На малышке были светло-серые ползунки в розовый горошек. Девочка не спала, и они с Бет внимательно разглядывали друг друга.
Бет посмотрела на Мэган и Молли и улыбнулась.
– Вы только посмотрите на нее! – сказала Бет. – Она просто чудо!
Затаив дыхание, обе на цыпочках подошли поближе. Идиллическое зрелище и впрямь завораживало. Мэган боялась его испортить.
– О боже, – прошептала она, положив девочке на головку обработанную гелем руку. – Бет, она прекрасна!
Молли, открыв от изумления рот, уставилась на сестричку.
– О боже, – прошептала она. – Какая же она крошечная! Какая хорошенькая!
– Знаю, – согласилась Бет.
Мэган ощутила внизу живота знакомое ноющее чувство, как будто какая-то часть ее «я», над которой она не властна, напоминала ей о себе. Нет, одернула она себя. Больше никаких детей. С нее довольно тех, что у нее есть. Вот они, все до единого, под крышей этого дома.
Бет сидела в окружении вещей, без которых ей было не обойтись во время их с малышкой «медового месяца»: литровых бутылок воды, мягких лоскутков, носовых платков, памперсов, тюбиков крема, поздравительных открыток, цветов, книг, одежды, ноутбука и телефона. Вокруг царила аура приятной усталости, какую обычно испытывают матери, родившие первого ребенка, и которой больше не о ком заботиться, кроме себя самой и своего ребенка. Бет была прекрасна.
– Ты выглядишь просто потрясающе! – сказала Мэг, беря девочку на руки и усаживаясь с ней на край кровати. – Ты высыпаешься?
– Еще как! – ответила Бет. – Я кормлю ее во сне. Я просто переворачиваюсь к ней, когда она хнычет. На! Бери грудь!
Молли вздрогнула и мрачно усмехнулась.
– Вы и спите вместе? – удивилась Мэган.
– Ну да, где же ей еще спать? – ответила Бет.
Мэган промолчала. Ни один из ее детей не спал с ней вместе. Для этого пришлось бы заказывать специальную кровать.
– Ты уже выбрала для нее имя? – с улыбкой спросила она.
Малышка была «малышкой» вот уже три дня, и Мэган начала терять терпение.
– Да, – ответила Бет. – Уже выбрала.
Молли и Мэган вопросительно посмотрели на нее.
– Эльза – Афина Роза, – заявила она. – Ну как вам?
– Афина это в честь маминой сестры?
Бет кивнула.
– Мне оно нравится, – сказала она.
В следующее мгновение раздался стук в дверь и в комнату шагнули Рори и Билл. В руках у обоих были по подносу с чаем и печеньем, которое Мэган и Молли испекли утром, еще дома, в Лондоне. Рори сел на другую сторону кровати и погладил девочку по головке. Билл встал рядом с Мэган и улыбнулся с высоты своего роста.
– Молодец, Бет, – сказал он, – поздравляю. Она само совершенство. Честное слово!
В комнату тихо, словно мыши, прошмыгнули трое мальчишек – не иначе как их надоумил Билл, решила Мэган – и на цыпочках, один за другим, прошествовали к кровати. Внезапно комната наполнилась народом. Ее семьей. Услышав, как к дому подъехала машина, она отдала малышку матери, а сама выглянула в окно. Возле дома стояло такси. Сначала из него вышел ее отец и вручил водителю десятифунтовую банкноту. Из дверцы на другой стороне показались бледные ноги Кайли и тоненькие ножки Тиа, затем низ чемодана и ручки розового подарочного пакета. Мэган распахнула окно и высунулась на улицу.
– Пап! – крикнула она. – Кайли! Поднимайтесь в комнату мамы. Прямо сейчас. Мы все здесь.
«Barbour» – английская компания, занимающаяся производством одежды и обуви с середины ХХ века; один из самых популярных и любимых брендов в Англии. (Здесь и далее примечания переводчика.)
